Андрей Анисимов - Призрак с Вороньего холма. Дружба бандита

Бронированный лимузин мягко покачивало на гладком асфальте. Пожалуй, во всей России не было лучшего покрытия, чем на Рублевском шоссе. Отечественная задница привыкла к ухабам, и народ давно не держал ямы и колдобины за большое зло. Главное, чтобы не было войны. Но задницы правителей Совкового царства с каждым годом становились нежнее, и дороги для них делали специальные.

Он ехал после тяжелого рабочего дня из кремлевского кабинета на свою казенную дачу и вез с собой референта. Завтра на внеочередном пленуме коллеги по Политбюро услышат много нового, и вечер придется поработать.

— Лева, ты посмотрел тезисы о кооперативном движении?

Референт кивнул уважительно, но немного фамильярно:

— Есть там один спорный момент…

Он поднял одну бровь и произнес выжидающее «Ну?»

— Понимаете, шеф, при таком раскладе, когда в районе все зависит от секретаря партии, кооперативы широко не внедришь. У каждого свои любимчики. И так далее.

Он задумался. За пуленепробиваемым окном лимузина бежали потемкинские деревушки с резными наличниками и крашенными свежей краской заборами. Каждого владельца избы, расположенной вдоль Рублевской трассы, по сто раз проверили службы КГБ и выдали соответствующие указания. Когда едут Они, к заборам не подходить, одеваться всегда чисто и пить умеренно. То есть до состояния лежачего свинства не набираться, иначе вышлют в другую деревеньку, подальше…

Но Он хоть и смотрел в окно, природы не видел. Он думал.

— Вот, что, Лева… Понимаешь, начить, можно с малого. Я согласен, советскую власть партия во многом дублирует. Я бы сам не стал травить ее на хозяйственные нужды. Дело партии идеология. Но наших так просто сразу не подвинешь. Давай возьмем один небольшой район, городок, где-нибудь в сторонке. И проведем там демократический эксперимент. Углубить никогда не поздно…

— Что вы имеете в виду? — Референт, высказав свою мысль, вовсе не предполагал, что она затронет наболевшее. Теперь ждал лишней работы на свою голову. И дождался.

— Напиши-ка, Лева, мне набросок выборного районного или городского головы. Требования, возраст и так далее. Понял мою мысль?

— Вы хотите сделать вместо секретаря выборного руководителя. Мэра, что ли?

Он не возражал:

— Пусть мэра. Дело не в названии, а в сути. Народ сам себе выбрал начальника, и пенять не на кого…

— Хорошо, шеф, я подумаю. — Референт вздохнул и замолчал. Лева надеялся, что Он слишком занят предстоящим пленумом, и о своей просьбе забудет. Референт давно раскусил, что нужно делать сразу, а что отложить до случая. Но тут он ошибся.

Уже на даче, когда прислуга, исполнявшая обязанности кухарки, горничной и уха КГБ, подала в столовую ужин, Он попросил:

— Анюта, принеси нам из кабинета карту СССР. Нет, не ту большую, а поменьше, что лежит на журнальном столике.

Анюта принесла и разложила страну перед хозяином. Он взял зубочистку, и ткнул ей в густо закрашенный зеленой краской район:

— Посмотри, Лева, куда я попал?

Референт достал из кармана очки:

— Вы попали в лес.

— Лес это не плохо, а есть там ближайший город, большое село, или еще какой населенный пункт тысяч на десять жителей?

— Да, есть районный центр и, судя по кружку, город.

— Как он называется?

— Глухов он называется. — Ответил Референт.

— Хорошее название. Начить лучше с тихого места. Вот и подготовь мне бумаги с учетом этого городка.

— Когда вы бы хотели их иметь? — Обреченно спросил референт.

— Завтра к пленуму. Это же, Лева, совсем пустяк. Ну, не поспишь одну ночку. Зато потом целых два дня свободен.

Референт кивнул, как всегда уважительно и чуть фамильярно. Лева знал, два дня обещаны для красного словца. Несмотря на феноменальную память, подобные обещания Он забывал регулярно…

Врачи к летальным исходам привыкают. Нельзя переживать за каждого, как за родного отца, жену или брата. Смерть больного, досадная, но вполне обычная штука.

— Я же говорил, капитан после третьей операции дольше недели не протянет. — Кавдидов прикрыл голову бывшего пациента простыней и вышел из палаты. Дежурная сестра Варя смахнула набежавшую слезу. Она работала еще совсем немного, и к смертям привыкнуть не успела. К тому же, раненый афганец ей сразу приглянулся. Десантник, превозмогая боль, шутил и рассказывал девушке анекдоты. Среди больных, даже фронтовиков, такие встречаются нечасто. Варя вернулась к себе на пост и позвонила по внутреннему санитарам.

