Грабитель нырнул в заросли. Бондарев заметил второго, когда споткнулся о подставленную ногу и с размаху шлепнулся на землю. Кто-то занес увесистую корягу и опустил ему на голову.
Двоюродный брат ограбленного, поспешно перекидывая больную, негнущуюся ногу, ковылял в сторону деревни, но его настигли двое в масках.
— Не убивайте, — взмолился хромой. — Я ничего не видел. Отпустите, Христа ради. Никому не скажу.
— Хочешь жить, давай за нами, — приказал Диксон.
Перепуганный мужик беспрекословно повиновался грабителям. Они привели его к месту, где лежал без сознания брат, и привязали к дереву.
— Мы его только легонько оглушили, — развеял Марат страшные предположения хромого. — Очухается и освободит тебя, — обнадежил он мужика.
Преступники вернулись на дорогу и отпустили лошадь на свободу, та заржала и резво припустила галопом в сторону деревни.
— Теперь у нас есть время, пока они до дома пешком доберутся, — сказал Сайфутдинов, сдергивая маску с лица.
Подельники скрылись в лесу, но уже в ином направлении, и через двадцать минут вышли к речушке…
«Москвич», как и было оговорено, стоял на обочине дороги с поднятым капотом, отрядный копошился с двигателем, создавая видимость для снующих мимо машин, что его автомобиль неисправен. Время от времени старлей бросал взор на лес, откуда должны были появиться Сайфутдинов и Казаков. Он сам проследил за Бондаревым, когда тот выехал из районного центра с полученными деньгами. Мирошниченко прикинул: час, пока повозка доберется до леса, еще час, пока его архаровцы управятся со всеми делами, и час для того, чтобы они прибыли в условленное место. Итого: три часа. Если в этот промежуток времени никого не будет, то он вернется на кирпичный завод и объявит тревогу, обнаружив, что сбежали двое заключенных. Но пока не прошло и двух часов.
Подельники сидели в лесочке и дожидались, когда дорога будет полностью свободной. Подловив удобную минуту, они выскочили из укрытия, добежали до автомобиля отрядного и шмыгнули на заднее сиденье. Офицер хлопнул капотом и втиснул свое грузное тело на водительское место. Равномерно заурчал вполне исправный двигатель, и «москвич» сорвался с обочины, легко набирая скорость. По дороге осужденные переоделись в привычную робу, а перед въездом на завод спрятались под покрывалом. Машина остановилась на том же месте, где и забрала пассажиров. Мирошниченко огляделся по сторонам и коротко бросил:
— Пошли.
Через минуту они сидели в подсобном помещении столярки, бригада плотников еще не вернулась с погрузки кирпича. Не прошло и десяти минут, как пришел конвойный, посланный отрядным. Он передал ребятам сверток с двумя бутылками водки и сетку с едой.
Алексей пригласил Урюка, Тихоню и Сотника, с которыми постепенно складывались нормальные отношения, а обиды первых потасовок забылись. Уставшие подростки с удовольствием угощались и не скрывали своего расположения к Атаману, восседавшему с гордым видом победителя. Несложное дело, прошедшее без каких-либо осложнений, где даже для запугивания не понадобились ножи, вскружило Атаману голову…
Через неделю после преступления отрядный принес ребятам газету «Сельская жизнь», выпускаемую местной редакцией. В небольшой заметке упоминалось об ограблении Бондарева. Милиция считает, что это дело рук заезжих гастролеров. Пострадавший заверил, что местных непременно узнал бы по голосу, потому что знает всех.
— Вот видишь? Не все преступления раскрываются, — гордо заявил Диксон. — Особенно если они тщательно продуманы и подготовлены.
— Пострадавшему теперь несладко приходится, — задумчиво произнес Алексей.
— Родственники помогут, — отрезал Марат. — Давай не будем забивать головы сочувствием к ограбленному нами же, — посоветовал он.
Сайфутдинов оказался прав: шло время, сочувствие и совесть притуплялись. Атаман понимал, что совершил преступление, но уже не переживал по этому поводу.
На время ребят оставили в покое, и Мирошниченко не баловал своими визитами. Парни занялись тренировками. Гибкость Алексея позволила ему достичь неплохих результатов, он без видимых усилий садился на шпагат и профессионально наносил удары ногами, получались даже двойные. Лежа отжимал десять раз штангу в девяносто килограммов. Хороший результат для юноши в неполные пятнадцать лет. Время шло своим чередом, отстукивая секунды, минуты, часы, дни, недели. Но через шесть недель их вновь навестил отрядный. Он застал их отдыхающими после тренировки.
