— А куда ты его денешь? Скажешь ему: помоги копать?
— Нет, я подожду, пока ты перестанешь вокруг болтаться и за мной следить. А потом, убедившись в отсутствии слежки, пошлю ему еще одно письмо.
— Логично, — одобрила Вика, сорвала пушистую травинку и начала ее жевать.
— Теперь представь меня на месте Мити, у которого алмазы под яблоней. И ответь на вопрос: почему я еще жива? Ведь они все время поблизости крутятся, но на меня не нападают. Почему?
Пожав плечами, Вика вопросительно посмотрела на меня.
— Так вот, все очень просто: они ждут. Они ждут потому, что боятся друг друга, а на меня им наплевать. Одни спрятали что-то и боятся это забрать, потому что другие караулят. Или, наоборот, те, кто спрятали, ждут, пока тот, кто ищет, найдет. А я тут вообще ни при чем. Я, по их мнению, ни о чем не подозреваю, а если и подозреваю, то совсем не то. Я для них — так, часть пейзажа. И убивать они меня не будут — зачем им к моему дому внимание привлекать?! А когда кто-то из них что-нибудь найдет — они станут отнимать «это» друг у друга. И я опять им не буду нужна.
Я сделала паузу, ожидая реакции подруги, но она молчала, рассматривая травинку. Не дождавшись одобрения, я продолжила свою мысль:
— Общий вывод: вокруг моего дома бродят две враждебные группировки. Они — обе — хотят найти и забрать свои сокровища; я им не конкурент, это они друг другу конкуренты. Меня они не боятся, особенно если я никуда не лезу, поэтому и не трогают. Неясно только, откуда они здесь взялись, а также непонятно, что именно ищут. Конечно, удобнее считать, что группировка одна, а ведут они себя тихо просто так, на всякий случай. Вот только действуют они для одной группировки очень странно: что-то разыскивают, как будто не знают точно, где он, их клад. Но ведь не может такого быть, чтобы его тайком кто-то перепрятал, верно? Так что группировок должно быть две. Знаешь, я об этом еще подумаю, а ты расскажи, что узнала про убитого одноклассника, — попросила я Вику.
— Во-первых, ему угрожали, — начала она. — Во-вторых, он исчез за три дня до того, как под машину попал.
— Вот видишь, я же говорила, что его убили! — вставила я.
— А какого дьявола ты к его вдове отправилась? — нервно продолжала Вика. — Все равно ведь ничего не узнала, только перепугала бедняжку.
— Ты бы, конечно, все узнала! — обиженно возразила я. — Может, она тоже твоя одноклассница?
— Да не в этом дело, она и мне ничего не сказала. Просто она считает, что за ней следили; она даже думала, что ты тоже следила, — Вика выразительно посмотрела на меня. — Она тебя очень похоже описала.
Какая-то безумная пчела врезалась мне в висок, потом шлепнулась на траву, попав на лист подорожника. Потирая висок, я молча следила за тем, как она проползла несколько сантиметров, потом с трудом оторвалась от листа и поднялась в воздух. Похоже, обошлось без сотрясения мозга. Пчелиного, естественно. Не моего.
Вот, значит, как! За ней следили…
Что-то вдруг вспыхнуло у меня в мыслях, но не ярко, а так… как фонарь днем. Я попыталась сосредоточиться на этом фонаре. Он замигал розовым светом и начал разгораться — ярче, ярче… Вот оно!
— Знаю! — воскликнула я. — Я там «засветилась». Меня выследили конкуренты. Это — они! И я же сама их к своему дому привела.
Вика внимательно слушала. Я немного помолчала и заговорила снова:
— Все равно я думаю, что я им не нужна. Не убьют они меня. Если до сих пор не убили, значит, нет причины. А теперь они между собой отношения выясняют, поэтому и писем не шлют. Зато этот твой убитый одноклассник очень даже при чем, как я и говорила.
Вика бросила на меня восхищенный взгляд. Я почувствовала себя очень умной и, слегка возгордившись, произнесла:
— Ну вот, теперь все встало на свои места. Вернее, почти все. Продолжай про одноклассника.
— Его квартиру тщательно обыскали, когда вдовы не было дома. Даже шкафы поломали. Но в чем дело, никто не знает, и предположений нет никаких.
— Предположение есть у меня! Раз они это ищут здесь, значит, он — твой убитый одноклассник — это здесь спрятал. Еще тогда, когда дом строил, больше он у меня не бывал.
— Что — это? — спросила Вика. Она достала сигарету и вертела ее в руках, не решаясь закурить, — я предупредила, что пчелы этого не любят.
— А я откуда знаю? Это то, что они ищут. Если мы поймем, что это, мы и сами это найдем.
— Давай дом обыщем, — предложила подруга.
