Кнутас принялся набивать трубку, продолжая разглядывать фотографии и читать описания нанесённых жертве телесных повреждений.
Раскрыть убийство — это как разгадать кроссворд. Отгадка редко видна сразу, требуется на денёк отдохнуть от одних фактов и сосредоточиться на других. Обычно, когда комиссар возвращался к тому, что было временно отложено в сторону, ему удавалось взглянуть на вещи по-новому. Совсем как при разгадывании кроссвордов, иногда его самого удивляло, как же он раньше об этом не подумал. В такие моменты отгадка казалась ему просто элементарной.
Кнутас встал у окна, приоткрыл его и закурил.
Ну и, конечно, свидетели. Знакомые Дальстрёма ничего интересного следствию не сообщили. В основном они просто подтвердили то, что полиции и так было прекрасно известно. Никаких новых показаний, которые указывали бы на Юнсона, не появилось, поэтому прокурор принял решение выпустить его. Бенгта, естественно, подозревают в совершении кражи, но держать его под стражей бессмысленно.
Кнутас практически исключал вариант, что убийцей окажется Юнсон. А вот Эрьян наводил комиссара на размышления. Неприятный тип. Сидел за нанесение тяжёлых увечий. Этот кадр способен на убийство.
На допросе он, разумеется, всё отрицал и заявил, что едва был знаком с Дальстрёмом, что подтверждалось показаниями их общих приятелей. Однако это не мешало ему оказаться потенциальным убийцей.
Полицейские допросили и учителя физкультуры, Арне Хаукаса. Тот утверждал, что в вечер, когда было совершено убийство, он, как обычно, совершал вечернюю пробежку. По его словам, он перенёс её на более позднее время, поскольку смотрел кино по телевизору. Поблизости от дома есть хорошо освещённая дорожка, поэтому он мог побегать и позднее, чем обычно. Ничего странного или подозрительного он не видел и не слышал.
Размышления Кнутаса прервал телефонный звонок. Звонил Юхан, он сообщил о том, что Дальстрём нелегально помогал с ремонтом Бертиль и Астрид Персон, проживающим на улице Бакгатан. Кнутас был просто ошарашен этой новостью:
— Как же случилось, что нам ничего об этом не известно? Знаешь ещё какие-нибудь имена? На кого ещё он работал?
— Нет, старикан очень обиделся на меня, когда я сказал, что буду вынужден сообщить об этом в полицию. Проверь краеведческое общество, кто-то из них посоветовал Персонам обратиться к Дальстрёму.
— Конечно. Что-то ещё?
— Нет, пока всё.
— Спасибо, что позвонил.
— Да не за что.
Кнутас повесил трубку и погрузился в размышления. Значит, Дальстрём подрабатывал… Неожиданный поворот. Мысленно комиссар ещё раз поблагодарил Юхана за помощь.
После школы Фанни сразу пошла домой. В дверях она столкнулась с Джеком, маминым приятелем. Он даже не взглянул на неё и, не поздоровавшись, прошёл мимо. Дверь в квартиру оказалась не заперта, и Фанни сразу почувствовала неладное. Она заглянула на кухню — никого.
Мама лежала на диване, укрывшись пледом. Плед сбился на сторону, открывая голое тело. На столе теснились пустые бутылки из-под вина и пива и пепельница с горой окурков.
— Мама, проснись!
Фанни потрясла её за плечо — никаких признаков жизни.
— Мама, — повторила Фанни, глотая слёзы, и тряхнула сильнее. — Мамочка, проснись, ну пожалуйста!
Наконец та открыла глаза и прохрипела:
— Меня сейчас вырвет, принеси тазик.
— Какой?
— Ну, возьми там на кухне, красный.
Фанни бросилась на кухню за тазиком, но опоздала: маму уже вырвало на ковёр.
Кое-как ей удалось дотащить маму до спальни. Она укрыла её одеялом и поставила тазик рядом с кроватью. Клякса принялась вылизывать заблеванный ковёр. Она оттащила собаку, взяла салфетки и постаралась оттереть хоть что-то. Получалось плохо, придётся стирать, поняла Фанни. Она набрала полную ванну горячей воды, насыпала стирального порошка и запихала туда ковёр. Пока он отмокал, Фанни прибралась, собрала пустые бутылки, выкинула окурки и проветрила комнату. Закончив уборку, она обессиленно опустилась на диван.
Клякса жалобно подвывала — просилась гулять. Фанни всерьёз задумалась: может, позвонить тёте и сказать, что она так больше не может? Да нет, не хватит смелости, ведь когда мама узнает, она просто взбесится. А если она и дальше будет так пить? Её же могут выгнать с работы — и что тогда?
