– Мир.
– А дружба?
Улыбка сошла с лица Сафрона, ее сменил зловещий оскал. На какой-то миг его лицо показалось Даниле скелетным черепом, в глазницах которого ярко горели адские угли… Оказывается, Сафрон владел магией подавляющего взгляда.
– И дружба, – угнетенно кивнул вор.
Он очень жалел о том, что согласился смотреть за городом, который держал этот монстр под эгидой чудовищного Кручи…
Нетрудно уговорить себя сделать то, к чему лежит душа. А если еще и сердце настроено в унисон с ней, то согласие – это фейерверк из множества восклицательных знаков… Но все же Наташа сопротивлялась. Вернее, создавала видимость.
– Ну не надо… Ну зачем?..
А голова откинута назад, и ноги уже подкашиваются от сладко щекочущей слабости. Зато Дима крепко стоит на ногах, он сзади поддерживает ее тяжелое размякшее тело и мнет руками податливую грудь.
Он снова задержался у нее вечером и снова останется у нее на ночь – если, конечно, она не устоит перед его натиском. А она не устоит: слишком велик соблазн.
– Затем, что я тебя люблю, – жарко прошептал на ухо Дима.
– Но сейчас нельзя. Послезавтра сорок дней…
– Еще целый год нельзя. Но я не могу терпеть…
И она уже не представляла, как можно выдержать целый год без человека, который буквально ворвался в ее жизнь. Тем более что грешить они начали давно: в первый раз это случилось еще до похорон. Гена сам по всем виноват: он не ценил Наташу, он изменял ей. А Дима любит ее давно и уже небезнадежно…
– Только недолго, – пробормотала она и целиком сдалась ему на милость.
«Недолго» затянулось до самого утра. Дима не выспался, но к тому моменту как проснулись дети, его уже не было дома. Но прошло чуть больше трех часов, как он появился вновь, с пышным букетом гвоздик в четном числе. Он знал, что в десять утра Наташа отправится на могилу к мужу, и решил сопроводить ее.
– Это глупо с твоей стороны, – с осуждением в голосе, но без раздражения сказала она.
– Но я не хочу, чтобы ты ехала одна… К тому же он уже знает, что мы с тобой. Жизнь продолжается…
– Да, но не всем это объяснишь. Мне кажется, что все уже догадываются о наших с тобой отношениях.
– Кто все?
– Друзья мужа. Паша, Олег, Борис, Кирилл… Они уже косятся на меня.
– Скоро у тебя будет другой муж. И у него будут друзья, – мягко, но самоуверенно сказал Дима.
Наташа удивленно посмотрела на него:
– Это ты о ком?
– О том, кого ты выберешь. Надеюсь, что это буду я.
– Надейся, – со сдержанной радостью в глазах улыбнулась она. – И жди.
– Сколько надо, столько и буду ждать, – заверил ее Дима.
Небо с утра заволокло хмарью, но дождь пока не накрапывал. Зато было прохладно: конец лета и скандинавский ветер. На кладбище тоска, а в душе светло – и все потому, что Дима рядом. Он согревал Наташу своим присутствием, и она не ощущала привычного уже холодка в душе, когда они подошли к VIP-могильнику, как называл Дима место, огороженное кованым забором.
Это было какое-то сумасшествие, начавшееся с подачи Паши Скоробогатова. Он предложил друзьям Геннадия приобрести места под захоронение рядом с его могилой. Согласились не все, но большинство ринулись выкупать землю на кладбище, а скооперировавшись, обнесли образовавшуюся VIP-зону оградой. Наташе не нравилась сама идея, а ее воплощение тем более. Но делать нечего, земля уже куплена и поделена. К тому же и для нее здесь было выделено место, о чем она предпочитала не думать.
Они возложили цветы на могилу, постояли немного. Когда собрались уходить, она вдруг обнаружила, что Дима держит ее за руку. Надо же, даже не заметила, как это вышло…
– Пошли? – спросила она, нехотя высвобождая руку.
Уговаривать его не пришлось. Было видно, что Диму тяготит незримое присутствие покойного брата.
Но уйти сразу им не удалось. Повернувшись к выходу, она увидела идущего к могиле Пашу Скоробогатова и двух его телохранителей. Пришлось ждать, когда он подойдет.
– Я так и думал, что встречу тебя здесь, – с натянуто-печальным видом сказал он, поздоровавшись.
Выглядел он не очень свежо. Примятая физиономия, едва уловимый запах мускусного ореха, посредством которого избавляются от перегарного духа. Дорогой костюм выглядел так, будто он спал в нем всю ночь; верхняя пуговица рубашки расстегнута, галстук расслаблен и заметно смещен в сторону.
Покосившись на Диму, он спросил:
– А где твоя охрана?
