— За всех детей жаждущих промочить глотку отцов.
Этот тост вызвал улыбку у седого сыщика. Он тоже покачал свой бокал на ладони, затем осторожно пригубил его. От тепла, которое прошло по всему телу, казалось, даже боль в ногах прошла. Инспектор поставил бокал на стойку и наклонился к Лоутье.
— Знаешь Блондиночку Минтье?
Хозяин кафе внимательно посмотрел на него.
— Ту, что работает на Бертуса из Утрехта?
Де Кок кивнул.
— Мне надо бы поговорить с ней в спокойной обстановке, так, чтобы никто не знал, понимаешь? Если я сам подойду к ней, об этом сразу же начнут болтать.
Тощий Лоутье обеими руками потер лицо.
— Ты хочешь, чтобы она пришла к тебе в полицейское управление?
Де Кок, отвернув рукав пиджака, бросил взгляд на часы.
— Да. Скажем, через час… — Он ухмыльнулся. — Как раз в это время наш комиссар отправится домой.
Лоутье рассмеялся.
— Он что же, не должен об этом знать?
— Так мы договорились? — не отвечая ему, настаивал на своем Де Кок.
Владелец кафе кивнул с серьезным видом.
— Я ее пришлю к вам, — сказал он. — Через час она будет в полицейском управлении. — Он помолчал и, не сводя глаз со старого сыщика, добавил: — Блондиночка Минтье дружила с той самой Аннетье, которая пропала. Они много времени проводили вместе.
Инспектор отпил еще глоток.
— Я вижу, ты в курсе дела, Лоутье, — усмехнулся он.
— А ты все еще занимаешься этим расследованием? — спросил хозяин кафе.
— Да.
— Ну и как?
— Дело продвигается довольно медленно.
Тощий Лоутье указал глазами на окно.
— Ее парень здесь, на Валу, учинил грандиозный скандал.
— Боксер?
— Да.
— Где именно это случилось?
— Он остановился перед дверью дома, где жил Бертус из Утрехта, и стал орать, что Бертус все знает, да только рот держит на замке…
— Знает о чем? Об исчезновении Аннетье Схеепстра?
— Наверное…
— И что же было дальше?
— Бертус выскочил с пистолетом в руке, грозился убить парня, если тот не уберется. Ну и боксер, конечно, смылся…
Де Кок внимательно следил за каждым словом Тощего Лоутье, за выражением его глаз, за всеми его движениями.
— Этот парень мертв! — сказал он.
Лаутье опустил бокал на стойку, рука его заметно дрожала.
— Как мертв? — почти беззвучно спросил он.
— Задушен в своей квартире.
Де Кок почувствовал, как от усталости снова невыносимо заныли ноги. Боль растекалась от пальцев к лодыжкам, казалось, миллионы злобных чертенят миллионами крошечных иголочек терзают его мышцы. Эта боль угнетающе действовала на него. Инспектор хорошо знал, что она означает: всякий раз, когда расследование заходило в тупик, и ему казалось, что он все дальше уходит от результата, эта боль давала о себе знать.
Болезненно морщась, Де Кок поднял ноги и осторожно положил их на низенький столик. Фледдер озабоченно посмотрел на него.
— Опять?
Де Кок не ответил. Он подтянул брюки до колен и ущипнул каждую икру в нескольких местах — иногда это помогало.
— Мне показалась странной реакция Тощего Лоутье, — сказал он задумчиво. — Хотя он не произнес ни слова, у меня было такое чувство, что он знает, кто убил Пауля ван Флодропа.
— Ну это совсем несложно установить, — пренебрежительно выпятил нижнюю губу Фледдер. — Вывод сам собой напрашивается.
Инспектор поднял на него глаза.
— Так ты, оказывается, твердо знаешь, кто помог Паулю ван Флодропу перебраться в мир иной! — ехидно заметил он.
Молодой следователь пожал плечами.
— Я не сомневаюсь, что это дело рук Бертуса из Утрехта! — Опершись на локти, он наклонился вперед и нацелил указательный палец на инспектора. — Все очень просто: Пауль ван Флодроп угрожал Бертусу… устроил скандал… обвинил его в смерти Аннетье Схеепстра, а еще раньше потребовал у него миллион гульденов. — Он ухмыльнулся. — Мне представляется, у нас вполне достаточно оснований подозревать в убийстве Бертуса из Утрехта.
