Это случилось (благодаря моимъ дорогимъ родителямъ я поспорю въ хронологіи съ любымъ календаремъ) въ пятницу 30-го іюня, 1848 года.
Рано утромъ въ этотъ знаменательный день нашъ даровитый мистеръ Годфрей отправился въ контору банка, въ Ломбардскую улицу, чтобы размѣнять свой банковый билетъ. Названіе фирмы какъ-то нечаянно стерлось въ моемъ дневникѣ, а благоговѣйное уваженіе къ истинѣ воспрещаетъ мнѣ въ подобномъ дѣлѣ говорить что-либо на-обумъ. Къ счастію, нѣтъ никакой надобности въ названіи фирмы. Главная суть въ томъ, что приключалось послѣ того какъ мистеръ Годфрей покончилъ свое дѣло въ банкѣ. Подойдя къ двери, онъ встрѣтилъ совершенно незнакомаго ему джентльмена, которыя случайно выходилъ изъ конторы въ то же самое время какъ и онъ. Между ними возникъ минутный церемонный споръ о томъ, кто первый долженъ пройдти чрезъ двери банка. Незнакомецъ настаивалъ на томъ, чтобы мистеръ Годфрей прошелъ первый; тогда мистеръ Годфрей учтиво поблагодарилъ его, а затѣмъ они раскланялись и разошлись въ разныя стороны.
Легкомысленные и недальновидные люди, можетъ-статься, будутъ порицать меня на ту излишнюю подробность, съ которою я описываю весьма пустой, повидимому, случай. О, мои молодые друзья, и грѣшные братья! Остерегайтесь и не дерзайте полагаться на вашъ ограниченный разсудокъ. О, будьте нравственно опрятны! Пусть вѣра ваша будетъ также чиста какъ ваша чулки, а чулки ваши также чисты какъ ваша вѣра, а то и другое безъ малѣйшаго пятна и всегда готовые безбоязненно предстать на общій судъ.
Тысячу разъ прошу извинить меня. Я незамѣтно перешла къ стилю воскресныхъ школъ. Но онъ не годится для настоящаго разказа. Попробую же заговорить на свѣтскій ладъ и скажу только, что нерѣдко пустяки ведутъ въ этомъ и въ другихъ подобныхъ случаяхъ къ ужаснымъ результатамъ. Теперь же, упомянувъ, что вѣжливый незнакомецъ былъ мистеръ Локеръ изъ Ламбета, мы послѣдуемъ за мистеромъ Годфреемъ въ его квартиру, въ Вильбурнскую улицу.
Придя домой, онъ увиделъ, что въ передней ожидаетъ это бѣдно одѣтый, но миловидный, худенькій мальчикъ. Ребенокъ подалъ ему письмо, сказавъ, что оно вручено ему было старою незнакомою леди, которая не предупредила его даже о томъ, долженъ ли онъ ждать отвѣта или нѣтъ. Подобные случаи встрѣчались нерѣдко во время дѣятельнаго служенія мистера Годфрея на поприщѣ общественной благотворительности. Онъ отпустилъ мальчика и распечаталъ письмо.
Письмомъ этимъ, написаннымъ совершенно незнакомымъ ему почеркомъ, его приглашали на часъ времени въ Нортумберландскую улицу, близь набережной, въ домъ, гдѣ ему ни разу не приходилось бывать прежде. Свиданіе это назначалось ему какою-то престарѣлою леди съ тою цѣлью, чтобы получить отъ уважаемаго директора подробныя свѣдѣнія насчетъ Материнскаго Общества Дѣтской Одежды. Леди эта готова была щедрою рукой содѣйствовать увеличенію средствъ благотворительнаго общества, еслибы только вопросы ея получили желаемое разрѣшеніе. Въ концѣ письма она назвала себя по имени, прибавивъ, что краткость ея пребыванія въ Лондонѣ лишаетъ ее удовольствія и идти въ болѣе продолжительныя сношенія съ знаменитымъ филантропомъ.
Обыкновенные люди, можетъ-быть, колебались бы оставить свои собственныя занятія для нуждъ совершенно незнакомаго имъ человѣка. Истинный же христіанинъ никогда не колеблется предъ возможностью сдѣлать добро, и потому мистеръ Годфрей немедленно отправился въ назначенный домъ въ Нортумберландскую улицу. Человѣкъ очень почтенной наружности, но нѣсколько тучной корпуленціи, отворилъ дверь, и услыхавъ имя мистера Годфрея, немедленно повелъ его въ пустую комнату, находившуюся въ задней части бельэтажа. Войдя въ гостиную, мистеръ Годфрей замѣтилъ двѣ необыкновенныя вещи: слабый, смѣшанный запахъ мускуса и камфары и раскрытую на столѣ старинную восточную рукопись, разукрашенную индѣйскими фигурами и девизами. Занявшись разсматриваніемъ рукописи, мистеръ Годфрей сталъ спиной къ запертымъ створчатымъ дверямъ, которыя сообщались съ передними комнатами дома, какъ вдругъ, не слыхавъ на малѣйшаго шуму, который бы могъ предостеречь его отъ опасности, онъ почувствовалъ, что сзади хватаютъ его за шею. Едва успѣлъ онъ замѣтить темнобурый цвѣтъ схватившей его руки, какъ уже глаза его была завязаны, ротъ зажатъ и, безпомощный, онъ поваленъ былъ (какъ ему показалось) двумя человѣками на полъ. Третій же между тѣмъ принялся шарить въ его карманахъ и, — если леди позволительно такъ выразиться, безъ церемоніи раздѣлъ его и обыскалъ съ ногъ до головы. Желала бы очень оказать нѣсколько похвальныхъ словъ по поводу той благоговѣйной надежды на Промыслъ, которая одна лишь поддержала мистера Годфрея въ его тяжеломъ испытаніи. Но видъ и положеніе, въ которомъ находился мой несравненный другъ въ самую критическую минуту злодѣянія (какъ описано выше), едвали составляютъ предметъ приличный для обсужденія женщины. Пройдемъ же лучше молчаніемъ эти немногія послѣдующія минуты и станемъ продолжать разказъ о мистерѣ Годфреѣ съ того времени, когда окончился гнусный обыскъ его. Незримые для мистера Годфрея негодяи въ безмолвіи свершали свой злодѣйскій поступокъ, и только окончивъ его, обмѣнялась между собой нѣсколькими словами. Языкъ, которымъ они говорили, былъ непонятенъ для мистера Годфрея, но въ интонаціи ихъ голоса слишкомъ ясно слышались злоба ихъ и негодованіе. Его внезапно приподняли съ полу, посадили на стулъ и связали по рукамъ и по ногамъ. Чрезъ минуту послѣ того онъ почувствовалъ струю свѣжаго воздуха, долетавшаго до него чрезъ открытую дверь; прислушался, и убѣдился, что никого нѣтъ въ комнатѣ.
