— Да, это здесь, — я отсчитала негнущимися пальцами плату за проезд. Таксист не мог понять, что нужно этой респектабельной даме в обветшалом доме с двумя бродягами у входа.
Замок на входной двери был сломан, так что попасть внутрь не составило труда. Я поднялась по разбитой мраморной лестнице, где неопределенного цвета стены были исписаны проклятиями. Джоэл жил на пятом этаже. Почти не дыша, я постучала в дверь его квартиры.
— Джоэл, открой, пожалуйста! — закричала я, — Это Нора!
В ответ по-прежнему звучал все тот же джаз. Я взялась за ручку двери и, к моему удивлению, та подалась. Моему взгляду открылась вся комната: диван, стул с плетеной спинкой, медная лампа. Рыжий кот испуганно жался к шкафу. Джоэл сидел на ковре, раскинув ноги и прислонившись к стене, с телефонной трубкой в руке.
— Джоэл! — воскликнула я, опускаясь на пол.
Следов крови, борьбы или насилия не было. Если борьба и была, то только внутренняя: тонкое лицо брата с темными, спадающими на лоб волосами было искажено гримасой, как от ночного кошмара. Выключив маленький радиоприемник, я наклонилась над ним и принюхалась. Он был трезв, рядом — ни стакана, ни таблеток, ни фольги с гашишем. С перепугу я закатала рукава его рубашки, к моему облегчению, следов уколов не было.
Взяв телефон, я позвонила Тэду. Трубку взяла Марта, потом раздался его спокойный, невозмутимый голос. Тэд выслушал мой сбивчивый рассказ.
— Что с ним может быть?
Глупый вопрос, даже будь он врачом.
— Откуда я могу знать? Существует масса дряни, которой он мог наглотаться.
— Но ты же не знаешь, принимал Джоэл что-нибудь или нет. Мог он просто заболеть?
Я посмотрела на Джоэла и застыла от удивления. На лице появилась странная ухмылка, брови опустились, губы изогнулись. Он пытался заговорить. Стараясь разобрать непонятные звуки, я нагнулась ближе.
— Ты кто, Нора? — выдавил он из себя чужим, грубым голосом.
Следующие несколько часов я провела как во сне, сохранились лишь отрывочные воспоминания: вой сирен, торопливые шаги в коридоре, люди в синей форме. Потом я поняла, что Тэд попросил Марту по другому телефону вызвать скорую помощь и полицию. Сержант что-то записывал в черном блокноте.
— Кем он вам приходится?
Джоэл неуклюже сопротивлялся, словно руки-ноги его не слушались. Два санитара надели на него смирительную рубашку. Снова зазвонил телефон — Тэд требовал старшего.
Не помню, как я добралась до клиники, скорее всего, на санитарной машине вместе с Джоэлом. Сознание вернулось, когда за мной захлопнулись больничные двери и мы оказались в Бельвью.
Джоэла усадили на каталку и повезли в ярко освещенную палату скорой помощи мимо стола дежурного врача. Я хотела было последовать за ним, но медсестра меня остановила.
— Подождите здесь. Вам нужно будет ответить на вопросы.
— Куда мне пройти?
— Просто подождите. Вас найдут.
У стола дежурного врача толпились люди: полицейские, сопровождающие, врачи, несколько пуэрториканок, какие-то люди, выглядевшие местными завсегдатаями. Надпись на стеклянной перегородке гласила: «Зал ожидания номер один». Он был полон усталыми, расстроенными людьми всякого возраста и цвета кожи, от молодежи в джинсах и кожаных куртках до дамы в бобровой шубе. Через стеклянные двери видно было, как прибыла машина скорой помощи. Появились носилки, глаза новой пациентки были закрыты, лицо пугающе серого цвета. Двое полицейских привели пьяницу с разбитой головой…
Мне казалось — время остановилось. В зале ожидания все как будто замерло. Люди неподвижно сидели на пластиковых стульях, тающий снег оставлял на линолеуме грязные разводы. Молодые врачи и сопровождающие разглядывали доску объявлений, болтали медсестры, подъезжали машины, сквозь двери прорывались потоки холодного воздуха.
Когда появился Тэд, я испытала облегчение при виде его мрачного, задумчивого лица. Крайне пунктуальный, он не был удобным мужем, но в трудную минуту вполне мог послужить точкой опоры.
Как обычно, Тэд не стал тратить время на любезности.
— Где он?
— Где-то там, — я неопределенно махнула рукой, — Меня не пускают.
— Жди здесь, — услышала я и тут же увидела, как он здоровается за руку с молодыми врачами. Человек науки, он отлично мог сойти за своего. Пытаясь расслышать их беседу, я подошла поближе, но они уже завернули за угол, а меня вновь остановила медсестра.
