— Да, понимаю… но надеюсь, вы не собираетесь утверждать, что мисс Хилльярд — это переодетый Артур Робинсон, потому что я знаю её в течение десяти лет.
— А почему именно мисс Хилльярд? Что она сделала?
— Ничего такого, что можно надёжно доказать.
— Расскажите мне.
Харриет рассказала ему историю с телефонным звонком, которую он выслушал с очень серьёзным лицом.
— Я сделала из мухи слона?
— Не думаю. Полагаю, наша подруга поняла, что вы представляете для неё опасность, и решила сначала разобраться в вами. Если это не совершенно отдельная вражда, что тоже возможно. В целом, очень хорошо, что вы догадались перезвонить.
— Можете записать это на свой счёт. Я не забыла ваши уничижительные замечания о героине триллера и поддельном звонке из Скотланд-Ярда.
— Правда?.. Харриет, вы позволите мне показать вам, как нужно встретить нападение, если оно когда-нибудь произойдёт?
— Встретить что?.. Да, я хотела бы знать. Хотя я довольно сильная. Думаю, что могла бы справиться с большинством угроз, кроме удара в спину. Именно этого я и ожидаю.
— Я сомневаюсь, что будет выбран этот способ, — сказал он прохладно. — Это создаёт шум и оставляет на руках оружие, от которого необходимо избавиться. Удушение — более чистый и более быстрый способ и практически не создаёт шума.
— О-о-о!
— У вас для этого прекрасная шея, — глубокомысленно продолжил его светлость. — Она у вас напоминает белую лилию, что само по себе является искушением к насилию. Я не хочу быть пойманным местным полицейским за попытку нападения, но если вы любезно пройдёте со мной на то удобное поле, мне доставит большое удовольствие задушить вас с научной точки зрения в нескольких положениях.
— Вы — ужасный компаньон для пикника на природе.
— Я довольно серьёзен. — Он вышел из автомобиля и открыл дверь для неё. — Ну, Харриет. Я очень вежливо притворяюсь, что мне всё равно, каким опасностям вы подвергаетесь. Или вы хотите, чтобы я с воплями валялся у вас в ногах?
— Вы собираетесь заставить меня почувствовать себя неподготовленной и беспомощной, — сказала Харриет, тем не менее следуя за ним к ближайшей калитке. — Мне это не нравится.
— Эта поле прекрасно подойдёт. Оно не оставлено под сено, предусмотрительно лишено чертополоха и коровьих лепёшек, и имеется высокая ограда, чтобы нас не было видно с дороги.
— И здесь довольно мягко, чтобы падать, а кроме того, имеется водоём, чтобы бросить труп, если вы слишком увлечётесь. Очень хорошо. Я помолилась.
— Тогда будьте так добры предположить, что я — головорез с неприятным лицом и с большими планами относительно вашего кошелька, чести и жизни.
Следующие несколько минут основательно сбили дыхание обоим.
— Не суетитесь, — мягко сказал Питер. — Вы только выбьетесь из сил. Используйте мой вес против меня самого. Я предоставляю его полностью в ваше распоряжение, и я не могу действовать в двух направлениях сразу. Если вы позволите моему стремительному прыжку продолжиться естественным образом, то я упаду с другой стороны с очаровательной точностью ньютонова яблока.
— Что-то я не пойму.
— Для разнообразия попытайтесь задушить меня, и я вам покажу.
— И я ещё говорила, что поле мягкое? — возмутилась Харриет, когда её ноги позорно потеряли опору. Она вытерлась и отряхнулась. — Дайте мне только проделать это с вами — больше я ничего не требую.
И на этот раз, благодаря приобретённому уменью или случайности, она действительно вывела его из равновесия, так что он смог удержаться на ногах только с помощью сложного акробатического пируэта, наводящего на мысль об угре на крючке.
— Теперь нам следует остановиться, — сказал Питер после того, как показал защиту от головореза, который прыгает спереди, головореза, который обрушивается сзади, и более искушённого головореза, который начинает операцию с подоконника и использует шарф. — Завтра вы почувствуете себя так, как будто играли в футбол.
— Думаю, что у меня разболится горло.
— Сожалею. Я позволил своему животному инстинкту взять верх! Это самая ужасная сторона всех этих грубых спортивных состязаний.
— Это было бы гораздо грубее, если бы было сделано всерьёз. Мне не хотелось бы встретиться с вами в узком переулке тёмной ночью, и мне остаётся лишь надеяться, что анонимщица не изучала предмет столь же тщательно. Питер, но не думаете же вы всерьёз…
— Я бегу серьёзных мыслей как чумы. Но уверяю, что избивал вас не просто для удовольствия.