Нѣсколько времени спустя онъ услышалъ внизу шорохъ, похожій на шуршанье женскаго платья; шорохъ этотъ приближался по лѣстницѣ, наконецъ смолкъ, и женскіе крики огласили преступную атмосферу.
— Что тамъ случилось? послышался снизу и мужской голосъ, а вслѣдъ за тѣмъ мужскіе шаги раздалась на лѣстницѣ. Тутъ почувствовалъ мистеръ Годфрей, что милосердые пальцы принялись развязывать его повязку…. Въ изумленіи взглянулъ онъ на стоявшихъ предъ нимъ двухъ незнакомыхъ ему мущину и даму и чуть слышно прошепталъ: «что все это значитъ, что со мной сдѣлали?» Почтенные незнакомцы въ свою очередь смотрѣла на него съ удивленіемъ и отвѣчали: «мы то же самое хотѣли спросить у васъ.» Тутъ начались неизбѣжныя объясненія. Нѣтъ! постараюсь придерживаться болѣе строгой точности. Сперва принесены были эѳиръ и вода для успокоенія нервовъ дорогаго мистера Годфрея, а за тѣмъ уже послѣдовало объясненіе.
Изъ разказовъ хозяина и хозяйки дома (людей вполнѣ уважаемыхъ въ своемъ сосѣдствѣ) оказалось, что комнаты перваго и втораго этажа на извѣстную недѣлю наняты была наканунѣ одномъ джентльменомъ весьма почтенной наружности, тѣмъ самымъ, который, какъ сказано выше, отворилъ дверь мистеру Годфрею. Заплативъ впередъ за недѣлю постоя, и за всѣ недѣльныя издержки, джентльменъ объявилъ, что помѣщеніе это нанято имъ для трехъ знатныхъ друзей его, въ первый разъ пріѣхавшихъ съ Востока въ Англію. Рано поутру того дня, въ который свершалось злодѣяніе, двое изъ этихъ чужестранцевъ, сопровождаемые своимъ почтеннымъ англійскимъ другомъ, заняли свою квартиру. Въ самомъ непродолжительномъ времени къ нимъ долженъ былъ присоединиться, и третій квартирантъ; но принадлежащій имъ багажъ (весьма объемистый по ихъ словамъ) долженъ былъ прибыть послѣ осмотра въ таможнѣ, то-есть не ранѣе какъ вечеромъ. минутъ за десять до пріѣзда мистера Годфрея прибылъ и третій чужестранецъ. До сихъ поръ внизу не произошло ничего достойнаго вниманія хозяина и хозяйки дома, и только пять минутъ тому назадъ она увидала трехъ иностранцевъ, которые, въ сопровожденіи своего почтеннаго англійскаго друга, вышли всѣ вмѣстѣ изъ дому и преспокойно направилась къ набережной. Вспомнивъ, что у нихъ былъ посѣтитель, котораго теперь не видно было между ними, хозяйка подивилась, зачѣмъ джентльмена оставили одного на верху. Посовѣтовавшись съ своимъ супругомъ, она сочла благоразумнымъ удостовѣриться своими глазами, не случалось ли чего недобраго. Я уже пробовала передавать читателю о результатѣ ея рѣшенія идти на верхъ, на чемъ и оканчиваются показанія хозяина и хозяйки дома.
Затѣмъ послѣдовалъ обыскъ комнаты, гдѣ найдены были разбросанныя во всѣхъ углахъ вещи дорогаго мистера Годфрея. Когда онѣ была подобраны, то все оказалось на лицо: часы, цѣпочка, ключи, кошелекъ, носовой платокъ, памятная книжка и всѣ находившіяся при немъ бумаги были тщательно пересмотрѣны и въ цѣлости оставлены владѣльцу. Всѣ хозяйскія вещи осталась также нетронутыми. Знатные чужестранцы унесли съ собой свой разукрашенный манускриптъ, но ничего болѣе.
Какъ растолковать это обстоятельство?
Разсуждая о немъ съ мірской точки зрѣнія, можно было заключить, что мистеръ Годфрей сдѣлался жертвой необъяснимой ошибки какихъ-то неизвѣстныхъ людей. Посреди насъ состоялся ихъ злодѣйскій заговоръ, а вашъ дорогой и невинный другъ попался въ его сѣти. Какихъ поучительныхъ предостереженіемъ должно служить для всѣхъ насъ зрѣлище христіанина-подвижника, попадающаго въ ловушку, разставленную ему по ошибкѣ! Какъ часто наши порочныя страсти, такъ же какъ и эти восточные чужестранцы, могутъ неожиданно вовлечь насъ въ погибель!