Оставалось только ждать. Появился молодой парень, поддерживая руку со свеженаложенным гипсом. Уныло ухмыляясь, он ушел с компанией подростков в кожаных куртках. Врач беседовал с женщиной в бобровой шубе. Она переспрашивала, кивала в ответ и вскоре ушла. Подъезжали санитарные машины, патрульные и такси, доставляя пьяниц и окровавленные жертвы дорожных происшествий. Казалось, в этот вечер, по крайней мере, у половины населения этого города был повод для беспокойства. Наконец вернулся Тэд.
— Ну вот, его уже обследовали, можно идти.
Я не сразу поняла, что мы уходим без Джоэла. Не знаю, чего я ждала. Возможно, что они сразу поставят его на ноги, сделав пару уколов. Тем временем Тэд уже дошел до входной двери и нетерпеливо обернулся ко мне.
— Пойдем, я возьму тебе такси.
— А как же Джоэл?
— Его кладут в психиатрическое отделение.
Я едва сдерживала рыдания. Это было неразумно. Ничто не выводило его из себя так, как женский плач. Стараясь удержать нахлынувшие слезы, я воздержалась от продолжения разговора.
На улице я почувствовала себя лучше. Холод подействовал на меня успокаивающе. Луна выглянула из-за туч и осветила заснеженный двор клиники. Прокладывая себе дорогу в снегу, я вскоре почувствовала, что голос мой больше не дрожит.
— Так что с ним?
— Похоже, он перебрал с наркотиками.
— Ты имеешь в виду ЛСД?
— Или мескалин, или «священные грибы». Никакие анализы этого не установят. Они не оставляют следов. Но вероятнее всего это галлюциноген. У него же нет истории болезни.
— Конечно, нет.
Тэд задумчиво взглянул на меня. Этот взгляд напомнил мне о поведении Джоэла в последние годы. Неудачный роман, поездка в Танжер, заброшенная работа, эта убогая квартира, странная жизнь без друзей. Возможно, надо было вспомнить о поведении нашей матери, но не хотелось. Я постаралась побыстрее отделаться от нахлынувших воспоминаний.
— Ты его видел?
Он кивнул.
— Что он сказал?
— Ничего.
— Жаль, что ты не слышал тот голос.
Мы вышли на Первую авеню. Тэд остановил машину, и я почувствовала, что события развиваются слишком быстро.
— Они смогут вывести его из этого состояния?
— Его лечат торазином. Это не моя область. Давай садись.
Я позволила усадить себя в машину, но когда он захлопнул дверцу, воскликнула «Тэд!» и опустила боковое стекло. Он старался держаться в рамках приличий, хотя и с трудом. Видно было, что ему страшно хочется уйти.
— Он все еще ограничен в движениях? — Я не могла заставить себя назвать вещи своими именами.
Вместо ответа Тэд, теряя терпение, бросил:
— Послушай, я сделал все, что мог. Завтра позвоню психиатру.
— Ты перезвонишь мне после этого?
Тэд быстро кивнул в ответ, боясь, что я разревусь.
— Отвезите даму на 60-ю Восточную.
Когда такси тронулось, я через заднее стекло машины увидела, что Тэд уже остановил следующее. Позади осталась территория клиники, неясные силуэты кирпичных корпусов, железные ворота. Где-то там остался Джоэл.
На следующее утро была суббота. Я проснулась от солнечных лучей, играющих в заиндевелых ветвях деревьев за окном спальни. Это было восхитительно, но когда в памяти всплыли события минувшей ночи, я почувствовала, что проваливаюсь куда-то в бездну. Надо взять себя в руки.
Я встала, сварила кофе. Звонить Тэду было еще слишком рано. По телевидению показали программу новостей, но я ничего не воспринимала — мысли снова и снова возвращались к Джоэлу. Вот он сидит на ковре, раскинув ноги, лицо искажено гримасой. Мысли путались, передо мной уже приемная клиники Бельвью. И появилось чувство, что я что-то упустила. Но что — вспомнить не удавалось. Наконец, услышав внизу шум, я встала и отправилась взглянуть на детей.
Они уже собирались на каток. Вообще-то утром мы собирались пройтись по магазинам, купить пальто, но я решила, что это может подождать. После стольких лет, проведенных в теплой, бесснежной Калифорнии, зима приводила детей в восторг, а Центральный парк в такую погоду просто великолепен: сверкающие на солнце ветви деревьев, белоснежные сугробы. Если дети отправятся на каток Уолмена, у меня появится время съездить в госпиталь, когда позвонит Тэд.
— Что случилось с дядей Джоэлом? — спросила Керри.
Поколебавшись, я решила сказать им правду, ведь в порядке акклиматизации в Нью-Йорке это могло послужить им наглядным уроком.
