Он закрыл глаза. Он прекрасно понимал, какие последствия имели эмоциональные (а иногда и физические) побои от его одноклассников в школе. Слова, которые неизбежно сформировали его собственное мнение о себе. Мнения, от которых он безуспешно пытался избавиться на протяжении всей своей жизни. Но все же в его опыте не было ничего уникального. Детей дразнили по всему миру. Некоторые дети имели низкую самооценку и, естественно, верили в худшее о себе. Так что по большей части его детство было вполне нормальным.
Но к пониманию, что в нем жило что-то другое… что-то ужасно неправильное, он пришел в очень юном возрасте. Может быть, другие дети почувствовали это раньше него, и именно поэтому они так плохо с ним обращались.
Он продолжал наблюдать за домом брюнетки. Ровно в двадцать три тридцать вечера погас последний свет, и дом погрузился в темноту.
Включив передачу, он поехал в уединенное место в трех кварталах отсюда, чтобы припарковаться. Затем вышел из машины и направился к дому.
Глава 20
Внутри дома брюнетки пахло бытовым чистящим средством и дешевыми духами.
Если не считать тусклого света лампы на прикроватном столике и настенного ночника в коридоре, весь свет был выключен.
Он посветил фонариком по комнате. На ковре в гостиной отпечатались свежие следы пылесоса, и в воздухе витал едва уловимый запах горелого старого агрегата. Женщина убралась перед тем, как лечь спать.
Маленькая блондинка Хоуп могла бы кое-чему у нее поучиться.
Приглушив фонарик, он прокрался через гостиную в коридор, схватив свой охотничий нож.
Дверь спальни справа от него была приоткрыта. Он заглянул внутрь и увидел очертания кого-то, лежащего на кровати. Крепче сжал нож и медленно вошел. Это оказалась комната мальчишки. Парень лежал на спине, его одеяло растеклось лужицей в конце кровати, рот был широко открыт во сне. Он смотрел, как грудь мальчика ритмично поднимается и опускается. Музыка играла с ноутбука на столе. Он узнал оптимистичную песню: «Teenage Dream» Кэти Перри.
Подходяще.
Мальчик пошевелился, затем облизнул губы и повернулся на бок. Мужчина наблюдал, пока не убедился, что парнишка снова крепко спит, затем вышел из комнаты и осторожно закрыл дверь.
Следующая комната оказалась кабинетом, со столом, заваленным папками, и компьютерным монитором с плоским экраном. В углу расположился высокий металлический шкаф для хранения документов. Там также стояли комод и кресло-качалка. Фотографии на стенах демонстрировали счастливые времена между матерью и ребенком. Он направил свой фонарик на все, пытаясь понять, кем была эта женщина.
Когда он перевел свет фонаря на другую сторону комнаты, его сердце чуть не выпрыгнуло из груди. Собака молча сидела на полу, всего в нескольких дюймах от него, уставившись снизу-вверх.
Господи!
Он крепче сжал нож и приготовился. Но собака просто пялилась на него и, как ни странно, продолжала молчать.
Он моргнул в темноте… и вдруг понял, что собака ведет себя странно… Сидит слишком неподвижно.
Шагнул вперед, и снова собака ничего не сделала.
Она не настоящая.
Просто набитое чучело.
Он вытер пот со лба и потратил пару минут, чтобы успокоиться. Затем вернулся в коридор и проверил следующую комнату.
Эта комната выглядела в два раза больше. Хозяйская спальня. Комната женщины. Его синапсы загорелись с особой интенсивностью, когда он пересек дверной проем.
Охота была тем, ради чего он действительно жил… Именно охота удерживала его от ежедневного взрыва в неконтролируемой среде. Это то, что помогало ему сохранять маску нормальности в своей повседневной жизни. Охота действительно единственное, чего он всегда ждал с нетерпением. Он жаждал этого, как другие жаждали пищи.
Охота делала его тем, кем он хотел быть… на какое-то время.
Кем он притворялся.
Это единственное, что заставляло его чувствовать себя по-настоящему живым.
