– Дело просто сложнее, чем обычно, а так они нормально работают, – попытался вступиться за своих парней Горелый.
Вдруг сбоку из темноты материализовался какой-то парень. Его серо-зеленые глаза пылали гневом.
Живцов узнал Григорьева-младшего, хотя лицо гостя было закрыто маской. Его рука дернулась к пистолету, но кобуры под мышкой не оказалось. Он оставил ее в комнате. Горелый попытался одной рукой блокировать удар парня, однако хватило его ровно на две секунды. Следующий зубодробительный удар поверг гиганта на пол.
Живцов решил сопротивляться до последнего и встал в боевую стойку. Только вот его противник повел себя совсем не по-спортивному. Он сделал обманное движение, а затем три раза саданул Сереге между ног. Теряя сознание от страшной боли, тот рухнул на колени, его вырвало и потянуло вбок. Щека ударилась о прохладный деревянный пол. Последнее, что он видел – это шнурованные ботинки парня, бодро шагающего к актовому залу.
«Не надо было трогать старуху», – вяло подумал Живцов и провалился в непроглядную тьму.
Остальные члены команды коллекторов уже разложили на полу спальные мешки. Походные условия не нравились никому, но Живцов запретил парням селиться по частным домам будущих жертв, а гостиницы в селе не было.
Кот, прислонившись к стене, задумчиво тасовал колоду, когда дверь открылась и кто-то вошел. Первой его мыслью было, что это Живцов вернулся мозги полоскать. Он не успел повернуться и рассмотреть, кто же там, потому что в следующую секунду свет в актовом зале погас. Кот открыл рот, чтобы выразить свои возражения, но получил такой мощный удар в лицо, что стукнулся затылком о стену и сразу потерял сознание.
– Что за козел выключил свет? – заревел во тьме Стена.
– В натуре, врубай обратно, – зычно поддержал его Торпеда.
Однако свет никто не включил. В темноте раздался звук падающего тела.
Стена напрягся, стараясь понять, что происходит. Похоже, их атаковали. Значит, действовать надо быстро. Его глаза еще не успели привыкнуть к темноте. Лишь каким-то шестым чувством он ощутил, что рядом кто-то есть, и, не раздумывая, с ходу наугад нанес удар. Кулак прошел в воздухе, никого не задев. Зато в ответ ему прилетело – будь здоров. Мощные удары в корпус и в голову последовали один за другим в бешеном темпе. После четвертого Стена поплыл. Пятый откинул его на спящего Калишу.
Адекватно среагировал на нападение лишь Торпеда. Его глаза успели привыкнуть к темноте. Он отразил боковой удар, перехватил агрессора, швырнул его об сцену и атаковал сам.
Поначалу Ивану казалось, что осуществить задуманное будет легко. Он без проблем проник в здание сельсовета, двинулся по коридору и натолкнулся на пару субъектов, которых накануне встречал в доме родителей. Григорьев прошел их играючи. Остальные бандюки располагались в актовом зале.
Иван распахнул дверь, вошел, выключил свет и стал вершить расправу. Еще двое ушли в глубокий нокаут, а вот потом начались проблемы. Следующий противник легко парировал удары и провел контратаку. Ивану самому пришлось обороняться.
Коренастый широкоплечий амбал отлично владел боевым самбо, демонстрировал приемы из карате и айкидо. Стараясь двигаться плавно, следя за перемещением центра тяжести, Иван три раза ушел от захватов и не дал противнику вывести себя из равновесия, увлечь своими движениями, обмануть. Затем неожиданно для себя он пропустил прямой рубящий удар в корпус.
Падая, Григорьев ударил ногой, отбросил противника, плавно перекатился, уходя от ответных ударов, и снова вскочил на ноги. По ходу движения он подхватил стул. Это дало ему небольшое преимущество.
Иван подставил стул под удар, нарушая расчеты противника. Во все стороны полетели щепки. Центр тяжести широкоплечего амбала отставал от движения всего массивного тела, а корпус наклонился назад. Это сделало его уязвимым на одно мгновение.
Иван воспользовался шансом и атаковал. Ухватив запястья противника, он врезал ему головой в лицо, вывернул запястья наружу и ударил ногой. Последовала борьба. Теперь преимущество было за Иваном. Однако бандит будто не чувствовал ни болевых приемов, ни ударов. Он упорно не обращал внимания на раны и кровь, стекающую по лицу.
Иван предплечьем левой руки блокировал атаку противника, рубанул его ребром ладони по шее, развернулся, изо всех сил двинул локтем в челюсть, затем еще раз, сверху по шее и добавил от души коленом в лицо. Бандит упал на карачки.
До победы оставался один удар, но Ивану не дали его нанести. Сбоку появился второй противник и атаковал боковым, явно из карате. Вот вам еще один профессионал.