Костя с Жориком только вскипятили чай и приготовились перекусить. Они уже постелили на крышку гроба газету, нарезали колбасу и поставили кружки. Тащиться из подвального морга на четвертый этаж в реанимацию им вовсе не хотелось. Жорик, положив трубку, матерно выругался и кивнул Косте на каталку. Напарник молча прихватил одной рукой лежак и покатил его к лифту.

«Клиент», несмотря на долгую болезнь, вес имел приличный. Санитары не без труда перебросили его на лежак. Спустившись в морг, они вогнали каталку с телом в холодную, но в камеру не вставили. Чтобы чайник не остыл, сперва решили закончить с трапезой. Усевшись на табуретки у свежевыструганного гроба, они с аппетитом закусили, немного погрустив, что закуску пришлось запивать чаем, выкурили по сигарете и сполоснули кружки. Костя раскрыл книжку и уселся снова. Жоре это не понравилось:

— Пойдем загрузим.

— Сам справишься? — Бросил Костя, не отрываясь от детектива. Жорик щелкнул напарника газетой по темечку и отправился в холодную. Заправить покойника в морозильную камеру не трудно и одному. Насвистывая мелодию песенки про зайцев и «трынь-траву» из фильма «Бриллиантовая рука», он подошел к лежаку. Свист прервался на середине музыкальной фразы. Санитар стоял возле лежака и ничего не мог понять. Покойник исчез.

— Чего вылупился? — Услышал он из угла холодной. Лицо Жоры побледнело, руки задрожали, и сам он сделался не краше мертвеца.

— Не трясись, — успокоил «покойник» и, усмехнувшись, добавил: — Закурить не дашь?

Жорик заорал благим матом и вылетел в коридор. С перепуга он не сразу нашел дверь в морг. На крик высунулся Костя:

— Чего орешь?

— Там… — Только и смог проговорить санитар и указал перстом в сторону холодной. Костя взглянул в указанном направлении и тоже чуть не заорал. По коридору, прихрамывая, шагал мертвец.

— Не бойтесь, мужики. — Заговорил он приятным баритоном: — Дайте мне закурить, и я пойду. В вашей больнице меня уже уморили, так что теперь я приведение. О том, что я смотался, лучше никому не говорите. И мне, и вам меньше хлопот. А расскажете, приду ночью и утащу вас в преисподнюю. Ох, как там тоскливо…

Костя дрожащими пальцами протянул «Приму». Призрак вынул две сигареты. Одну метнул в зубы, другую заложил за ухо и вернул пачку Косте:

— Огонька дай.

Два санитара не в силах сдвинуться с места молча пронаблюдали, как он жадно затянулся, выпустил тонкую струю дыма и, прихрамывая, направился к выходу.

Поезд Москва — Сочи стоял на перроне Ростова уже десять минут. Проводница Саша выпустила пассажиров, прибывших в город, и впустила тех, кто желал ехать дальше, на юг. Возле вагона остался парень в потертой гимнастерке без погон, с видавшим виды рюкзачком в руках. На первый взгляд ему было лет двадцать семь-тридцать, но виски уже серебрились. Саша несколько раз зыркнула на него, но он продолжал молча стоять возле вагона, попыхивая сигаретой. Когда поезд дернулся и она уже хотела закрыть дверь, парень шагнул к вагону:

— Сестра, денег нет. Документов тоже. Я после ранения и очень хочу на море. Возьми до Лазоревска. Я тебе отработаю.

Состав набирал скорость, а он шагал рядом.

— Вагон не мой личный. А если контролер? — Проворчала она. Но отодвинулась, давая парню запрыгнуть. Почему Саша так поступила, сама понять не могла. За четыре года службы она привыкла к всевозможным зайцам и научилась воспринимать их с равнодушной неприязнью. А этого пустила. Может, женская душа дрогнула, а может, глаза парня не позволили отказать: — Чем отработаешь, солдатик? Думаешь, лаской? Так я замужняя, от своего отдохнуть рада. Приставуч больно.

— Чем скажешь. — Сообщил безбилетник: — Могу чай разнести, могу клозеты отмыть. Я все умею.

— Ладно, накачай мне воды и тихо подваливай в первое купе. Его сменщица Лидка занимает, да не спит. У нее хахаль в восьмом вагоне проводником, так она больше при нем, чем тут.

Саша показала, как качать воду, и ушла к себе. Солдатик с заданием управился быстро. Поняв, что емкости водой заполнены, проник в первое купе и улегся на верхнюю полку. Нижняя оказалась застеленной, и он смекнул, что это место влюбленной Лидки. Минут через десять к нему заглянула Саша: