– Вы утверждаете, что кто-то сказал, будто Норма пыталась отравить свою мачеху? Полная нелепость. Абсурд!
– Весьма маловероятно, я согласен, – сказал Пуаро. – Собственно, никто этого не утверждал.
– А-а! Извините. Я не понял. Но… что вы все-таки имели в виду?
– Дорогой мой юноша, – сказал Пуаро, – поймите же, ходят слухи, и почти всегда вызывает их один человек. Муж.
– Как? Бедняга Эндрю? По-моему, крайне маловероятно.
– Да. Да, и мне это тоже представляется маловероятным.
– Так зачем же вы туда приезжали? Вы ведь сыщик?
– Да.
– Ну, так зачем?
– Мы говорим о разном, – сказал Пуаро. – Я приезжал туда не для того, чтобы расследовать сомнительное или возможное отравление. Вы должны меня простить, но ответить на ваши вопросы я не могу. Крайне секретно, вы понимаете?
– О чем вы?
– Я приехал туда, – сказал Пуаро, – к сэру Родрику Хорсфилду.
– К старикану? Но он же в маразме, разве нет?
– Он человек, – сказал Пуаро, – который хранит много секретов. Я вовсе не говорю, что он и сейчас в чем-то активно участвует, но знает он немало. Во время последней войны он был причастен ко многому и многому. Имел личное дело кое с кем.
– Так ведь это когда было!
– Да-да, его роль в подобных вещах давно в прошлом. Но неужели вы не понимаете, что некоторые сведения не утрачивают ценности?
– Какого рода сведения?
– Лица, – сказал Пуаро. – Например, знакомое лицо, которое сэр Родрик может узнать. Лицо или привычный жест, интонацию, походку. Такие вещи люди помнят. Старые люди. Они помнят не то, что случилось на прошлой неделе, в прошлом месяце или в прошлом году, но они помнят случившееся двадцать лет назад, например. И могут вспомнить кого-то, кто не хочет, чтобы его вспоминали. И они могут рассказать что-то о каком-либо мужчине, или какой-либо женщине, или о каких-то делах, участниками которых были… Я говорю вообще, вы понимаете? И я приезжал к нему за сведениями.
– За сведениями? К этому старикану! Маразматику! И получили их?
– Скажем, я вполне удовлетворен.
Дэвид смотрел на него все так же пристально.
– Не могу решить, – сказал он, – навещали вы старенького маразматика или миленькую девочку, а? Хотели узнать, чем она занимается в этом доме? Я и сам раза два задумывался. По-вашему, она поступила на это место, чтобы выжать из старикана кое-какие сведения?
– Не думаю, – сказал Пуаро, – что обсуждать все это имеет смысл. Она как будто очень внимательная и услужливая… как бы ее назвать?.. секретарша.
– Помесь сиделки, секретарши, иностранной прислуги, дядюшкиной помощницы? Да, для нее можно подобрать немало определений, верно? Он от нее млеет, вы заметили?
– Ничего странного в подобных обстоятельствах, – чопорно сказал Пуаро.
– Хотите, скажу, кому она очень не нравится? Нашей Мэри.
– Возможно, что и Мэри Рестарик ей не по душе.
– А, так вот что вы думаете! – сказал Дэвид. – Что Соне не по душе Мэри Рестарик. И не додумались ли вы до того, что она могла навести справки, где хранятся гербициды? Пф! – добавил он. – Все это одно нелепее другого. Ну, хорошо. Спасибо, что подвезли. Пожалуй, я выйду здесь.
– Ага! Дальше вы ехать не хотите? До Лондона еще семь миль.
– Нет, я выйду здесь. Всего хорошего, мосье Пуаро.
– Всего хорошего.
Дэвид захлопнул дверцу, а Пуаро откинулся на спинку.
Миссис Оливер рыскала по своей гостиной. Она не находила себе места. Час назад она упаковала рукопись, которую считывала после машинки. Теперь предстояло отослать ее издателю, который изнывал от нетерпения и каждые два-три дня звонил и поторапливал миссис Оливер.
– Получайте! – заявила миссис Оливер, мысленно рисуя в воздухе образ издателя. – Получайте, и, надеюсь, вам понравится. А мне вот не нравится. По-моему, дрянь ужасная! И не верю, что вы способны разобраться, хорошо я пишу или плохо. И вообще, я вас предупреждала. Я вам сказала, что это ужасно. А вы ответили: «О, нет-нет! Не верю!»
Вот погодите! – мстительно добавила миссис Оливер уже вслух. – Вот погодите!
Она открыла дверь, позвала Эдит, свою горничную, и вручила ей пакет, распорядившись, чтобы он немедленно был доставлен на почту.
– А теперь, – спросила миссис Оливер, – чем бы мне заняться?
Она вновь принялась расхаживать по комнате. «Да, – думала она, – и зачем только я променяла тропических птиц и все прочее на эти дурацкие вишни! Раньше я себя чувствовала чем-то тропическим. Львом, там, тигром, леопардом или гепардом. А чем прикажете чувствовать себя в вишневом саду? Пугалом?»
