Жюв и Фандор так и не появились.
Элен, загадочную Элен, которую долго считали дочерью Фантомаса и чье подлинное имя, похоже, знали только королева Голландии и граф д’Оберкампф, линкор уносил к берегам земли туманов, озер и каналов.
Ни один француз не сопровождал гроб с ее телом. Еще печальнее было то, что не сопровождал его и никто из близких.
Может, и была Элен голландкой, чуть не королевой, одной из самых знатных представительниц царствующих в Европе монархий, но на борту голландского линкора над гробом ее проливали слезы лишь две монашенки — бледные, скорчившиеся под своими похожими не треуголки белыми чепцами.
Затем произошел инцидент, еще более подчеркнувший, какими удручающе печальными были эти помпезные похороны.
Простившись с Францией двадцатью одним пушечным залпом, голландский линкор устремился в открытое море; гроб спустили в большую каюту, зажгли свечи.
С разрешения адмирала граф д’Оберкампф тоже плыл на линкоре, он и распорядился относительно последних почестей.
— В каюте останется только гроб, — приказал он, — у дверей встанут на карауле два морских пехотинца; смена караула — каждый час.
Неужели никто не будет бодрствовать над телом?
Неужели достаточно для бедной усопшей почетного королевского караула?
Не сговариваясь, обе монахини отправились к голландскому адмиралу — они хотели остаться возле гроба и всю ночь читать над покойницей молитвы.
Сначала адмирал удивился.
— По голландским обычаям это не принято, — возразил он.
Монахини продолжали настаивать.
Адмирал, растроганный их самоотверженностью, не захотел показаться бессердечным и дал свое согласие.
— Будь по-вашему! — уступил он. — Я отдам необходимые распоряжения, сударыни, вы сможете провести ночь у гроба.
Опустившись на колени с двух сторон от дубового гроба, монахини принялись перебирать свои четки.
Час шел за часом!
Выйдя в открытое море, корабль слегка покачивался на мягких волнах.
Время от времени то одна, то другая монахиня прерывала свою молитву, чтобы поправить свечку, поднять соскользнувший на пол венок, подобрать осыпавшиеся лепестки.
Так прошел не один час.
Четыре раза у дверей каюты, где лежала покойница, раздавались команды и происходила смена караула.
Одна из истово молившихся монахинь перестала перебирать свои четки.
— Сестра моя, — обратилась она к своей спутнице, — вам бы надо прилечь. Идите-ка в свою каюту, а через час меня смените.
Вторая монахиня отказалась.
— Нет-нет, — негромко сказала она, — я дала обет прочитать десять молитв, перебирая четки, для успокоения души усопшей. Отдохните сначала вы, сестра, смените меня на рассвете.
Долго еще святые девы оспаривали друг у друга право читать над гробом молитву.
Ни одна из них не хотела уступить другой.
— Сестра моя, вы устали.
— Сестра моя, нельзя так истязать свою плоть. Вам нужен отдых.
— Сестра моя, уставом нашего ордена запрещены слишком долгие молитвы.
— Не мешало бы вам самой, сестра моя, не забывать об этом.
Монахини разом встали и — странное дело — похоже, они смотрели друг на друга враждебно.
Внезапно в каюте что-то хрустнуло, как будто скрипнула сдвинувшаяся с места расшатанная мебель.
В общем-то на борту судна подобный звук — явление нередкое, да еще рядом с гробом. Тем не менее обе монахини вздрогнули.
При свете свечей было видно, как лица их, и без того бледные, побледнели еще сильнее.
— Сестра моя!
— Сестра моя!
Вдруг кто-то выругался. Голос был явно мужской и очень сердитый.
— К чертям собачьим! Что ж, тем хуже!
Затем произошло нечто совсем уж необычное.
Одна из монахинь, опрокидывая свечи и растаптывая венки, кинулась к гробу.
Из кармана она достала отвертку.
И принялась открывать гроб!
Тут не выдержала и вторая монахиня. Казалось, она догадалась, что за чудной бес вселился в ее товарку. Вытащив из своей сумы точно такую же отвертку, она тоже с ожесточением набросилась на винты, накрепко скреплявшие гроб.
