— Это продолжалось недолго, — теперь заговорил мистер Бредли. — В середине апреля его отправили на север, а Френсис все еще не было. Но они должны были переписываться, потому что под конец лета, когда Френсис поступила в Женскую вспомогательную службу ВВС, пошли разговоры, что они поженятся.
— Когда вы впервые услышали, что у Элен ребенок?
— Примерно тогда же. Нам сказала Френсис.
— Не сама Элен?
— Нет. Я уже говорила, что после первого письма мы не получили от нее ни строчки. Меня очень обидело, что она мне не доверяет. Это было так непохоже на нее, а мы были такими близкими подругами…
— Вы к ней не поехали?
— Больше двух лет я вообще не знала, где она. Френсис очень долго не хотела мне говорить, утверждая, что поклялась Элен хранить тайну. Я не знала, верить ей или нет. И сказала она только через некоторое время после того, как вышла замуж за Колина, когда у нее уже был собственный ребенок. Разумеется, я тут же поехала в Конингтон и отыскала Элен с ребенком.
Глаза миссис Бредли наполнились слезами.
— Мы оба были очень взволнованы, — неохотно заметил ее муж. — Это было полной неожиданностью. От кого-кого, но от Элен Клементс я такого ждать никак не мог. Я даже подумал, не Колин ли ее так подвел. Никогда и слышно не было, чтобы она встречалась с кем-то другим. Но это строго между нами. Он такой тип, который в любой момент может подать в суд за клевету, если рассчитывает заработать на компенсации. Мне не хотелось бы огласки.
— И мы над этим задумывались, — ответил Рэй, — а также над тем, был ли вообще мальчик ребенком мисс Траб. Подумали, что на самом деле он мог быть ребенком Френсис, то есть миссис Мидоус. Вот почему мы хотели встретиться с вами. Ваши слова только подтверждают то, что мы уже знаем о ее поведении в то время.
Супруги Бредли многозначительно переглянулись. Видимо, и у них были сомнения.
— В тот единственный раз, когда я ее видела, — продолжала миссис Бредли, — я умоляла Элен рассказать правду. Но добилась только, что она призналась — ребенок не ее, но ей пришлось выдать его за своего, чтобы получать пайки и так далее. Но не захотела мне сказать, чей ребенок. Вернувшись домой, я сказала Бобу, что Элен слишком рассудительна, правдива и порядочна, чтобы пойти на такой шаг для кого бы то ни было, за исключением Френсис, поскольку поклялась умирающей матери, что будет ее опекать.
— Полагаю, Френсис об этом знала, — заметила Мевис.
— Знала и рассчитывала на это. — В голосе миссис Бредли звучало возмущение, — Неоднократно, я это знаю точно, Элен ее спасала от всяких неприятностей, и в школе, и в колледже.
— Была ли Френсис способна свалить все на сестру?
— Вполне возможно.
— Но допустила бы она то, что Элен судили за убийство ребенка, который был чужим? То есть, если тот был ребенком Френсис?
— Ребенок был мертв — кто бы его ни родил. Френсис полагала, что преступление совершила ее сестра. Так она и заявила в суде. Была свидетелем обвинения, — припомнил Рэй.
— Быть может, она хотела, чтобы Элен казнили?
— Если это был ее ребенок, — заметила миссис Бредли, — то ее он совершенно не волновал. С Элен совсем наоборот, я это заметила, хотя гостила у нее в Конингтоне всего несколько часов.
— Мы-то знаем, как она относится к детям, — сказала Мевис. — Потому мы здесь. Но почему она позволила обвинить себя и не защищалась? Ведь ее могли повесить. Неужели все ради Френсис?
— По словам миссис Бредли, это могло быть только ради Френсис, — задумчиво произнес Рэй. — И вы наверно понимаете, что это значит? — он обвел всех взглядом.
Бредли всматривались в него, не отрывая глаз, в которых начала брезжить догадка. Так могло быть только потому, что она знала: убийца — Френсис, это она убила собственного ребенка.
Наступила тишина. Потом Рэй заговорил снова.
— Не могу понять, почему защита не заинтересовалась во время суда местопребыванием миссис Мидоус. Были, разумеется, ее показания, где находилась во время мнимой беременности мисс Траб. Но они не были подтверждены ни работодателями, ни другими работниками.
— Ведь не Френсис обвиняли в убийстве, — отозвался мистер Бредли. — А в расчет входило только убийство. Если не Элен, то кто же? Элен отказалась отвечать на вопрос, посещал ли ее кто-нибудь в тот день, или мог ли кто-то попасть ночью в дом…
— Это напоминает историю ее так называемого самоубийства, — подтвердила Мевис. — Не хотела сказать, заходил ли к ней кто-нибудь после нашего ухода из дому.