— Мы уже обыскивали, когда банку искали, — отозвалась я. — Бесполезно искать неизвестно что.
— Ты предлагаешь подождать, пока они найдут, а потом похитить это у них?
— Я не уверена, что «это» мне вообще нужно.
Я вздохнула. Лучше бы они побыстрее «это» нашли и отстали от меня.
— Твоих пчел скоро сменят комары, — заявила Вика, отшвырнув смятую сигарету. — Пойдем отсюда. Я есть хочу и спать — устала за неделю.
— Ага, и мне не мешает лечь пораньше, — согласилась я.
Мы мыли посуду после ужина, дружно зевая, когда пришла Ирина.
— Что у вас новенького? — поинтересовалась она, глядя на наши сонные лица. — Ты мне что-то хотела рассказать.
— Да, позавчера, — вяло подтвердила я, передав Вике вымытую тарелку, которую достала из стоящей на столе большой миски с мыльной водой. Вика вытирала посуду полотенцем.
— Так расскажи сейчас. Тебе такое множество народу угрожает, а ты ничего не делаешь.
— Им что-то нужно в моем доме, а я сама — нет, — начала объяснять я.
— В этом множестве — два подмножества, — перебила меня Вика. — Осталось решить, кто к какому относится и что они ищут.
— Технари несчастные, — недовольно бросила Ирина.
— Можно подумать, ты счастливая! — выдала в ответ Вика.
— Можно подумать, ты гуманитарий! — одновременно с Викой возмущенно произнесла я.
Ирина удовлетворенно хмыкнула, обошла стол, ее глаза заблестели ярче, чем только что вымытые тарелки. Спать больше никто не хотел.
— Если предположить, что у них две разные группировки, все легко объяснить, — продолжала я. — Воюют они между собой, а вовсе не со мной. И становится понятным, почему они действуют так несогласованно.
— Какие милые страшилки! — воскликнула Ирина, заглянув к Гамме. В ответ счастливая мать зарычала. — Продолжай, продолжай, я слушаю.
— Я думаю, что Чудак и те, с миноискателем, в разных компаниях, так как они не знакомы, — заявила я. — К тому же Чудак за ними следил.
— Согласна, — кивнула Вика.
— Остались Кролик Плешивый, владелец пистолета, Защитник Миша, — называя его, я покосилась на Вику, но она промолчала, — и убитый одноклассник. Есть еще милиция, но у них, наверное, своя компания.
— А что милиция? — спросила Вика. — Не хочет тебя защищать?
Я пожала плечами.
— Надо им взятку дать!
— Ну уж нет! — возмутилась я. — С чего бы это?!
— Не обязательно деньгами, можно и по-другому. Ты девушка интересная, вот и займись этим, тем более что есть подходящая кандидатура.
— Правильно, — поддержала Вику Ирина. — Надо подумать, как это грамотно устроить.
Спохватились — грамотно устроить! Интересно, как бы теперь все вернуть назад, а потом еще раз — грамотно! — устроить?
— Поздно, — обреченно сказала я, вытирая руки полотенцем для посуды и стараясь ни на кого не смотреть.
Подруги в изумлении уставились на меня.
— Как ты сказала? — недоверчиво спросила Ирина.
— Ну да, да! Вы правильно поняли, — мрачно заявила я. — Что вы на меня так смотрите?!
— Мы ждем объяснений, — пояснила Ирина. Вика кивком подтвердила, что согласна с ее словами. Редкий случай — мои подруги были единодушны.
— Рассказывать-то, собственно, нечего. Все равно от милиции никакого толку.
— Ну, один-то толк все-таки есть! — заметила Вика, судорожно зевнула и добавила: — Все, умираю, спать хочу! Остальное завтра обсудим.
Она пошла стелить постель, а я решила проводить Ирину до ручья. Было еще довольно светло.
— Валерка завтра уезжает, — сказала она, когда мы немного отошли от дома. — Только Мите не говори. Мне это больше ни к чему.
— ?!
— Я хочу спокойной жизни, — пояснила Ирина тоном человека, который спокойной жизни хочет меньше всего. — Митя несамостоятельный какой-то, а мне нужно, чтобы обо мне заботились. А для него коровы важнее людей.
Я не была с этим согласна. Но спорить не стала.
Мы попрощались у ручья, и я пошла обратно.
— Что у нас сегодня на повестке дня? — спросила Вика. Она курила после завтрака, сидя на крыльце, так как в доме я курить не разрешала.
— Две группировки, — ответила я и, подойдя к клумбе, вырвала несколько подрастающих сорняков. — Надо решить, кто к какой относится. Я уверена, что Чудак и металлоискатели — в разных. Он за ними следил.
— Может быть, это для конспирации, он же к ним подошел и с ними разговаривал.
