— Не обижайтесь, мистер Ашер, но в таких случаях откровенность необходима. Я сделаю для вас все, что смогу, но щеголем вам не быть. Прошу вас не сердиться, я, право, всей душой был бы рад помочь вам. Я могу одеть вас, как немного эксцентричного или радикального депутата, но светский господин, мистер Ашер, из вас не выйдет.
Сыщик позволил себе посмеяться над своей маленькой шуточкой, а затем сказал:
— Ну, мистер Стертон, стало быть, это неправда, что люди таковы, какими их делают портные.
— Боже мой, мистер Ашер, — вскрикнул Стертон, не мысливший себя без своего дела, — не всякий материал подойдет для портного — как для скульптора! Из сукна, твида и саржи лорда не получится!
— Совершенно верно. Теперь, мистер Стертон, перейдем к сути. Я полагаю, вы умеете различать почерки?
— Я вас не понимаю, — удивленно ответил Стертон.
— Я хочу сказать, что в вашей профессии вам иногда случается сталкиваться с поделками.
Знаменитый портной в недоумении уставился на сыщика.
— Вам приходится брать чеки от тех, кто забывает свое имя и подписывается чужим? — пояснил сыщик.
— Да, такое, разумеется, бывает, — ответил Стертон. — Но вы знаете, мистер Ашер, это дело не убыточное, а прибыльное; родные всегда заплатят, чтобы избежать огласки, да еще и приплатят.
— Именно, — согласился сыщик, — но вернемся к моему первому вопросу. Узнаете ли вы этот почерк? — И тут мистер Ашер показал письмо, которое чудом не сгорело в «Веточке хмеля».
Бумага была сложена так, что на виду осталась только подпись. Стертону хватило одного взгляда, чтобы узнать ее.
— Да, — сказал он, — я знаю этот почерк, но не намерен говорить вам, чей он.
Сайлас Ашер усмехнулся, а затем произнес:
— Мне и не нужно, чтобы вы мне это говорили, я и сам знаю, чей он, но недели через три вам придется сказать это в суде.
Стертон был ошеломлен не меньше Тима; он знал, что в суде ему придется рассказать правду о своих отношениях с Кодемором. Портной быстро сообразил: чем откровеннее он будет сейчас, тем меньше неприятностей ждет его в будущем и спокойно заявил:
— Это почерк Кодемора. Я не знаю ничего об этом письме, да вы и не дали мне такой возможности, но даже если бы и дали, мне кажется, что это вовсе меня не касается.
— Мне прекрасно известно, мистер Стертон, что это вас не касается, — ответил сыщик, взяв шляпу, — но вам придется засвидетельствовать это в суде. Прощайте, сэр, мне очень прискорбно, что вы не можете одеть меня как модного щеголя.
Мистер Стертон сильно разволновался, когда сыщик ушел. Он был неглуп и понимал положение дел. Портной, услышав о том, что ему предстоит признать в суде почерк Кодемора, живо представил себе, как неприятны будут вопросы адвокатов. Всем станет известно, что он давал деньги взаймы своим клиентам; это, конечно, не представляло большого секрета, однако он не желал, чтобы об этом написали в газетах. Стертон проклинал бенберийское убийство, хотя сначала оно заинтересовало его. Тогда портному не приходило в голову, что он будет замешан в расследование этого преступления.
«С одним дельцем покончено», — думал Ашер, направляясь к ресторану «Веллингтон», где он назначил встречу Тиму.
Молодой человек уже ждал его.
— Достали то, что мне нужно? — спросил его Сайлас Ашер.
— Достал, но каких хлопот мне это стоило! — ответил Тим. — Пришлось ждать, пока он уйдет, а потом искать удобного случая пробраться наверх. Но я достал, мистер Ашер, вот!
— Хорошо, — ответил сыщик, опуская карточку в один карман и вынимая из другого десятифунтовую банкноту, — вот вам и десятка, и помните, мой юный друг, что немногим из нас удавалось заработать столько в первом деле.
— Могли бы дать и побольше, мистер Ашер. Право, вы ведь сами меня надоумили украсть эту карточку. Подстрекательство-то дело наказуемое.
Надо было видеть выражение лица сыщика в этот момент. Он окинул Тима взглядом с головы до ног и сурово сказал:
— Молодой человек, ваша единственная возможность избежать виселицы — это поступить в Скотленд-Ярд. Я вам поручил достать карточку мистера Кодемора, если это возможно, но ни в коем случае не призывал к воровству. Мне следовало бы посадить вас за это под арест — тогда я всегда знал бы, где вас найти, и сберег бы десять фунтов.
Тут Тим начал извиняться и принялся уверять сыщика в том, что доволен вознаграждением, что он всегда к услугам мистера Ашера и будет очень благодарен, если сыщик рекомендует его стажером в полицию.
