— С организационными вопросами покончили, — согласился Диксон. — Но как быть с техникой исполнения?
— Что именно тебя интересует? — не понял старлей. — Обычное ограбление.
— Сам же говорил, что тут замешаны огромные бабки, — кинул Марат проницательный взгляд на офицера. — Кто же с ними добровольно расстанется?
— Не пойму, к чему клонишь? — развел руки в стороны Мирошниченко.
— К тому, что барыги — не деревенские мужички и будут защищать свои кровные до последнего.
— Вполне естественно, что спекулянты, ворочающие большими деньгами, запросто их не отдадут.
— Я думаю, что операцию можно облегчить… — Марат выдержал короткую паузу. — Если припугнуть их огнестрельным оружием, сами все выложат.
— Вот, оказывается, в чем дело, — словно прозрел отрядный. — Где я его возьму, не могу же одолжить свой, табельный. А вдруг провал, сразу на меня выйдут, пистолет зарегистрирован. Нет, не могу. Я уверен, что все пройдет гладко, как всегда, но рисковать до такой степени… Даже если вы заберете деньги и скроетесь, но кого-нибудь подстрелите, такой шум пойдет! Не могу, — решительно заявил он.
— Никто никого убивать не собирается, — вновь пришел на помощь Алексей. — Нам необязательно настоящий пистолет. Нужен пугач.
— Такое добро найдется, — хлопнул отрядный Атамана по плечу и поднялся. — Вроде обо всем переговорили. До вечера. Устраивайте в бараке дебош, свидимся…
Для правдоподобности Диксон и Атаман опустошили бутылку водки, пригласив Урюка и Сотника разделить трапезу. Во время застолья вели себя возбужденно, постоянно спорили между собой, цепляясь ко всякой мелочи.
— Помяни мое слово, не закончится все это добром, — шепнул Сотник Урюку.
Позднее его пророческие слова сбылись. Когда напарники находились уже не в каптерке, а в своем углу барака, Марат спросил, лежа на койке:
— У тебя спичек нет?
— Кончились, — ответил Алексей, сидя на табуретке и листая книгу.
— Спроси у кого-нибудь.
Его спокойный тон не предвещал бури.
— Тебе надо, сам и спрашивай, — появились в голосе Атамана недовольные нотки. — Нашел шестерку.
— Я тебя по-дружески попросил, — придрался Диксон, начиная нервничать.
— Отвали, — вскипел Атаман. — Добром прошу. Нет настроения.
— Плевать мне на твое настроение. — Бугор опустил ноги на пол и сел. — Я тебе сказал: принеси быстренько спички.
Теперь уже в голосе проскальзывала явная угроза.
Осужденные притихли и сосредоточили внимание на лидерах. Казаков захлопнул книгу, бросил ее на тумбочку и повернулся в сторону оскорбителя.
— Кажется, я доходчиво объяснил, но для тупых могу повторить. Пошел ты… — процедил Атаман сквозь зубы.
Оба вскочили и набычились, размолвка дошла до крайности и никто оскорблений прощать не собирался. Алексей, наблюдая за действиями противника, попятился в широкий проход. Марат следовал за ним, слов уже никто не произносил. Диксон попытался нанести удар прямой правой, но Атаман успел поставить блок и ответил боковым хуком слева, соперник вовремя отреагировал. Игра шла по разыгранному заранее сценарию, днем они несколько раз репетировали десятиминутный бой. В ход пошли удары ногами, все известные им приемы и уловки. Никто не вмешивался в драку лидеров, хотя зевак собралось немало, их окружили осужденные всего барака. Вот Марат сделал удачную подсечку, Алексей упал и ударился головой о чугунную батарею. Он прикрыл веки, и на лице отобразилась боль. Этот трюк они отрабатывали более десяти раз. Сайфутдинов сел верхом на соперника и взял того за грудки, пару раз встряхнул и сказал:
— Проси, сволочь, прощения при всех, иначе за себя не отвечаю.
Голос звучал грозно, и наблюдатели уже были уверены в его победе. Атаман медленно раскрыл глаза и прошептал окровавленными губами:
— Не дождешься.
Диксон занес кулак над головой поверженного, но заключительного, завершающего удара нанести не удалось.
— Разойдись! — расталкивали осужденных конвойные. — Отставить! — Один из них в самый последний момент поймал руку Марата.
Ротозеи не торопясь разошлись, на запястьях драчунов захлопнулись наручники.
В зоне внимания появился отрядный.
— Что за шум, а драки нет?
— Была, товарищ старший лейтенант, — доложил младший сержант, который был старшим среди солдат.