— Но мы знаем, что кто-то мог влезть через открытое кухонное окно, — пояснил Рэй. — Мы не думаем, что она хотела покончить с собой. Будь это так, открыла бы газ у себя в комнате или сунула голову в духовку. Полное безумие — открыть краны в кухне и ждать, пока газ проникнет наверх. Это доказывает и тот факт, что отравление не стало смертельным.
— Стало бы смертельным для Джой, будь мы дома, — Мевис содрогнулась.
Миссис Бредли тяжело вздохнула.
— Это и могло быть целью. Еще одно детоубийство ее бы прикончило, что бы ни стало с ней самой. Опозорило бы ее, не выживи она, и отправило на виселицу, если бы пережила.
— Или ее признали бы окончательно спятившей, — добавил Бредли. Он казался не менее потрясенным, чем жена.
— Значит, вы согласны, — не отставал Рэй, — что кто-то действительно выбрал ее жертвой, и что так могло быть с самого начала в Конингтоне, когда он планировал убийство ребенка?
— Я не стал бы делать столь далеко идущих выводов, — осторожно заметил фермер. — Что могло быть целью всего этого?
— Допустим, это был ребенок Френсис. Она вышла замуж за Мидоуса. Мисс Траб заявила, что не может дальше воспитывать ребенка. Их отец умер и скандал ее уже не смущал. Френсис не может на такое отважиться. Убивает ребенка и позволяет во всем обвинить Элен, зная, что та ее не выдаст.
— Если Френсис или кто-то другой допустил такую подлость в отношении Элен, — заявила миссис Бредли, — я сделаю все, чтобы помочь вам это доказать. Но боюсь, что ничего не выйдет.
— В самом деле? — скептически склонился к ней Рэй. — Вы готовы на все? Ведь вы можете помочь.
— Как?
— Сейчас скажу. Вы говорили, что последний раз до рождения ребенка видели Френсис в Уэйфорде в апреле. Ребенок родился в июле. Вы ее видели в начале или в конце апреля? Она носила просторный плащ, или нет?
— Рэй! — запротестовала Мевис, — ты ужасен!
— Но нет, — усмехнулась миссис Бредли, — в этом нет ничего плохого. Понимаю, что вас интересует, — повернулась она к Рэю. — Может быть, это удастся установить.
— Речь идет о той встрече и о всех ее визитах домой с той поры, как Элен уехала в феврале, и до апреля. Кто ее видел, где, как долго, и как она была одета.
— Помню, что ее не было дома, когда Элен уезжала, — заметил Бредли, порывшись в памяти. — Тогда я приезжал в отпуск. Старик Клементс говорил мне, что Френсис на маскировочных работах в Конингтоне.
— Готов побиться об заклад, что в мешковатом комбинезоне маляра, — заметил Рэй. — Очень удобно.
— Мне кажется, тем же занимались еще несколько девушек из той же школы. Но не припомню, чтобы они так далеко уезжали. По большей части были тут, на месте, по ближним войсковым частям. И чаще ненадолго.
— Жаль, что мы не подумали об этом раньше, — расстроенно произнесла миссис Бредли.
— Не уверен, что мы не думали, — возразил ее муж, — но видно, не пришли ни к каким выводам, иначе бы сказали об этом Куку.
— Выводы могли быть только отрицательные, — подтвердил Рэй. — Тогда никто бы не придал им значения. Но теперь это нам поможет или, по крайней мере, может помочь.
После этих слов Рэй с Мевис встали, чтобы распрощаться. Они узнали от супругов Бредли неожиданно много, гораздо больше, чем рассчитывали. Те были очень любезны и не следовало злоупотреблять их гостеприимством. Тем более пора было и возвращаться.
Только у Рэя были еще другие планы. Когда они доехали до поворота на Портсмут Роад, вместо того, чтобы влиться в густой поток машин, стремившихся в Лондон, он пересек шоссе и направил машину назад в Уэйфорд.
— Господи Боже! — воскликнула Мевис. — Что ты делаешь?
— У нас один шанс на миллион. Знаем, что Бредли дали отправить письмо Колину или Френсис. Хочу спросить их, что они с ним сделали.
— Не делай этого! Не смей! Если кто из них и вскрыл конверт и подменил карту, он все равно не сознается. И мы не можем их обвинять!
— Не напрямую. Но можем их застать врасплох. Может быть, они еще ничего не знают.
— Разумеется, знают. Такие вещи становятся известны всем мгновенно. Рэй, мы не можем дать им знать, что их подозреваем. Если мы правы, то они просто опасны!
— Предпочитаю знать, с кем имею дело, чем бродить наощупь, как до сих пор.
— А я бы воздержалась. Оставь полиции их дело.