— Ну, мой милый, — сказал наконец мистер Ашер, — я полагаю, что когда-нибудь из вас выйдет хороший сыщик. Чем скорее вы отбросите самонадеянность и перестанете придумывать от себя, тем лучше. Таких качеств в наших подчиненных мы не допускаем. Придумываем мы, а они исполняют то, что им велят. Тот, кто с этим справляется, непременно поднимется на самый верх… Теперь, мой друг, извините, мне пора.
XXXIII. Последние звенья цепи
Ашер вновь помчался в Бомборо. Вся история бенберийского убийства была ясна сыщику как день. Оставался только один вопрос: что толкнуло Кодемора на это преступление? Зачем он убил Джона Фосдайка? Как ни ломал над этим голову Сайлас Ашер, он вынужден был признать себя побежденным. Сержант ничуть не сомневался в виновности Кодемора, у него были все доказательства для представления в суде, но он тем не менее хотел добавить последнее звено к цепи улик, прежде чем арестовать ростовщика.
По приезде в Бомборо сыщик немедленно отправился к Тотерделю. Старый болтун мало-помалу убедил себя в том, что найти разгадку бенберийской тайны может только он и что в полиции служат одни набитые дураки. Это Тотердель повторял тем неосторожным прохожим, которые останавливались послушать его. «Если бы этот идиот коронер и этот безмозглый Трешер вняли моим показаниям, то убийцу давно бы уже арестовали!» — восклицал старик. Эти его рассуждения с трудом терпели те, кто из-за своей нерешительности не готов был смириться с потерей полы сюртука и позволял держать себя за пуговицу.
Тотердель, однако, смутно догадывался о том, что сыщик Ашер посмеялся над ним в их последнюю встречу. Несмотря на свое презрительное отношение к полиции, с одной стороны, старик понимал, что с сыщиком тягаться не стоит; с другой стороны, его любопытство по-прежнему не знало меры, и поэтому, когда ему подали карточку Сайласа Ашера, он тотчас велел привести сыщика и принял его очень дружелюбно.
— Ага! Мистер Ашер, вы таки вернулись ко мне! — воскликнул он, потирая руки. — Не можете без меня разобраться с этой путаницей? Ну, сэр, что такое? Если бы меня раньше выслушали, дело было бы уже раскрыто.
— Я тоже так думаю, — невозмутимо ответил сыщик, — с вашего позволения я присяду, а потом вы ответите на несколько моих вопросов.
— Садитесь! — сказал Тотердель с покровительственным видом. — Я готов помочь вам во всем.
— Уверен, что могу положиться на вас, — произнес сыщик. — Я полагаю, вы без труда узнаете человека, который сидел рядом с вами на открытии бомборовского театра?
— Джеймса Фоксборо? Конечно, я узнаю его всюду!
— Вы ни до этой встречи, ни после нее больше его не встречали?
— Нет, я видел его всего лишь один раз, но вот что я скажу вам, мистер Ашер…
— Минутку, сэр, — перебил старика сыщик, вынимая из бумажника фотографическую карточку. Подав ее Тотерделю, он спросил: — Это он?
Старик, взглянув на карточку, воскликнул:
— Нет! Это же бедный Фосдайк, всякий узнает его здесь!
— Боже мой! Как же я глуп! — спохватился Сайлас Ашер. — Я показал вам не ту карточку. Извините, сэр, вот на какую вам надо взглянуть. — И сыщик показал Тотерделю карточку Кодемора.
— Это он! Это он, мистер Ашер! — вскрикнул старик. — Это тот самый злодей, который сидел рядом со мной в театре! Это Джеймс Фоксборо! Страшно подумать, сержант, что вы, так сказать, отирались около убийцы…
— Ну, я не знаю, — ответил сыщик, — я в своей жизни немало общался с этими умельцами, и у меня на это несколько иной взгляд. Преступники зачастую существа безвредные, и часто удивляешься, как они могли решиться на такое. Самые закоренелые из них даже в церковь ходят. Глядя на них, вы порой думаете, что они и мухи не обидят, но тем менее один тихоня, которого я знаю, отправил на тот свет целую семью…
— Скажите, пожалуйста! — воскликнул Тотердель, разинув рот и вытаращив глаза. — Мне очень хотелось бы узнать подробности, мистер Ашер!
— Как-нибудь на днях, если вы угостите меня чашечкой чая, буду рад рассказать вам эту историю, но сейчас мне некогда. Нельзя же нам позволить этому человеку ускользнуть, мистер Тотердель, — сказал сыщик, незаметно забрав фотографическую карточку у старика.
— Конечно-конечно… И вы знаете, где его найти?
— Несомненно, и вы скоро встретитесь с ним лицом к лицу. Да, сэр, я собираюсь повесить вашего театрального приятеля, даю вам слово Сайласа Ашера. Я редко ошибаюсь.