Она поняла, что Паша имел в виду. Как и ко всему прочему, чем обзаводился Гена, он очень ревностно воспринял появление двух телохранителей. И сам в свою очередь завел себе охрану.
– Нет никого, – покачала головой Наташа.
– Совсем никого или пока нет?
– Совсем… А кого мне бояться?
Она рассчитала телохранителей мужа: охрана – удовольствие не из дешевых, да и особой необходимости в ней не было.
– Ну бояться, может, и нечего, – пожал плечами Паша. И снова покосился на Диму. – Тем более что тебя и так охраняют. Целый капитан, военный следователь, герой, можно сказать…
– Герой он или не герой, но мне с ним спокойней.
– Где спокойней, здесь или дома?
– Это ты о чем? – Наташа недовольно поджала губы.
– Да о том. – Паша провел по щекам пальцами одной руки, как будто смахивал с них влагу. – Говорят, что вы… Неважно, что говорят. Это всего лишь слухи. Но зачем ты сюда этого героя привела? Гену хочешь позлить?.. Это, конечно, не мое дело. Но он все-таки мой друг…
– А мне он брат! – нахохлившись, неосторожно вставил Дима.
– Я бы на твоем месте помолчал, парень, – скривился Скоробогатов. – Я, конечно, не ангел, но в постель к жене брата никогда бы не полез!
– Паша! – возмутилась Наташа.
– А что такое? Я правду говорю!
– Побойся бога! Здесь не место выяснять отношения.
– Не место?! Да нет, самое место! – не на шутку разошелся Паша. – Может, моими устами сам Гена говорит! Наташа, раскрой глаза! С кем ты связалась? Он же мизинца Генкиного не стоит!
– А я их и не сравниваю… – в смятении пробормотала она.
– Сравниваешь не сравниваешь, а спать у себя оставляешь…
– Это совсем не то, что ты думаешь!
– Да то это, то!.. Ты думаешь, я не знаю, зачем он к тебе в постель полез? А чтобы жениться на тебе! Ты же вдова богатая, а у него ни гроша за душой…
– А не заткнулся бы ты! – подал голос Дима.
– Ты кому тыкаешь, щенок? – взвился Скоробогатов. – Кто тебе слово давал? Да я тебя сейчас прямо здесь зарою!..
– Паша, Паша! – попыталась успокоить его Наташа.
– Что Паша! Я уже тридцать восемь лет Паша!..
– Ну, нельзя же так!
– А Генку можно было убивать? Можно, я спрашиваю?
– О чем ты говоришь? Что с тобой?
– Ты не думала, зачем его убили? Не думала, что он кому-то мешал к тебе в постель залезть?.. Этот его и убил!
– А это уже клевета! – побагровел Дима. – Еще одно слово, и я вызову наряд! Вы у меня за клевету сядете!..
– Это кто еще сядет! – взвыл Скоробогатов.
Но было уже видно, что угроза произвела на него впечатление.
– Паша, что на тебя нашло?
– Да идите вы оба! – психанул он и резко повернулся к Наташе спиной.
Она заметила, как переглянулись между собой его телохранители. Похоже, им самим не понравился истерический выпад своего босса. Но и на Диму они посмотрели с пренебрежением… Впрочем, ей-то какое дело до их поведения?
– Вот урод! – глядя на Скоробогатова, бросил ему вслед Дима.
– Какой-то он сегодня не в себе, – заметила Наташа.
– Надеюсь, ты не поверила ему, что это я убил твоего мужа?
– Ты не мог, – мотнула она головой.
– Значит, не поверила, – облегченно выдохнул он.
– Но я правда богатая вдова.
– А у меня правда за душой ни гроша. Но мы можем жить в гражданском браке. Или просто как любовники… Мне главное, чтобы ты была моей…
– Буду, – задумчиво кивнула Наташа. – Никуда я от тебя не денусь…
«А может, прав был Паша? Может, Диме нужны исключительно ее деньги? Может, он притворяется, что влюблен?.. А что, если это он убил Гену?»
* * *
Степану снился захватывающий сон. Он отчаянно гнался за морским чертом, но в последний момент, когда готов был проткнуть его трезубцем, прокукарекал петух.
Черт исчез, море тоже, и Степан оказался в своей постели. А петух продолжал надрываться.
– Да задуши ты его! – сонно пробормотала «добрая» Жанна.
Как послушный муж, Степан сделал это немедленно.
Морской черт был обыкновенной донной рыбой и к потусторонней нечисти не имел никакого отношения. А петух был пластиковым, с механическим голосом. Этот будильник в форме горластой птицы привезли ему из Тайваня. Прелесть изобретения состояла в том, что его можно было банально задушить. Пережал пластиковое горло – и тишина…
– А еще лучше убей, – не отрывая головы от подушки, посоветовала супруга. – Чего это с ним? Сегодня же воскресенье.
