— И вы послали в помощь жене совершенно незнакомую девушку? Вы ничего не знали о ней? Доверчивый вы человек!
— Я был в отчаянии. Она показалась мне мягкой и доброй. Вере нужна была чья-то помощь, а к родне она обратиться не могла. Ее родственники не разговаривают с ней с тех пор, как мы поженились. Боже, что же мне еще было делать!
Грили пришел, когда Ратлидж собирался выйти из гостиницы.
— Ну, что вы придумали насчет старой скотопрогонной тропы?
— Это еще один путь в долину, — пояснил Ратлидж.
— Да, но вряд ли его кто-то выбрал.
— Вряд ли Джош Робинсон мог выжить. Но вы все-таки его искали. Я намерен и здесь проявить педантичность.
— Я пошлю кого-нибудь разузнать, хотя это напрасно потраченное время. Даже летом туристы так далеко не забираются. Туда нелегко добраться и в хорошую погоду, а вид оттуда не лучше, чем с других гор, куда подступы легче. Ведь тут недалеко озеро Уэстуотер и Баттермир, есть из чего выбирать.
Ратлидж достал из кармана оторванный каблук:
— А об этом что скажете? Я нашел его с эрскдейлской стороны камнепада.
— С чего вы взяли, что каблук принадлежал убийце? Он мог проваляться там бог знает сколько времени.
— Что вам известно о Дрю Тейлоре?
Грили явно удивился:
— Дрю живет здесь всю жизнь. Его мать дожила до восьмидесяти семи лет; говорят, характер у нее был не сахар. Неудивительно, что он так и не женился! Сомневаюсь, что в шести графствах нашлась бы женщина, которую миссис Тейлор сочла бы достойной невесткой. Неужели теперь вы и его подозреваете?!
— Я из любопытства. Во взводе Элкотта служил рядовой по фамилии Тейлор. Они не ладили. Вот я и подумал, нет ли тут какой связи.
— Элкотт не любил вспоминать о войне. А у Тейлора близких родственников нет.
— В самом деле.
Ратлидж отнес тарелку и чашку в раковину.
— Я хочу еще раз побеседовать с Белфорсом. Пойдете со мной?
Белфорс как раз открывал лавку. Он кивнул двум представителям закона и пригласил их войти.
— Вам, наверное, новый заступ нужен? — спросил он.
— Револьвер, который Тео Элкотт привез из Африки.
— Тео ничего не привозил. У мер на корабле от лихорадки.
— Где сейчас револьвер?
— Не знаю. Генри… отец Джералда… показывал мне его. Он не говорил, что он с ним сделал.
— Тогда вы видели его единственный раз?
Белфорс отвел глаза и начал старательно полировать тряпкой прилавок.
— По правде говоря, я и не помню.
Ратлидж кивнул Грили:
— Инспектор, будьте добры, арестуйте этого человека!
— За что?! — воскликнул пораженный Грили.
— За сокрытие улик! — Ратлидж круто развернулся и вышел на улицу.
Он услышал, как Белфорс возмущенно окликает его:
— Послушайте!
Ратлидж не остановился.
Дойдя до крошечного полицейского участка, он сразу направился в кабинет Грили и, не отвечая на расспросы сержанта Миллера, закрыл за собой дверь. Вскоре он услышал, как Грили привел арестованного. Белфорс громко сетовал на произвол и угрожал пожаловаться на Ратлиджа его начальству.
Сержант Миллер удивленно осведомился, что натворил Белфорс.
— Сэр, но ведь не убийца же он? Мистер Белфорс!
Хэмиш мрачно заметил: «В этом не было необходимости!»
Ратлидж ему не ответил.
Вскоре Грили открыл дверь своего кабинета и с порога объявил:
— Ну что, довольны? Это самоуправство!
— Возможно, и самоуправство, но я не люблю, когда меня обманывают. Подождем полчаса, а потом проверим, готов ли мистер Белфорс пойти нам навстречу.
Белфорс еще кипел от негодования, когда Ратлидж зашел в единственную камеру, чтобы поговорить с ним.
— Вот увидите, я обо всем доложу главному констеблю!
— Когда вас обвинят в соучастии в убийстве, он, возможно, взглянет на дело по-иному.
Слова Ратлиджа мгновенно отрезвили Белфорса.
— Я никого не убивал!
— Может, и не убивали. Пусть суд решает. — Ратлидж направился к двери.
Белфорс сказал:
— Слушайте, вы все неправильно поняли! Я много лет не видел того револьвера. И не хочу доставлять неприятности другим людям из-за какой-то мальчишеской выходки, розыгрыша!
Ратлидж остановился на пороге.
— Мистер Белфорс, я всего лишь хотел узнать, при каких обстоятельствах вы видели револьвер Тео Элкотта в последний раз. Раз вы считаете, что совесть не позволяет вам отвечать на мои вопросы, у меня не остается иного выхода, и придется передать те же вопросы судье.