Он прошел вглубь комнаты и обнаружил женщину, спящую поверх одеяла. Подошел ближе и вдохнул ее запах. Уловив намек на цветочный лосьон, наклонился и попытался расшифровать запах под ним. Хотел узнать, как пахла ее кожа под всеми этими искусственными цветами. Но лосьон был слишком сильным.
Наклонив голову, он долго наблюдал, пока она дышала. Возбуждение нарастало, он подумывал о том, чтобы зажать ей рот рукой. Чтобы обездвижить ее и…
Нет… не сейчас.
В конце концов, он уже чувствовал себя более расслабленным. Чувствовал себя возбужденным, но спокойным. Просто знание, что убить ее в его власти, принесло ему небольшое облегчение, хотя и временное — так же, как и с Хоуп.
Эта мысль снова пришла ему в голову. Может быть, просто может быть, он действительно эволюционировал за эти годы, и на этот раз мог бы просто преследовать их. Мог бы лечить себя исключительно трепетом предвкушения. Охотиться на них, а потом отпускать. Как рыбак поступил с рыбой: поймал и отпустил.
Возможно, только возможно, он мог бы утолить свою зависимость, не рискуя потерять ЕЕ.
Неужели это действительно получится?
«Может быть», — подумал он, разрешив себе осторожный оптимизм.
Быстро моргая, он несколько минут наблюдал за спящей женщиной и поклялся попытаться. Снова наклонился к ней так близко, что оказался всего в нескольких дюймах от ее кожи, и запечатлел в памяти ее запах.
Затем заставил себя выйти из комнаты.
Глава 21
Солнце взошло всего пару часов назад, когда Элли забрела на кухню, где пахло варящимся кофе, а мисс Битти, Большой Джо и Луис разговаривали за столом. Когда они заметили ее, то замолчали.
В то утро она выбрала один из своих новых нарядов с шортами и провела некоторое время, заплетая волосы по-французски. Еще она нанесла макияж, воспользовавшись косметикой, которую купила ей мисс Битти. Элли постаралась смягчить его, потому что старая леди сказала, что прежний, заставлял ее выглядеть дешево. Вместо своей обычной вишнево-красной помады она выбрала неброский блеск для губ. Вместо того, чтобы нанести черную подводку для глаз, как она обычно делала, использовала только немного коричневого.
Старая леди сказала, что видит в ней хорошее. И это вселило в Элли надежду. Она все еще не доверяла мисс Битти полностью, но пыталась. В конце концов, Битти могла планировать использовать ее в качестве наемной прислуги, и все равно это не так плохо, как та жизнь, которую вела Элли. В благодарность за то, что старая леди простила ее и позволила остаться, Элли оделась более консервативно. И, должно быть, ей это удалось, потому что она увидела проблеск одобрения в глазах мисс Битти.
— Ты накрасилась? — спросил Большой Джо. — Ты выглядишь… фантастически.
«Ну, не совсем фантастически, но, может быть, лучше», — подумала она.
— Да, ты выглядишь очень мило, — согласилась мисс Битти.
Мисс Битти наконец встала и схватила кувшин.
— Ну, не стой просто так. Проходи, садись.
Лицо Элли горело под все еще оценивающими взглядами, и она села там, где сидела мисс Битти, сосредоточившись на соке, наливаемом в ее стакан.
— Свежевыжатый шпинат, сельдерей, яблоко. Скоро это станет одной из твоих утренних обязанностей. — Битти подмигнула.
Домашние дела. У нее никогда раньше не было работы по дому. Накануне вечером мисс Битти объяснила, что от нее ожидают. Помимо того, что Элли отвечала за ряд повседневных дел, она собиралась помочь Битти с документами клиентов. Старая леди даже нашла ей работу: кассирша в супермаркете, две смены в неделю.
У Элли и работы никогда раньше не было — по крайней мере, законной, с зарплатой. Эта мысль одновременно встревожила и взволновала ее.
А еще она собиралась учиться на дому.
— Ты начнешь заниматься с Луисом этим утром, девочка, — сказала мисс Битти, кладя перед ней папку, три тетради и коробку с ручками.
Элли кивнула, не отрывая глаз от школьных принадлежностей. Все было красочным, совершенно новым.
— Тебе нравится математика, Элли? — спросил Луис.
— Э-э, я не уверена.
