— Конечно, замешан! — рассердилась Минтье и ткнула пальцем в сторону инспектора. — Вы просто наивный ребенок, если думаете, что сможете прищемить хвост этому Бертусу.
Де Кок внимательно наблюдал за ней. Откровенность молодой проститутки сбивала с толку.
— А почему Пауль решил, что Бертус из Утрехта убил Аннетье?
Минтье поджала губы.
— Потому что Аннетье слишком много про него знала.
Де Кок прищурил глаза.
— Что именно?
Лицо Минтье покрылось пятнами, которые не мог скрыть даже густой слой косметики.
— Она много знала… от самого Бертуса…
— Каким образом, — спросил инспектор, осторожно подбирая слова, — Аннетье могла многое узнать от Бертуса из Утрехта, ведь этот человек привык сам справляться со своими делами, такие субъекты обычно избегают лишних ушей и глаз.
Минтье спустила плащ со своих округлых плеч.
— Должно быть, так и было раньше, но в последнее время он стал все чаще перепоручать свои дела Аннетье, и она со всем справлялась. Чуть свет, она уже на ногах, и до самого вечера носится по его делам.
— По каким делам?
Женщина недовольно нахмурилась, а потом подняла на следователя умоляющие карие глаза.
— Вы же не хотите завтра найти меня мертвой? Де Кок потер ладонями лицо, желая выиграть время. Он понимал, что ему будет очень трудно вытянуть из этой девицы хоть что-нибудь про темные делишки старого сутенера.
— Аннетье была твоей подружкой? — почти ласково спросил он.
— Можно так сказать…
— Она тебе доверяла? — Не во всем.
Де Кок пощипал нижнюю губу.
— Почему так случилось… почему Бертус в последнее время стал поручать Аннетье вести его дела?
— Я думаю, он был болен, — неуверенно произнесла Минтье.
— Болен? — удивился Де Кок.
Она кивнула.
— Правда, по нему этого совсем не видно, он выглядит вполне здоровым, но мне кажется, с некоторых пор он боится выйти на улицу, перестал ездить на машине, за полгода ни разу не выводил ее из гаража, а если ему надо поехать куда-нибудь, он вызывает такси.
— Аннетье что-нибудь говорила тебе об этом?
— О его болезни?
— Да.
Белокурая Минтье замотала головой.
— Нет. Это всего лишь мои собственные предположения. Я заметила, что в последнее время Бертус почти перестал появляться на людях, и мне показалось это странным.
Де Кок поднялся со своего места. Нет смысла пытаться заставить ее говорить о вещах, о которых она не хочет рассказывать. Он дружески положил руку на ее круглое плечо.
— Возвращайся назад, — тихо сказал он, — тебя там, наверное, заждались.
Минтье улыбнулась.
— Я сказала, что должна съесть гамбургер, если не хочу упасть в обморок.
Седой сыщик накинул ей на плечи плащ.
— Если появится что-то, чем тебе захочется со мной поделиться, зайди ко мне в управление или позвони.
Она кивнула и торопливо засеменила к двери на своих высоких каблучках. Де Кок проводил ее взглядом, и вдруг за его спиной зазвонил на столе телефон. Фледдер снял трубку. Инспектор обернулся и увидел, как побледнело лицо его молодого помощника.
— Кто? — коротко спросил он. Фледдер положил трубку.
— Дежурный бригадир.
— Что там стряслось?
— Рихард Недервауд… захватил в заложницы какую-то женщину.
— Какую женщину?
Фледдер смешался.
— Дежурный не сказал. Наверное, он и сам не знает. Он направил нескольких полицейских на Аудекерксплейн. Кажется, Рихард Недервауд подскочил к молодой женщине на площади Дам, возле Национального музея, приставил к ее горлу нож и пройдя таким образом через Беюрсплейн, Беюрсстраат и Патернорстерстейг, приблизился вместе с заложницей к башне Старой церкви.
Де Кок посмотрел на своего молодого коллегу, все еще ничего не понимая.
— К башне Старой церкви?
Фледдер кивнул.
— В такое время башня обычно закрыта, но именно в этот день ее открыли для группы экскурсантов. Когда Рихард Недервауд втолкнул женщину в помещение башни, там уже никого не было.
Де Кок по-прежнему ничего не понимал.
— От-куда, — спросил он, заикаясь, — поступило это сообщение?
— Вероятно, кто-то из прохожих видел, как Недервауд схватил женщину, и пошел за ними.
Де Кок с сомнением покачал головой.
— Но откуда этому прохожему стало известно, что человека, взявшего женщину в заложницы, зовут Рихардом Недерваудом?
— Возможно, Рихард назвался сам…
— Назвался сам?
— Ну да!