— Они? — кивнул Мирошниченко на поникших противников.
— Так точно, — приложил руку к виску старший из конвойных.
— В карцер, — объявил отрядный без особых раздумий. — Обоих.
Нарушителей режима увели, а осужденные еще долго судачили по поводу случившегося, но ни одному из них не пришла мысль, что перед ними разыграли спектакль.
В карцере просидели менее двух часов. После смены караула по личному распоряжению начальника колонии подполковника Сазонова их отправили на уборку одной из комнат для свиданий, а еще через три часа на хозработы в военный городок, передав провинившихся в личное распоряжение старшего лейтенанта Мирошниченко. До поздней ночи подростки отдыхали у отрядного дома: выспались, посмотрели телевизор. После полуночи со двора Мирошниченко выехал темно-синий «москвич» и, миновав поселок, вырулил на трассу, ведущую в районный центр.
Более полутора часов Диксон и Атаман наблюдали за калиткой интересующего их двора и только когда убедились, что разошлись все поздние посетители, приблизились к забору. С минуту прислушивались к шуму во дворе, потом перелезли через высокое ограждение, бесшумно скользнули к дому и прильнули к стене. Марат осторожно заглянул в светящееся окно.
Хозяин и гость, расположившись на удобных, с высокими спинками стульях, пересчитывали деньги и складывали их стопками на столе.
— Вот это да! — разинул рот Алексей, заглянувший следом за подельником.
— Закрой варежку, — предупредил Марат. — Еще не время. Берем доску, высаживаем раму и врываемся, — кивнул он на широкую доску.
Они аккуратно подняли ее, отошли на несколько шагов и с разбега высадили окно.
— Встать! Руки за голову, лицом к стене! — прозвучали команды человека в маске, с пистолетом в руке.
Грохот выбитого окна и внезапное появление безликих и вооруженных грабителей вызвано ужас, и они непроизвольно подчинились.
Атаман поднял с пола большую хозяйственную сумку и смахнул в нее деньги. В это время в дверной проем в комнату просунулась голова огромной восточно-европейской овчарки с угрожающим оскалом.
— Убери собаку, пристрелю! — блефовал Алексей, направив на нее ствол пистолета.
— Фу, Рекс! — крикнул хозяин, развернув вполоборота тело. — Иди на место.
Рекс услужливо завилял хвостом и исчез. Казаков моментально захлопнул дверь и щелкнул задвижкой. Затем, не сговариваясь, они подошли к спекулянтам и одновременно стукнули по их головам рукоятками пистолетов. Оглушенные хозяин и узбек рухнули на пол, а грабители выпрыгнули в окно. Они бежали через двор, когда непонятно откуда, словно призрак, из темноты вылетела овчарка. Атаман успел с сумкой проскочить в калитку, а его напарника собака зацепила за ногу, и тот грохнулся на землю. Животное пыталось дотянуться зубами до шеи, оседлав жертву. Диксон удерживал ее на вытянутых руках, теряя последние силы. Когда он уже начал уступать в единоборстве, сгибая трясущиеся руки в локтях, собака неожиданно ослабила натиск, заскулила и завалилась набок. Вовремя подоспел на помощь приятель и вонзил в нее нож. Марат тяжело поднялся, хромая и охая, направился к калитке. Раздался ружейный выстрел, пуля просвистела над головами грабителей, чудом их не задев. Они пригнулись и выскользнули со двора. Заняв позицию по бокам калитки, налетчики ждали появления пострадавших. Чуть скрипнув, приоткрылась калитка и показался длинный ствол ижевского ружья двенадцатого калибра, затем просунулась голова обладателя оружия. Атаман что было силы толкнул дверь, зажав ею просунувшуюся голову, а Диксон вырвал ружье и ударил им противника по голове. У хозяина закатились глаза, а когда Алексей отпустил дверь, он рухнул на землю, заслонив своим телом проход. Сайфутдинов перепрыгнул через препятствие и крикнул убегающему узбеку:
— Стоять! Стреляю!
Тот остановился как вкопанный, и только трясущиеся коленки выдавали в нем живое существо, но удар прикладом в затылок прервал дрожь.
Грабители спустились в овраг, расположенный недалеко от места нападения, и, преодолев метров восемьсот по его дну, поднялись на обратной стороне, где их уже поджидал отрядный…
Около двух часов ночи старший лейтенант Мирошниченко сдал Сайфутдинова и Казакова сержанту внутренних войск и приказал:
— Отведи их в комнату для свиданий и запри там, пусть всю ночь марафет наводят, утром сам проверю, какой порядок они навели…