— Чтоб вам провалиться! Генри Элкотт был моим другом. Его сыновья были моими друзьями!
— Мистер Белфорс, как известно, любопытство погубило кошку. Вы попросили Генри Элкотта показать вам револьвер его брата. Вы стояли за прилавком, и Генри дал вам револьвер? А вы, наверное, осмотрели его, а потом положили палец на спусковой крючок… Так поступил бы на вашем месте любой нормальный мужчина. Вы, если можно так выразиться, оживили в памяти подвиг прежнего владельца. Ни одному жителю Эрскдейла еще не приходилось убивать буров. Волнующее ощущение! Вы так и представляли, как враги ворвались на железнодорожную станцию! Наверное, собирались убить Тео Элкотта, прежде чем он успеет телеграфировать об отряде бурских ополченцев. А может, буры замышляли захватить станцию и из засады напасть на поезд. Как известно, буры очень любили уничтожать британские линии связи. И Тео Элкотт, помешанный на технике, — вы сами так говорили, — сделал то, что не представилось возможным совершить ни вам, ни Генри, ни другому жителю Эрскдейла… — Ратлидж помолчал. — Именно поэтому вы узнали револьвер, когда снова увидели его!
Белфорс смотрел на него в упор и молчал.
— Кто?!
— Говорю вам, я его не выдам.
— Кто принес вам револьвер? Джош Робинсон? Он хотел его продать? Он знал, что револьвер вам понравится, потому что вы знали Тео лучше, чем остальные.
— Нет, это был не мальчик!
Ратлидж вспомнил, как Белфорс и его жена подошли к Полу Элкотту, когда в землю опускали гробы с телами его брата и племянников.
— Значит, Пол! Он напоминает вам Тео. Он тихоня, не такой живой и общительный, как Джералд. Вы любите Пола. И приглядывали за ним с тех пор, как умер его отец, Генри.
Белфорс долго молчал и наконец не выдержал:
— Ну и гад же вы!
— Мистер Белфорс, никому из нас не будет лучше, если у меня лопнет терпение. По-моему, пора вам уже рассказать все как было.
После долгой паузы Белфорс нехотя заговорил:
— Ему тогда было всего пятнадцать. Он знал, что я друг его дяди Тео. Принес револьвер и сказал, что отец хочет его продать, но не чужому человеку. Не захочу ли я купить его? Наверное, он решил, что я поверю ему на слово, но я пошел к Генри и спросил, в самом ли деле он хочет продать револьвер Тео. Генри сказал, что это неправда.
— Зачем Полу понадобилось продавать револьвер?
— Он поссорился с отцом и разобиделся на него. Решил продать самую ценную вещь, какая была в их семье, и сбежать из наших краев.
— Они поссорились из-за того, кому достанется ферма?
— Он так и не сказал. Не знаю. Генри ужасно разозлился из-за револьвера, он отволок Пола в хлев и выпорол вожжами. Я чувствовал себя виноватым, ведь парень попал в беду отчасти из-за меня. Револьвер какое-то время хранился у меня в лавке. Но Пол не держал на меня зла, он понимал, что я должен был спросить Генри, прежде чем купить револьвер. А потом ко мне пришел Джералд и попросил вернуть ящик, в котором хранился револьвер. Он принес записку от Генри, и я передал ему револьвер Тео.
— Как к этому отнесся Пол?
Белфорс нехотя ответил:
— Он сказал… сказал, что однажды заберет и револьвер, и все остальное, что принадлежит ему по праву. Всего лишь мальчишеская угроза, пустые слова! Пол вовсе не мстительный. Он знал, что отец рано или поздно умрет. Пятнадцатилетнему мальчишке трудно скрывать свои чувства. И мои слова вовсе не доказывают, что Пол убил брата!
«Как посмотреть, — заметил Хэмиш, — Пол Элкотт знал, где найти револьвер. Если, конечно, хотел им воспользоваться».
Ратлидж сказал:
— Прежде чем освободить вас, я должен поговорить с Элкоттом.
И он оставил негодующего Белфорса в камере.
Элкотт снова приехал на ферму. Кухня стала почти чистой; теперь он красил стены в яркий, солнечный желтый цвет. Скатерть с розами, подушки на стульях и занавески исчезли. В углу стоял рулон материи — букеты васильков на кремовом фоне.
Ратлидж постучался и вошел. Пол вскинул голову.
— Так гораздо лучше, — заметил Ратлидж.
— А мне до сих пор мерещится запах крови. Не знаю, смогу ли я здесь жить. Сзади есть пристройка; может, там устроюсь. Не знаю… — Пол смотрел на стены, как будто и сейчас видел пятна крови, которые он так старался закрасить.
— Кто занимается овцами вашего брата?