Она снова взглянула вокруг.
– Мне бы чирикать птичкой, – провозгласила она мрачно. – Поклевывать вишни… Жаль, что сейчас не сезон. Я бы поела вишен. А что, если…
Она подошла к телефону. «Сейчас узнаю, сударыня», – произнес голос Джорджа в ответ на ее вопрос. Почти сразу же другой голос сказал:
– Эркюль Пуаро к вашим услугам, мадам.
– Где вы пропадали? – спросила миссис Оливер. – Вас весь день не было дома. Ездили посмотреть на Рестариков? Верно? Видели сэра Родрика? А что вы нашли?
– Ничего, – ответил Эркюль Пуаро.
– Как скучно! – сказала миссис Оливер.
– Нет, мне не кажется, что это так уж скучно. Тому, что я ничего не нашел, скорее следует удивляться.
– Почему удивляться? Я не понимаю.
– А потому, – сказал Пуаро, – что этому есть только два истолкования: либо находить было нечего, а это, позвольте вам заметить, не согласуется с фактами, либо что-то очень искусно скрывалось. Последнее же, согласитесь, очень интересно. Миссис Рестарик, кстати, не знала, что девочка исчезла.
– То есть, вы полагаете, она к этому никакого отношения не имеет?
– По-видимому. Я познакомился с пресловутым молодым человеком.
– С сомнительным молодым человеком, который никому не нравится?
– Совершенно верно. С сомнительным молодым человеком.
– Вы сочли его сомнительным?
– С чьей точки зрения?
– Ну, полагаю, не с точки зрения девочки.
– Девочка, которая приходила ко мне, пришла бы от него в восторг, не сомневаюсь.
– Выглядит он очень страхолюдным?
– Он выглядит очень красивым.
– Красивым? – переспросила миссис Оливер. – Не люблю красивых молодых людей.
– Но девушки их любят, – сказал Пуаро.
– Вы совершенно правы. Им нравятся смазливые молодые люди. То есть не молодые люди, которые выглядят мужественно красивыми, или элегантными, или подтянутыми, или умытыми. А либо молодые люди, которые выглядят так, словно играют в комедии времен Реставрации, либо очень грязные молодые люди, которые выглядят как бродяги, подрядившиеся выполнить какую-то очень черную работу.
– Видимо, и он не знает, где сейчас девочка…
– Или предпочел скрыть.
– Возможно. Но он приезжал туда. Почему? Он был внутри дома. И позаботился войти так, чтобы его никто не видел. Опять-таки – почему? По какой причине? Искал девочку? Или искал еще что-то?
– Вы считаете, что он искал еще что-то?
– Да, еще что-то в спальне девочки.
– Откуда вы знаете? Вы его там видели?
– Нет. Видел только, как он спускался с лестницы, но в комнате Нормы оказался прелестный кусочек сырой глины, который вполне мог отвалиться от его каблука. Не исключено, что она сама попросила его привезти ей что-то. Возможностей хоть отбавляй. В доме есть еще одна девочка – очень хорошенькая, кстати. Он мог приехать к ней. Да, тут много всяких вариантов.
– Что вы намерены делать теперь? – с надеждой спросила миссис Оливер.
– Ничего, – ответил Пуаро.
– Как скучно! – неодобрительно сказала миссис Оливер.
– Я должен получить кое-какие сведения от тех, кому поручил их собрать. Хотя вполне вероятно, что не получу ничего.
– Но разве вы ничего не предпримете?
– Только когда настанет время, – ответил Пуаро.
– А я не стану откладывать, – заявила миссис Оливер.
– Прошу вас, будьте очень осторожны! – сказал он умоляюще.
– Какая чепуха! Ну что может со мной случиться?
– Когда речь идет об убийстве, случиться может что угодно. Это я вам говорю. Я, Эркюль Пуаро.
Мистер Гоби съежился в кресле. Маленький плюгавый человечек, настолько заурядной внешности, что казался невидимым.
Он внимательно разглядывал лапу с когтями, завершавшую ножку антикварного столика, которой и адресовал все свои слова. Он никогда прямо ни к кому не обращался.
– Рад, что вы узнали для меня фамилии, мистер Пуаро, – говорил он. – Не то бы много времени ушло впустую, сами понимаете. Ну а так, главные факты я собрал, ну и заодно кое-какие сплетни… Всегда полезно. Начну с Бородин-Меншенс, так?
Пуаро вежливо наклонил голову.
– Полно швейцаров, – сообщил мистер Гоби часам на каминной полке. – Начал я так: подпустил парочку молодых людей по очереди. Дорого, но себя оправдывает. Не хотел, чтобы кто-то один наводил такие вот справки. Могли заметить! Называть полностью или инициалами?
– В этих стенах вы можете называть любые имена, – сказал Пуаро.