— Послушать тебя — так все на удивление просто и ясно! — рассвирепел Де Кок. — А я не верю в эти публичные заявления! Я еще не встречал убийцу, который действовал бы настолько откровенно. — Если не очень долго думать, убийца Бертус и в самом деле перед нами как на ладони. Но что лежит в основе такого заключения! — На его широком лице мелькнула насмешливая улыбка. — Факты, о которых он сам сообщил в полицейское управление… Вспомни, как он заявился к нам и сказал, что Пауль ван Флодроп угрожает ему… что он обвиняет его в убийстве… а еще раньше требовал у него миллион. Бертус из Утрехта словно решил предупредить нас, что если Пауля ван Флодропа найдут убитым, то именно у него, Бертуса из Утрехта, есть для этого все основания. Нет, тут что-то не так. Мне не верится, что Пауля ван Флодропа убил этот сутенер.
Фледдер улыбнулся, но глаза его при этом оставались серьезными.
— Если я правильно вас понял, — задумчиво сказал он, — получается, что Бертус из Утрехта нарочно привлекает к себе наше внимание…
— Да, такой вывод напрашивается, — осторожно продолжал свои рассуждения Де Кок. — Но тут просматриваются еще два любопытных момента…
— А именно?
Де Кок приложил указательный палец к носу.
— Заметь, Бертус постарался привлечь к себе внимание до убийства, а это значит…
У Фледдера расширились глаза.
— …что Бертус из Утрехта, — подхватил он, — в тот момент уже знал, что Пауль ван Флодроп вскоре будет убит, и тогда возникает вопрос…
В дверь тихо постучали.
— Войдите! — недовольно крикнул Фледдер. Дверь медленно отворилась, и на пороге появилась белокурая женщина. Поверх облегающего черного джемпера с весьма откровенным вырезом и короткой юбочки из красной кожи она накинула широкий бежевый плащ явно с чужого плеча — видно, одолжила его, когда ей пришлось покинуть свое привычное место перед широким окном.
Де Кок сразу понял, кто перед ним, хотя лично не был знаком с женщиной. Широко улыбаясь, он встал ей навстречу.
— Здравствуй, Минтье! — дружелюбно приветствовал он посетительницу. — Я рад, что ты пришла.
— Меня прислал Тощий Лоутье, — сказала она. Де Кок предложил Минтье стул и внимательно посмотрел в ее покрасневшие глаза.
— Ты никак плакала? — сочувственно спросил он. Женщина вынула из рукава носовой платок.
— Лоутье мне все рассказал. — Она всхлипнула. — Они убили Пауля-Модника.
Де Кок сел напротив нее.
— Вы его так называли? Пауль-Модник?
Белокурая Минтье кивнула.
— Да. Он всегда одевался по последней моде. Впрочем, он был славный парень, я любила его, и Аннетье была от него без ума. Однажды даже сказала: «Если б я познакомилась с Паулем двумя годами раньше, я никогда не стала бы вести такую жизнь».
— Весьма лестный комплимент для Пауля, — заметил Де Кок.
— Да уж… У него были серьезные намерения в отношении Аннетье. Они собирались пожениться.
— А Бертус из Утрехта знал об этом?
Минтье пожала плечами.
— Думаю, что да.
Де Кок наклонился к ней.
— Это ты отправила однажды вечером Пауля в полицейское управление и посоветовала обратиться ко мне?
— Да.
— Зачем?
Минтье глубоко вздохнула.
— Когда Аннетье исчезла, а в больнице Южного Креста ему сказали, что ее там никогда и не было, Пауль решил, что ее убил Бертус из Утрехта. Понимаете… он хотел добиться от него признания.
— Каким образом?
— Решил, что надо так отколошматить парня, чтобы он сам рассказал обо всем.
Де Кок улыбнулся.
— Ну этот метод, — заметил он, — нам запрещено применять.
Но белокурая Минтье, словно не замечая его улыбки, нервно теребила край своего джемпера.
— Я не хотела, чтобы у Пауля были неприятности, и сказала: «Пойди-ка лучше на Вармусстраат, к следователю Де Коку, он знает, что делать в таких случаях».
— И он послушал тебя?
Минтье покачала головой.
— Нет. Он ни за что не хотел иметь дело с полицией. Мне пришлось долго его уговаривать, но в конце концов он все-таки отправился к вам, и я была этому очень рада. Паулю лучше бы не связываться с Бертусом из Утрехта…
— Почему?
— Он все равно ничего от него не добился бы. Тем более, с помощью кулаков. Этот Бертус из Утрехта очень хитрый и изворотливый тип, уж вы поверьте мне. — Она замолчала, и глаза ее наполнились слезами. — Вот видите, чем это кончилось… Пауля убили!
Де Кок наклонил голову к плечу.
— И ты считаешь, что в этом замешан Бертус?
— Конечно, замешан! — рассердилась Минтье и ткнула пальцем в сторону инспектора. — Вы просто наивный ребенок, если думаете, что сможете прищемить хвост этому Бертусу.
Де Кок внимательно наблюдал за ней. Откровенность молодой проститутки сбивала с толку.
