— А кто тебе сказал, что это был его труп?
Положил вместо себя бомжа какого-нибудь, а сам смылся!
Юрий Костромин много лет отработавший в так называемых «компетентных органах», конечно, никогда не выдавал своих эмоций — он не краснел, не бледнел, не заикался; но одно внешнее проявление стресса он так и не научился контролировать. Когда он нервничал, у него потели ладони. Вот и сейчас, при последних словах управляющего, его ладони предательски покрылись испариной. Никак не выдавая волнения ни голосом, ни мимикой, он сказал управляющему:
— Все происходило на улице, днем.., нет, не могу себе представить, чтобы он успел выскочить из машины и заменить себя другим человеком!
Но теперь это уже не проверишь…
— Почему же не проверишь? Ты из себя дурака-то не строй. Следовательни.., как ее… Громова уже получила санкцию прокурора на эксгумацию трупа.
— Вот даже как! Но ведь там все сгорело!
— Ну почему же все.., зубы-то наверняка остались, а по зубам человека элементарно опознать можно… Он же лечился небось у зубного, там карточка есть, все написано — где пломба, где коронка… Так что, Юра, если дружок твой жив, — управляющий с явным злорадством сделала ударение на слове «дружок», — мы это уже послезавтра узнаем и будем сами его искать!
— Артур Виленович, очень хорошо, что следствие стронулось с мертвой точки, я этому искренне рад, — произнося эти слова, Костромин как бы ненароком отошел за сейф, где управляющему его не было видно, и вытер руки носовым платком — на тот случай, если он удостоится «высочайшего» рукопожатия.
— Вот ты мне и скажи — где твой дружок закадычный зубы лечил. Ты ведь по должности все про всех знать должен, а уж про него-то и подавно — небось все вместе делали — и в баню, и по бабам, и к зубному.
— Разумеется, я знаю. Кстати, мы с ним в разные поликлиники ходили, я — в «Меди», а он — в «Стому».
— Вот и славно. Завтра его, любезного, откопают, ты сообщишь.., как ее.., все фамилию забываю… Громова! Ты ей сообщишь, что дорогой покойник лечился в «Стоме», а там уж она пусть сама разбирается — сам он в машине сгорел или исполняющий его обязанности неизвестный.
И учти, Юра: если в машине не Строганов сгорел, — управляющий снова поднял на Костромина тяжелый взгляд, — ты у меня пожалеешь, что на свет родился.
Костромин беспокоился напрасно — Артур Виленович на прощание руки ему не пожал, а просто отпустил кивком головы. После его ухода управляющий задумался: раньше он никогда так много с Костроминым не общался, и теперь его терзал вопрос — от природы ли тот такой дурак и Строганов привел его в банк, чтобы иметь преданного человека, или Костромин весьма неудачно притворяется полным идиотом и размазней, чтобы свалить потом все дело на него, управляющего, и выставить его перед хозяевами денег в невыгодном свете. Он вызвал свою личную охрану и приказал в ближайшие два дня не спускать глаз с Костромина, а после этого еще долго сидел в кабинете, мрачно насупив брови.
* * *
Следователь Громова послала своего молодого сотрудника Диму Вострикова в стоматологическую фирму с недвусмысленным названием «Стома» за зубной картой покойного Строганова. Дима приехал в эту фирму не без мелкой внутренней дрожи — он, как и большинство настоящих мужчин, с детства ужасно боялся зубных врачей. Сейчас его страх был совершенно необъясним: он не собирался лечить свои зубы, в этой фирме ему лечиться было просто не по карману, но от правды никуда не денешься — Дима боялся.
Помещение фирмы было отделано с пугающей роскошью. Подвесной потолок чуть ли не золотой, отделка стен вызывала в памяти сказки тысячи и одной ночи. Дима робко вошел.., в обычной поликлинике это называют регистратурой, но в данном случае такое вульгарное слово было явно неуместно.
Очаровательная девушка в чем-то, на Димин неопытный взгляд, не то от «Диора», не то от «Кардена», стилизованном под белый халат медсестры, вспорхнула ему навстречу с ослепительной улыбкой. Правда, разглядев Димин неказистый костюм, девушка поубавила сияния.
— Чем я могу вам помочь?
— Я.., вот. — Дима очень смутился при виде красавицы и всего этого великолепия, покраснел и полез в папку за предписанием об изъятии медицинской стоматологической карты.