У Фанни не было сил думать об этом. Ещё немного, и у неё вообще ни на что не останется сил.
Когда на следующее утро Кнутас вошёл в конференц-зал, его встретил запах свежесваренного кофе и тёплых булочек с корицей. Надо же, кто-то позаботился. Он покосился на Кильгорда — небось его рук дело. За столом царило оживление. Карин болтала с Витбергом, который вчера вечером явно неплохо гульнул. «Наверняка развлекает её рассказами о своих похождениях», — решил комиссар. Стоявшая перед ним бутылка кока-колы не оставляла никаких сомнений в том, что его мучит жажда.
Кильгорд и Смиттенберг склонились над газетой, прокурор держал в руке ручку, ну а Кильгорд, конечно же, булочку. Господи, они кроссворд разгадывают! Норби и Сульман стояли у окна, в которое барабанил град, и что-то обсуждали, наверное погоду.
Просто коктейльная вечеринка какая-то! Вот какие чудеса могут сотворить свежие домашние булочки.
Кнутас, как всегда, сел во главе стола и громко откашлялся, но никто не обратил на него внимания.
— Народ, — попытался он, — может, приступим?
Никакой реакции.
Он обиженно покосился на Кильгорда. Похоже на него. Понаехали тут всякие со своими булочками и домашней обстановкой, и о работе все уже и думать забыли! Кнутас ничего не имел против того, чтобы приятно проводить время на работе, но не в такой неподходящий момент. А комиссар с самого утра и так был в отвратительном настроении после скандала, который ему закатила Лине.
Началось всё с мелочей: он снова раскидал одежду, не покормил кошку, забыл включить посудомоечную машину накануне вечером, хотя ложился последним. А потом она обнаружила, что Кнутас забыл купить Нильсу новую клюшку для хоккея с мячом вместо той, которую тот сломал, хотя клялся и божился сделать это, зная, что вечером у сына матч. И вот тогда чаша её терпения переполнилась — и Лине взорвалась.
В зале стоял такой гвалт, что Кнутасу пришлось встать и хлопнуть в ладоши, пытаясь привлечь внимание коллег.
— Эй, ничего, что я вас отвлекаю? — прорычал он. — Будем работать или заниматься налаживанием социальных контактов?
— Отличная идея, — сразу же отозвался Кильгорд. — Может, останемся тут, возьмём какой-нибудь фильмец в прокате, попкорна купим? Такая погода, просто жуть, замёрз как собака!
Последние слова он произнёс фальцетом, потирая руки и при этом умудряясь вилять бёдрами. В исполнении такого великана выглядело это всё крайне забавно. Чёртов клоун! Но даже Кнутасу не удалось сдержать улыбку.
Для начала он рассказал о том, что Дальстрём нелегально подрабатывал.
— Откуда нам это стало известно? — спросил Кильгорд.
— Сведения поступили от журналиста Юхана Берга. Помнишь его? Супруги, проживающие на улице Бакгатан, сами не решились сообщить об этом в полицию, поскольку речь идёт об использовании нелегального труда.
— Просто поразительно — небедные люди, а что себе позволяют! — взорвалась Карин, которая по мере рассказа Кнутаса багровела от возмущения. — Это же просто отвратительно! Люди с высоким уровнем дохода используют нелегальный труд, хотя вполне могли бы заплатить. Человека убили, а они трясутся за собственную шкуру и не соизволят даже сообщить в полицию! Это просто подло! — Яростно сверкая глазами, Карин обвела взглядом коллег. — На роскошные виллы и отпуска за границей у них деньги есть, а вот нормально заплатить уборщице, чтобы ей шли отчисления в страховую компанию и пенсионный фонд, на что она имеет полное право, у них денег не хватает. За это они платить не хотят. Всё, что угодно, лишь бы не платить налоги, а это, вообще-то, преступление! При этом они ожидают, что для их детей найдётся место в садике, что их примут в поликлинике и вкусно накормят в школе. Как будто они не понимают, что эти вещи связаны. Бред какой-то!
Все сидящие за столом посмотрели на неё с удивлением. Даже Кильгорд, который за словом в карман не лез, не нашёлся что сказать. Хотя, может, ему просто неудобно было говорить с набитым ртом — он жевал уже третью булочку.
— Успокойся, Якобсон, — оборвал её Кнутас, — уйми свой праведный гнев.
— В каком смысле? Ты что, считаешь это нормальным? — Карин огляделась, ища у коллег поддержки.
— Неужели обязательно нужно всё сводить к политике? — раздражённо спросил Кнутас. — Наше дело — расследовать убийство. — Он демонстративно отвернулся от неё и посмотрел на коллег. — Ну так что, продолжим?