Иван вскочил на сцену и встретил прыгнувшего следом противника прямым ударом в корпус с разворота. Бандит рухнул назад, однако на смену ему пришел коренастый тип.
– Да чтоб вас всех!.. – сквозь зубы выругался Иван.
Он ловко проскользнул под рассохшимся роялем, вскочил и откинул полированную крышку так, что она ударила его противника в лицо, следом опрокинул на него весь музыкальный инструмент. Григорьев тут же получил удар в лицо от вернувшегося напарника коренастого типа, блокировал второй, удачно перехватил руку, вывернул ее и сломал пальцы противника. Иван наклонил его и ударил ногой по голове, точно по футбольному мячу. Бандит улетел со сцены и рухнул на стулья в зале, ломая ветхую мебель советских времен.
В этот момент вспыхнул свет. На пороге актового зала стоял Горелый с пистолетом в руке. Все его лицо было в крови. Она лентами свисала с подбородка.
– Сука, – прохрипел он и открыл огонь на поражение.
Благодаря глушителю выстрелы напоминали негромкие хлопки в ладоши. Иван бросился со сцены в зал, проскочил за трибуной, перекатился по полу, прикрываясь стульями. Пули ложились рядом. Острые щепки летели во все стороны. Ивану обожгло висок. Он схватил обломок стула, метнул его в бандита, воспользовался секундным замешательством противника и сиганул в окно. При таком вот раскладе умнее было отступить.
Прикрывая руками лицо, Иван пробил стекло и свалился ничком в цветочную клумбу у здания сельсовета. Сверху на него со звоном посыпались острые осколки. Одежда превратилась в лохмотья. Все тело покрывали порезы.
Поднявшись, Иван быстро прильнул к стене, а затем вдоль здания бросился к дороге. Нужно было добраться до «Нивы», припаркованной на обочине. Преследования не было, но Григорьев соблюдал все правила безопасности. Вылазка показала, что противник намного серьезнее, чем он считал до этого. Значит, нужно срочно корректировать планы и вырабатывать стратегию. Силовой вариант оказался не лучшим решением проблемы.
Повернув ключ в замке зажигания, Иван подумал, что появление Антона Перевязкина окажется весьма кстати. Вдвоем они обязательно что-нибудь придумают.
Толстый, жестоко избитый и прикованный наручниками к батарее, не думал, что ночью сможет заснуть. Ведь рядом находился маньяк, замышляющий кровавую резню и готовый в любой момент выпустить им с женой кишки. Тут и глаза сомкнуть лишний раз страшно. Тем не менее он заснул. Толстый смотрел, как довольный собой Февраль курил кальян, закинув ноги на антикварный стол. Мария сидела, привязанная к креслу, в разорванном халате. Ее глаза были закрыты. Толстый не мог понять, без сознания она или просто закрыла глаза, чтобы ничего не видеть. Потом он неожиданно отключился и опомнился лишь утром. За окном уже светало. Запели птицы.
– Так, ребятушки, собираемся и рвем отсюда когти. Пора ехать на стрелку. – Февраль вошел в комнату, потирая ладони, хитро посмотрел на Толстого, вытащил пистолет из-за пояса и добавил: – Я развяжу тебя. Умойся, прикинься как следует. Только без выкрутасов! Если мне что-то не понравится, так и знай, схлопочешь маслину. Короче, лучше не дури! Коли на стрелке все срастется, оставлю вас жить. Все понял?
Толстый кивнул. Веревки были сняты. Скотч со рта он сорвал сам, потом умылся, натянул костюм. Жена тоже оделась. Затем Февраль приказал им загримировать синяки и ссадины.
– Если я с такими красавцами на улице засвечусь, менты сразу возбудятся, – хохотнул он, наливая виски в бокал.
Мария загримировала мужа, потом замазала следы побоев на себе. Супруги молчали, так как разговаривать было не о чем. Они действовали как заводные куклы, подчиняющиеся силе механизма, скрытого в них.
– Попрет с майонезом, – вынес свой вердикт Февраль, оценивая результаты. – На выход, товарищи! Все валим с этого огорода.
Они один за другим вышли из дома и сели в «Хонду» Толстого, стоявшую у подъезда. Февраль шагал последним, прихрамывая на одну ногу. Пистолет он прикрыл пиджаком. Под гипсом на всякий случай были спрятаны заточка и запасная обойма. Он хорошо подготовился к непредвиденным осложнениям. Все вокруг было на удивление спокойно, но напряжение не покидало старого зэка до самой машины.
Февраль знал, что любопытные соседи их непременно запомнят. Разве таких забудешь?! Он в бинтах, с небритой бандитской рожей. Толстый с женой выглядели неестественно. Они постоянно дергались и пугливо озирались, будто искали помощи. Казалось, еще немного, и бедолаги начнут орать, бросятся бежать или еще чего отчебучат. Февраль, конечно, в этом случае обязательно пристрелил бы их, только это все равно не улучшило бы ситуации.