— Обленились. Соскучились по настоящему делу?
Оба нехотя повернули головы в сторону старшего лейтенанта.
— Что, бабки кончились? — ехидно спросил Диксон.
— Нет. Последняя операция принесла солидный доход и мне, и вам, — не стал лукавить Мирошниченко. — Но тут случай уникальный.
— Ладно, выкладывай, — согласился Марат. — Никуда от тебя не денешься, — глубоко вздохнул он. — Ну не дадут спокойно освободиться.
Мирошниченко пропустил последнюю реплику Сайфутдинова мимо ушей и продолжил:
— На окраине районного центра проживает один барыга. Раз в полгода ему завозит товар узбек из Ташкента. Но поставка товаров огромная, и один барыга не в состоянии закупить все, поэтому всякий раз в течение четырех-пяти дней идет распродажа мелким оптом другим спекулянтам. Представляете, какие капиталы собираются в одном месте? — загорелись глаза у старлея.
— Представляем, — безразличным тоном подтвердил Диксон, уже чувствующий запах свободы.
Атаман вообще не принимал участия в беседе, а по выражению его лица невозможно было догадаться о его мыслях.
— В настоящее время поставщик из Узбекистана находится здесь. — Отрядный внимательно посмотрел на Марата. — Обещаю, что это твое последнее дело. — Затем перевел взгляд на Алексея. — У тебя с какого времени срок?
— С июня, — встрепенулся Алексей.
— Значит, только три месяца. — Мирошниченко ненадолго задумался. — Длительное свидание с родственниками положено через полгода, но думаю, что начальник колонии разрешит и подпишет как внеочередное: за ударный труд и хорошее поведение.
И его губы исказило подобие улыбки.
— Почему до сих пор не арестовали барыгу и поставщика? Неужели про них никто ничего не знает? — Атаман уже не собирался оставаться безучастным.
— Все очень просто: многие руководители района из-за дефицита пользуются их услугами, — пояснил отрядный. — В милицию они обращаться не станут. А если и обратятся через покровителей, то официального хода дело все равно не получит. Если подозрения и падут на нас, в колонию без письменного разрешения властей не сунутся. Так что сами должны понимать, что дело верное.
Казаков посмотрел на Диксона, и тот еле заметно кивнул.
— Договорились, — сказал Алексей. — Только у меня имеется еще одна щекотливая просьба.
— С удовольствием выслушаю.
Офицер расслабился и закурил, считая, что по основным вопросам уже договорился.
— Света Мухина. Она… она… — Алексей покраснел и, опустив голову, совсем тихо закончил: — Как родственница мне, даже ближе.
— О! — весело произнес отрядный. — Как все это знакомо. Молодая кровь бурлит. Понимаю, понимаю.
— Я только хотел узнать… — взъерошился подросток.
— Можно ли и ей приехать на свидание? — перебил Мирошниченко. — Можно. — Он заметил, как вспыхнуло лицо юноши. — Запишет в формуляре, что двоюродная сестра, а я, в свою очередь, постараюсь, чтоб тебе предоставили две комнаты, для трехсуточного свидания.
— Трехсуточного? — недоверчиво переспросил Алексей.
— Трех, трех, — блуждала самодовольная улыбка покровителя. — Но мы отвлеклись от главного, награду необходимо сначала заслужить, — вернул он заговорщиков к действительности, и теперь все сосредоточили внимание на предстоящей операции, каждый имел определенную заинтересованность. — До сих пор мы все мероприятия проворачивали днем. Тактика уже отработана. В этот раз намного выгоднее действовать ночью, застать толстосумов врасплох.
— И я придерживаюсь этого мнения, — вставил Марат. — Днем там может оказаться много народу.
— Да-а-а, — протянул офицер. — Но как без подозрений извлечь вас из барака?
— Единственный вариант — отправить обоих в карцер, — пошутил Атаман. — Только у меня не возникает желания там прохлаждаться, испытал на собственной шкуре преимущества курортной жизни.
— А ведь он прав, — уцепился отрядный за подсказку.
— В чем? — удивился Сайфутдинов.
— Нужно спровоцировать драку, и я отправлю вас в карцер, после дела вернетесь в барак, — объяснил Мирошниченко. — Не волнуйтесь, я поселю вас в комнате для свиданий. Отоспитесь, отъедитесь, от безделья еще никто не умирал. — И он потер руки, довольный, что нашелся простой выход.