При виде официальной бумаги с солидной круглой печатью лицо девушки прошло ряд сложных трансформаций. От дежурной радостной улыбки при виде потенциального клиента (пусть даже не очень яркой по причине скромности его костюма) лицо ее перешло к мимолетному хорошо закамуфлированному испугу (Кто ж это? Инспектор? Санитарный, пожарный или, не дай Бог, налоговый?) и, наконец, к полному разочарованию, когда она поняла, что перед ней и не клиент, и не инспектор, а самый что ни на есть обыкновенный милиционер.
Быстро пробежав глазами предписание, она вернулась к своему столику и включила переговорное устройство.
— Девушка, вы проверьте, — пробасил ей еле справившийся со своим голосом Дима, — был ли Строганов А. В, вашим клиентом?
— Зачем мне проверять? — усмехнулась красавица. — Разумеется, Александр Васильевич был нашим очень хорошим клиентом.
Она прекрасно помнила интересного моложавого банкира. И она прекрасно понимала, что значит изъятие стоматологической карты: она изымается только для опознания сильно поврежденных трупов. Поэтому девушка и сказала: «он был нашим клиентом», а не «он наш клиент». Но высокий профессионализм, за который ей хорошо платили, не позволил ей продемонстрировать свои эмоции. Она просто сказала в переговорное устройство:
— Розалия Марковна, будьте любезны, принесите, пожалуйста, карту Александра Васильевича Строганова! Тут представители милиции хотят с вами поговорить!
Через минуту в комнату вошла полная немолодая брюнетка в белом халате. Ей в этой фирме платили не за сдержанность, а за то, что она первоклассный стоматолог, поэтому она с порога запричитала:
— Какое горе! Ну это какое же горе! Он ведь был такой молодой, еще и пятидесяти не было!
И всего-то четыре пломбочки! Такие еще хорошие зубы! Нет, ну это просто такое горе!
Дима Востриков поскорее оформил изъятие карты и ретировался.
Инна плохо переносила самолет, и раньше любой, даже самый небольшой перелет, был для нее мукой. Но теперь появились импортные лекарства на все случаи жизни. Инна перед полетом на Кипр зашла в аптеку и попросила девушку посоветовать ей что-нибудь от морской и воздушной болезни. Таблетки были дорогие, но Инна вспомнила, какие мучения она испытывала раньше при взлете и посадке, и пошла к кассе.
Так что в этот раз она впервые в жизни получила удовольствие от полета. Она любовалась снежной пустыней облаков под крылом самолете, потом — бескрайним бирюзовым выпуклым морем… Потом внизу показался огромный зелено-желтый остров, самолет заложил вираж, мир за иллюминатором предательски накренился, но даже это было Инне нипочем — чудодейственные таблетки делали свое дело.
В аэропорту толпились предприимчивые киприоты-таксисты, наперебой расхваливая гостиницы и пансионаты, которые, естественно, платили им вознаграждение за каждого постояльца.
Большинство таксистов зазывало клиентов по-русски — русские давно уже стали основным доходом гостиничного бизнеса, да и весь остров в значительной мере процветал за счет русских долларов.
Инна доверилась смуглому разговорчивому аборигену, который привез ее в маленький отель недалеко о банка, что был ей нужен.
— Очен, очен хороша отель, очен все ин рашен говорить, дешевый цена. Очен удобно!
Отельчик был более чем скромен, но по крайней мере Инна приняла душ, переоделась в легкое платье — на острове стояла летняя жара, а Инна прилетела из Петербурга в теплой одежде и чувствовала себя, как белый медведь в тропиках.
Не тратя времени даром, она отправилась в банк. Большую сумму наличных денег подготовить не так просто, на это требуется время, поэтому она хотела заранее предупредить сотрудников банка о том, что собирается снять деньги со счета. Все ее действия на Кипре были заранее регламентированы Светланой Анатольевной, все инструкции Инна выучила наизусть и твердила теперь про себя, чтобы ничего не забыть в этой жаркой незнакомой стране.
В банке к ней тут же вышел сотрудник, говорящий по-русски. Она сказала ему, что хочет снять очень крупную сумму наличными. Сотрудник не удивился, а вежливо попросил ее назвать номер счета. Инна продиктовала ему по памяти. Он набрал номер на клавиатуре компьютера, взглянул на экран и все так же вежливо сообщил ей:
— Сожалею, мадам, но на вашем счету денег нет.
У Инны земля ушла из-под ног. Она так побледнела, что сотрудник банка забеспокоился.
— Мадам, вы плохо себя чувствуете? Должно быть, вы не привыкли к нашему климату? У нас в это время уже достаточно жарко. Мадам, может быть, налить вам воды?