Всего несколько секунд понадобилось монахиням, чтобы сорвать злосчастную крышку.
— Элен! — крикнула одна из них.
— Элен! — вторила ей другая.
Внезапно обе сестры милосердия в один голос изумленно воскликнули:
— Гроб пуст!
— Гроб заполнен песком!
С криками ярости сестры милосердия отскочили назад, а гроб рухнул на пол.
— Кто вы такая? — завопила одна из монахинь, вытянув руку, в которой угрожающе блеснул револьвер.
Вторая сестра милосердия не замедлила сделать то же самое.
— Маски долой! — свирепо приказала она.
Левой рукой обе монахини одновременно сорвали с себя белые чепцы.
Немыслимые события разворачивались в ставшей часовней каюте, у гроба, в котором трупа не оказалось, но зато было полным-полно песку.
Скинув чепцы и с вызывающим видом отшвырнув их в сторону, монахини, трясясь от бешенства, пристально всматривались друг в друга.
Монахини?!
Нет, это были не монахини.
С губ загадочных персонажей одновременно сорвались полные ненависти крики:
— Фантомас? О, Фантомас!
— Жюв!.. Жюв!
Одной из монахинь оказался сыщик Жюв, другой — злодей Фантомас!
С минуту два заклятых врага молча смотрели друг на друга, готовые к жестокой схватке, затем Фантомас медленно сказал:
— Нас обоих обвели вокруг пальца, Жюв, — и вас, и меня… Гроб пуст, победа осталась за Фандором.
Тон был насмешливый, но револьвера Фантомас не опускал. Жюв тоже продолжал целиться.
Что хотел сказать Фантомас?
Куда подевался труп Элен?
Что будет дальше?..
ББК-84.4Фр
С89
Переводы с французского Г. Филатовой и Н. Фарфель
Вступительная статья доктора филологических наук профессора В. Балаханова
Редактор В. Назаров Художник Л. Яценко
© Г. Филатова, перевод, 1992 г.
© Н. Фарфель, перевод, 1992 г.
ISBN 5-7078-0138-3
© Л. Яценко, оформление, 1992 г.
Сувестр П., Аллен М.
С 89
Пустой гроб: Романы, —С.-П.: СП «СМАРТ», 1991. 638 с.
ISBN 5-7078-0138-3
Всемирную славу и популярность Пьеру Сувестру и Марселю Аллену принесла серия романов о таинственном Фантомасе. В книги «Ночной извозчик» и «Пустой гроб» вошли лучшие романы из известной серии.
ББК-84.4Фр
СУВЕСТР Пьер
АЛЛЕН Марсель
НОЧНОЙ ИЗВОЗЧИК
ПУСТОЙ ГРОБ
Технический редактор Г. В. Преснова
Корректор Н. Л. Тушенкова
Сдано в набор 9.10.91. Подписано к печати 21.08.92.
Формат 84X108 1/32. Бумага офсетная. Гарн. «Антиква».
Печать высокая. Усл. печ. л. 33,60. Уч. — изд. л. 35,06.
Тираж 200 000 экз. Зак. 1053.
СП «СМАРТ», 190000, Санкт-Петербург, Адмиралтейский пр., 8, при участии кооператива «Автограф» и фирмы «Сабо».
Отпечатано с готовых диапозитивов в ордена Трудового Красного знамени ГП «Техническая книга» Мининформпечати РФ. 198052, г. Санкт-Петербург, Измайловский пр., 29.
Félicité (франц.) — блаженство, высшее счастье. (Здесь и далее прим. перев.)
Огражденное балюстрадой место для маклеров на бирже.
Одно из течений в кальвинизме, возникшее в Англии во 2-й половине XVI века и распространившееся главным образом в англоязычных странах; выступали за полную автономность церковных общин.
Так назывался квартал в средневековом Париже, в котором до 1656 года жили воры и нищие.
Дайблеры — династия французских палачей.
In extremis (лат.) — в последний момент (жизни), перед самой кончиной.
