на грани полного выхода из строя спутник «Юри-2А», где не работают два из трех купленных в США основных агрегатов. Начальник управления презрительно отозвался о «надежности продукции американского происхождения».
Американское электронное оборудование доставляется в Японию в опечатанных «черных ящиках», вскрыть которые японские инженеры не имеют права. Перед запуском ракеты в японский национальный космический центр в Кагосима прибывает бригада инженеров из американских аэрокосмических корпораций и налаживает оборудование, сверяясь с инструкциями, которые хранит под замком.
Начальник научно-технического управления потребовал от Соединенных Штатов рассматривать Японию как равноправного партнера в освоении космического пространства.
Подполковника Гейтса не удивило резкое выступление японского министра: оно укладывалось в рамки нынешней политики Токио, где считали, что пора вести с США дело на равных.
Перед отъездом подполковник Гейтс был тщательно информирован о современном состоянии японской ракетно-космической техники. Первую ракету японцы запустили в 1955 году, по форме и размерам она напоминала карандаш.
— По нашим сведениям, — сказал подполковнику Гейтсу его непосредственный начальник, — консорциум японских фирм, занимающихся ракетостроением, разрабатывает проект создания новой модели, по своим параметрам сравнимой с нашими межконтинентальными баллистическими ракетами. В Вашингтоне обеспокоены, что японцы скрывают от нас сведения о своей ракетной программе. Вам, подполковник, предстоит решить весьма важную задачу; если ваши действия будут успешны, мы избавимся от ненужной настороженности в отношении нашего союзника. Вы едете не один. Ваш помощник, весьма компетентный в определенных делах человек, возьмет на себя выполнение той части задания, которая несовместима с вашим статусом. Желаю успеха.
— Наше министерство уже объявило, что принимает на себя ответственность за столкновение подводной лодки-ракетоносца «Эндрю Макферсон» с японским рыболовным судном и ожидает, что все претензии будут обсуждены на переговорах.
Адмирал Уильям Лонг не сдержал данного себе после отставки обещания никогда не звонить в министерство военно-морского флота и, набрав номер коммутатора, попросил телефонистку соединить его с одним из своих бывших сослуживцев.
— Как это могло произойти? — нетерпеливо спросил Лонг.
— Акустики не заметили «Никко-мару», потому что в том районе много судов. После столкновения подводная лодка поднялась на поверхность, но капитан увидел судно, которое продолжало двигаться, очевидно, не получив никаких серьезных повреждений. Поэтому он приказал погрузиться, а сам вызвал гидросамолет. Но из-за дождя и тумана летчик ничего не увидел. Подводные лодки с ядерным оружием на борту не имеют права пользоваться радиосвязью, вы-то знаете об этом, поэтому о случившемся командир «Эндрю Макферсон» сообщил только по прибытии на базу в бухте Апра на острове Гуам. Вот, собственно, и все, адмирал.
Лонг остался недоволен этим разговором. Человек, который когда-то служил под его началом, сказал ему ровно столько, сколько скажет любому американцу пентагоновский мальчик из отдела по связи с общественностью. Версия о неспособности подводной лодки-ракетоносца обнаружить рыболовное судно была рассчитана на тех, кто ничего не понимает в морском деле.
«Эндрю Макферсон» сошла со стапелей в тот год, когда Лонг, тогда еще капитан первого ранга, работал в отделе атомных двигателей комиссии по атомной энергии (там он просидел недолго, поскольку не угодил всемогущему и взбалмошному Хаймену Риковеру и вылетел из отдела со скоростью пушечного ядра). Строилась «Эндрю Макферсон» на верфи известной кораблестроительной фирмы «Электрик боут». Разработка и строительство подводной лодки — долгое дело, на это уходит пять-шесть лет. Но «Эндрю Макферсон» построили быстрее. Уже запущенную в производство атомную подводную лодку, грубо говоря, разрезали пополам, раздвинули носовую и кормовую части и между ними сделали сорокаметровую вставку, куда поместили приборы управления ракетной стрельбой, шестнадцать ракетных аппаратов, дополнительное навигационное оборудование. Так появился первый подводный ракетоносец.
Сравнения с современными подводными лодками «Эндрю Макферсон» не выдерживала, но и она оставалась важным компонентом американских ядерных стратегических сил. В свое время Уильям Лонг облазил ее. от носа до кормы, сопоставляя с дизель-электрическими лодками, на которых он плавал во Вторую мировую войну.
В носовом отсеке были установлены четыре торпедных аппарата. Потом следовал большой трехпалубный отсек: каюты офицеров и кают-компания, кубрик и столовая для матросов и старшин, аккумуляторное отделение, балластные цистерны, гироком-пасное отделение, посты управления. В штурманской рубке — три инерциальные навигационные системы и несколько электронно-вычислительных машин. Каждая из трех систем работает независимо от остальных. Капитан и штурман, сравнивая их данные, определяют местонахождение подводной лодки. Реакторный отсек и машинное отделение находятся на корме. В центре лодки — система управления ракетным огнем, куда имеют доступ только те, кто обслуживает аппаратуру, и два ряда ракетных шахт. На вооружении «Эндрю Макферсон» находилось шестнадцать баллистических ракет средней дальности.
Адмирал Уильям Аонг, которому, знакомясь с кем-либо, приходилось добавлять теперь к своему званию ненавистное «в отставке», не решился прямо высказать своему бывшему подчиненному, что именно он думает о столкновении в заливе Сагами. Аонг прекрасно понимал, что сотрудник министерства ВМС принялся бы немедленно убеждать его в обратном — ведь все разговоры по коммутатору министерства прослушиваются отделом безопасности.
Годы отставной жизни, хотя Аонг всячески отрицал это, наложили отпечаток на характер адмирала, и теперь ему не терпелось поделиться с кем-нибудь своим предположением.
Аонг был почти уверен, что на «Эндрю Макферсон» произошла авария пускового механизма одной из шестнадцати ядерных боеголовок, которыми уставлен так называемый «Шервудский лес» — ракетный отсек длиной в двадцать три метра в самом центре подводного корабля.
На службе Эдвин Гейтс носил звание подполковника авиации военно-морских сил и пользовался репутацией исполнительного и компетентного офицера. В частной жизни этот сорокадвухлетний здоровяк с темно-каштановой шевелюрой был удачливым плейбоем и в высшей степени компанейским парнем. Всем морским специальностям он предпочел службу в управлении военно-морской разведки.
В свое время он подал рапорт о зачислении его в военную школу иностранных языков и провел там год в тщетном единоборстве с японскими иероглифами. Осилить такую бездну премудрости за сравнительно короткий срок обучения ему не удалось. Но благодаря природным способностям он все же научился с грехом пополам объясняться с японскими барменами, свободно ориентировался в меню токийских ресторанов и менее свободно — в заголовках «Асахи» или «Майнити».
Прилетев в Токио, он остановился в отеле «Пасифик» в районе Синагава, где занял стандартный номер на седьмом этаже с видом на железнодорожную станцию, и спустился в ресторан.
Гейтс был в Японии раз двадцать; четыре года назад он семь месяцев стажировался на американской военно-морской базе в Йокосука, но никогда еще он не приезжал сюда с таким неприятным чувством. Гейтс боялся, что задача, поставленная перед ним, обязательно обернется большими неприятностями для него самого, причем в любом случае: выполнит он задание или не выполнит.
Его помощник Микки Рицци устроился за столиком в противоположном