— Я верю вам. Никакой джентльмен не смог бы душить леди более безразлично.
— Спасибо за свидетельство. Сигарету?
Харриет взяла сигарету, которую, как она чувствовала, заслужила, и сидела, положив руки на колени, мысленно перерабатывая все перипетии прошедшего часа в некую сцену в книге (неприятная привычка любого писателя) и размышляя, как при небольшой вульгарности с обеих сторон это могло перейти во фривольную несдержанность со стороны мужчины и провокацию со стороны заинтересованной женщины. С небольшой доработкой сцена могла подойти для главы, в которой неприятный тип Эверард должен был обольстить очаровательную, но пренебрегаемую жену Шейлу. Он мог прижать её к себе, колено к колену и грудь к груди, ощущая её в своей власти, и ободряюще ухмыльнуться в её раскрасневшееся лицо, и у Шейлы могли подогнуться ноги — в этот момент Эверард мог покрыть жадными поцелуями её рот или сказать: «О Боже, не соблазняйте меня!» — но конечный результат был бы абсолютно тем же самым. «Это хорошо подошло бы обоим, — подумала Харриет, — любителям позабавиться за чужой счёт!» — и задумчиво провела пальцем под подбородком, где давление безжалостного большого пальца оставило болезненный след.
— Не унывайте, — сказал Питер. — Это пройдёт.
— Вы предполагается дать уроки самозащиты мисс де Вайн?
— Я очень беспокоюсь о ней. У неё слабое сердце, не так ли?
— Считается, что да. Она отказалась подниматься на башню Магдален.
— И, по-видимому, она не стала бы бегать по колледжу и вынимать предохранители или лазать в окна. Значит шпильки были подброшены. Что возвращает нас к мистеру Робинсону. Но легко притвориться, будто ваше сердце хуже, чем на самом деле. Вы когда-нибудь наблюдали у неё сердечный приступ?
— Теперь, когда вы об этом спросили, нет, не видела.
— Понимаете, — продолжил Питер, — она навела меня на Робинсона. Я дал ей возможность рассказать историю, и она её рассказала. На следующий день я пришёл к ней и попросил имя. Она продемонстрировала искреннее нежелание, но сказала. Легко бросить подозрение на людей, которые вами недовольны, и при этом не сказать ни слова неправды. Если бы я захотел, чтобы вы подумали о моих врагах, то смог бы дать вам их список длиной с милю.
— Не сомневаюсь. А они когда-нибудь пытаются свести с вами счёты?
— Не очень часто. Иногда они посылают всякие глупости по почте. Крем для бритья, полный всяких микробов, и так далее. И был один джентльмен с таблетками, излечивающими от усталости и слабости. У меня была с ним долгая переписка. Красота его системы состояла в том, что он заставил заплатить за таблетку, — это до сих пор кажется мне очень удачной находкой. Фактически, он взял меня с потрохами; он сделал лишь один пустяковый просчёт: решил, что мне действительно нужна была его таблетка, — и я не могу винить его в этом, потому что список симптомов, который я ему выслал, заставит любого предположить, что я нуждаюсь в целой фармакопее. Итак, он послал мне семь таблеток — недельную дозу — за отвратительно высокую цену. Я добропорядочно отправился с ними к моему другу в Министерстве внутренних дел, который имеет дело с шарлатанами, безнравственными рекламными объявлениями и так далее, и он был достаточно любознателен, чтобы отдать их на анализ. «Гм, — сказал он, — шесть из них ни улучшат вашего самочувствия, ни ухудшат, но седьмая сняла бы усталость полностью». После этого я, естественно, спросил, что в ней было. «Стрихнин, — сказал он, — полная смертельная доза. Если вы желаете пройтись по комнате колесом, чтобы голова касалась пяток, то результат я гарантирую». Таким образом, мы отправились на поиски джентльмена.
— Вы его нашли?
— О, да. Мой старинный приятель. Я отправил его на скамью подсудимых по обвинению в торговле кокаином. Итак, мы упекли его за решётку, но я не удивлюсь, если после освобождения он начнёт шантажировать меня моими письмами, написанными во время эпопеи с таблетками. Я никогда не встречал негодяя, которого любил бы больше… Желаете ещё немного поупражняться на свежем воздухе для укрепления здоровья или вновь помчимся по дороге?
Именно в тот момент, когда они проезжали через небольшой городок, Питер заметил магазин кожи и ремней и внезапно остановился.
— Я знаю, о чём вы мечтаете, — сказал он. — Вы хотите ошейник. Я вам его добуду. С такими латунными кнопками.