Де Кок подошел к вешалке, схватил свою шляпу и махнул рукой Фледдеру.
— Пошли скорей! — прорычал он. — Надо предотвратить беду!
Они бросились вниз по лестнице, перескакивая через три ступеньки. В вестибюле Де Кок на бегу бросил Яну Кустерсу:
— Есть какие-нибудь новости?
Дежурный бригадир скороговоркой доложил:
— Этот парень и женщина находятся на верхней площадке башни, у первого зубца. Он грозится столкнуть ее вниз, если кто-нибудь попытается подняться в башню.
Де Кок испуганно взглянул на него.
— Надеюсь, полицейские этого не сделали?
— Нет.
— Чего же он хочет?
— Откуда я знаю. — Ян Кустерс пожал плечами.
— У тебя есть мегафон? — спросил Де Кок. Дежурный повернулся к шкафу и извлек оттуда звукоусилитель на батарейках.
— Возьми, только обращайся с ним очень осторожно, это собственность муниципалитета.
Де Кок одарил его уничтожающим взглядом и с мегафоном в руке в сопровождении Фледдера вышел из управления. Они направились по Вармусстраат.
На Аудекерксплейн уже собралась толпа. На лицах было написано напряженное ожидание. Зеваки, запрокинув головы, глядели вверх — на зубчатый край верхней площадки. Молодой полицейский, первым заметивший инспектора, подошел к нему.
— Экскурсовод, — пояснил он, — намеревался показать башню группе немецких туристов, прибывших на «Сейл Амстердам». — Он указал рукой наверх. — Видно, этот молодой человек двигался по Вейде Керкстейг, увидел, что дверь в башню открыта, и…
— Он сразу направился к башне?
Молодой полицейский покачал головой.
— Как утверждает свидетель, который следовал за ними от памятника на площади Дам, они сначала повернули с Патернорстерстейг на Вармусстраат, потом этот тип вдруг развернулся и потащил женщину в обратном направлении: через Вейде Керкстейг к башне.
Де Кок посмотрел вверх и увидел на площадке длинную фигуру Рихарда Недервауда. Тот прижал светловолосую женщину спиной к зубчатому ограждению площадки. С такого расстояния разглядеть нож в его руке было невозможно. Инспектор поднес микрофон ко рту.
— Рихард! — крикнул он в рупор. — Я, следователь Де Кок, сейчас поднимусь к тебе, нам надо поговорить!
Фледдер положил ему руку на плечо.
— Лучше это сделаю я, туда очень высоко взбираться… Не меньше сотни ступенек, а вы человек не первой молодости, Де Кок.
У инспектора напряглись скулы, он понимал, что Фледдер прав, но слышать эти слова ему было все же неприятно.
— Оставайся здесь! — приказал он. — Я попробую уговорить его отпустить женщину, а ты позаботься о том, чтобы она не сбежала, как только спустится.
Он снова поднес мегафон ко рту.
— Я поднимаюсь наверх, Рихард, я хочу выслушать твои требования.
Ответом ему было молчание.
Де Кок направился к башне, и люди молча уступали ему дорогу. Подойдя ко входу, он остановился, чувствуя, что его подташнивает и ноги дрожат от напряжения. Казалось, он ощущал биение собственного пульса даже в кончиках пальцев. В голове стучало только одно: а вдруг Рихард Недервауд выполнит свои угрозу и сбросит женщину вниз, тогда в ее смерти будет виноват он, инспектор Де Кок. А уж он-то знает, как скоро на расправу его начальство, эти деятели только и ищут, на ком бы отыграться и всегда находят козлов отпущения среди своих подчиненных.
Де Кок отступил назад и снова поднял мегафон.
— Рихард, — закричал он, — послушай, не делай глупостей, от этого не будет никакой пользы ни тебе, ни твоей Розочке…
Убедившись, что снова не последовало никакого ответа, он глубоко вздохнул и, еще раз окинув взглядом молчаливых людей, собравшихся на площади, вошел в башню.
Первые пятьдесят ступенек он преодолел одним махом, потом у него перехватило дыхание, сердце бешено заколотилось, и он почувствовал, что ему не хватит сил поднять на такую высоту свои девяносто килограммов. Молодой Фледдер прав, подумал он с горечью, я уже стар для подобных восхождений.
Наконец он добрался до площадки, где было очень холодно и жутко завывал ветер.
Рихард Недервауд стоял рядом с женщиной спиной к инспектору и смотрел вниз. Де Кок подумал, что сейчас он бы мог нанести ему удар в спину, но тут же отогнал эту мысль: Фледдер уже имел возможность убедиться, что Рихард Недервауд юноша сильный и к тому же отличается непредсказуемой реакцией.
