Кротове еще раз? Проблему я оставил подполковнику, он сам предложил. Что мне делать дальше? Что мне делать сейчас? Если Саша что-то и накопает про «Черных псов», то не сразу. Главное, чтобы не попался».
Стены сходились вокруг Ивана Владимировича, приближаясь и стремясь раздавить его. Он чувствовал, что его стремление выйти из-под гнета его репутации, из-под тотального контроля, обернулось против него. Он оказался закабален в еще большей степени.
– Пока я жив, я за нее отвечаю, – шептал он, вспоминая о дочери. – Пока я жив, она находится в опасности. Это ты хотел сказать, господин подполковник.
Через два дня Шоцкий принял звонок от Андрея.
– Я уже домой собирался, вам повезло, Иван Владимирович, – говорил Александр. – Я вас раскусил уже давно, только не хотел признаваться. И знаете, почему? Боялся, что вы меня можете отстранить. А знаете, почему? Я на вашей стороне, вернее, я на их стороне! Вот так все и открывается! Не бойтесь, никто нас не слышит. Я же не просто системный аналитик, программист и хакер, я сам по себе аналитик. Да, я у вас за спиной изучил подробности дел каждого из наших преступников. И стал болеть за их команду. Поскольку, вы в их команде, то я болею и за вас, так-то, Иван Владимирович.
– Не увлекайся, Саша.
– А раз я делаю такие вещи, противозаконные, то вы просто обязаны и меня принять в команду. А, Иван Владимирович?
– Успокойся, Саша. Скажи, сможешь?
– Да, попробую. Доступ у меня есть, только он мне не нужен, сами понимаете. Залезу я с далекого боку, будет системный сбой какой-нибудь. Я снесу штук тридцать ориентировок, чтобы на глаза не попалось. Сколько там еще разбираться будут? Но, чтобы они не начали глубоко копать, – я же не бог, в конце концов, – я сам все и верну дня через три-четыре. Предупредите их. Пойдет?
– У тебя получится?
– Иван Владимирович, когда я вас подводил? Дайте мне пару часов, я перезвоню.
– Договорились!
Александр, как и обещал, убрал Марию Данченко из базы разыскиваемых преступников и перезвонил Шоцкому.
– Все сделано, товарищ полковник!
– Спасибо, Саша. У тебя есть для меня что-нибудь?
– Извините, пока нет, руки не доходят. Я тут столько черной работы выполняю, не относящейся к моим обязанностям. А еще, я кое-что заметил…
– За тобой следят?
– Вас не проведешь, Иван Владимирович! Уверен, они хотят засечь мою связь с вами. Похоже, это и есть та причина, по которой меня тут держат. Хотя, кто его знает, я, вроде, так убедительно сыграл свое презрение к вам.
– Не стоит никому доверять.
– Это понятно.
– Будь осторожней.
– Разумеется, главное, чтобы мы с вами закончили игру до того, как меня вытурят. Обидно будет.
– Будем надеяться на то, что ты сам их вытуришь.
– Спасибо за ваше мнение.
– Кстати, а что касается меня?
– Уверен, что следят каким-то образом, только это не я.
– Понятно, ладно, все, звони, когда можешь.
– Договорились. Держитесь там.
Утром следующего дня Шоцкий сидел в кабинете своего руководителя.
– Хорошо о тебе отзывались наши коллеги, Иван Владимирович. Говорят, умудрился ты проникнуть в такие дебри, куда без особых навыков да соответствующей поддержки ни один из них не доберется. Надеюсь, ты там не успел никому из конторы дорогу перебежать?
– Никак нет, товарищ генерал.
– Что ж, похвально, похвально. Виды на тебя у них. Хотят с тобой поработать, оставив тебя здесь. Я согласился. Не сейчас, через месяц, другой, сейчас тебе отпуск нужен. Они настаивали, я не шучу. Ты им все передал, насколько мне доложили?
– Так точно.
– Ну и славненько. Да и тут ты перед отправкой все подчистил.
– Всего подчистить нельзя, товарищ генерал.
– Понимаю, понимаю тебя. Что Кротов?
– Я не смог его отыскать, – невозмутимо ответил Шоцкий, – вечером вышел из номера и не вернулся. Делом занялись коллеги.
– Да я знаю. У тебя нет предположений?
– Ничего особенного за ним не замечал. Все, как обычно?
– Загулял?
– На него не похоже. Ищем. Вернее, ищут.
– Это может быть связано с вашим расследованием?
– Исключено. Никакой связи ни с преступниками, ни с чем-то, к чему они могли иметь отношения, у него не было. Я не мог! – у меня не было, а у него и подавно. Да, и тем более, без моего ведома? Нет, тут что-то другое. Что – ума не приложу. Я же с ним раньше не работал.
– Ну да, ну да, – задумчиво побормотал генерал, – мы начали свое расследование, внутреннее, параллельно с конторским, они в курсе. Мало ли что всплывет.
– Ясно.
– Ты не лезь. Не твоя забота. Отдохни и возвращайся в строй. И в наш, и в помощь коллегам. Есть еще кое-что…
– Слушаю, товарищ генерал?
– Нет, не могу сказать. Это свыше, или от них пришло… но… Ты не переживай.
– Простите, товарищ генерал?
– Ступай, Иван Владимирович, ступай. Приберись в кабинете, и езжай куда-нибудь, куда глаза глядят, отдохни.
– Есть, товарищ генерал.
– И заявление на отпуск не забудь написать!
Отнеся заявление на отпуск в отдел кадров, Шоцкий вернулся к себе в кабинет. Порядок везде был идеальный. Проверив стол, тумбочки, шкафы, сейф, он кинул взгляд на окно, на стены, потолок, встал по стойке смирно, щелкнул каблуками, развернулся и вышел из кабинета.
– Иван Владимирович, – расслышал он возле себя.
– Да, – обернулся он на голос.
Рядом, по обе руки от него стояли двое рослых молодых людей в форме.
– Пройдемте, пожалуйста, с нами.
– Прошу прощения, – несколько удивившись, проговорил Шоцкий.
– Извините, товарищ полковник, приказ.
Дверь тяжело захлопнулась, скрипнул замок, и наступила тишина. Камера была довольно-таки ухоженной, пол чистый, раковина и унитаз недавно были вымыты. Квадрат окна, перечеркнутый решеткой, зиял под самым потолком. Кровать, прикрученная к стене, была единственным украшением помещения. Постельного белья не было.
Шоцкий несколько раз прошелся по камере, попытался дотянуться до окна, проверил, есть ли вода в кране, после чего, снял пиджак, превратив его в подушку, и улегся на кровать.
– Что ж, вот я и в отпуске, – прошептал он. – Что это означает? Что из предполагаемых вариантов это может быть? И что от меня хотят? И кто от меня что-то хочет? И хотят ли от меня что-то?
Он вспомнил о Вратаре, которого повесели в камере вскоре после его посещения.
«Хотели бы от меня избавиться, я бы был на месте Кротова. Нет, тут что-то другое. Что-то им от меня нужно. И нужно им, тем, а не моим. О таком отпуске говорил Кравчук?»
Иван Владимирович закинул руки за голову и закрыл глаза. Спать он не собирался, да и думать о чем-то
