— Подожди немного. Мне надо в туалет.
— Но я хочу только потрогать, — умолял он.
— Ну пожалуйста.
Его руки, гладившие её спину, внезапно замерли. Ладони стали влажными, он вообще жутко вспотел. Какое-то время они не двигались, и Фанни слышала только его прерывистое дыхание.
Хватка ослабела. Кажется, он решил отпустить её.
Он немного отстранил девушку и уставился на её грудь.
— Ты понимаешь, какая ты красавица? — прошептал он. — Ты сводишь меня с ума!
Он снова полез к ней, на этот раз более настойчиво.
— Нет, — повторяла она, — я не хочу.
— Ну немножко, ну хоть попробовать, от тебя не убудет.
Он повалил её на диван, дёрнул молнию и одним рывком стащил с неё джинсы. Они были такими узкими, что вместе с ними сползли и трусики. Лёжа перед ним обнажённой, она вдруг поняла, что всё пропало. Перестала сопротивляться и замерла. Он с силой раздвинул её бёдра.
И тут она вдруг разрыдалась.
— Я не хочу, — кричала она, — перестань! Перестань!
Её крики словно отрезвили его, и он отпустил её.
В машине по дороге домой он не сказал ни слова. Как и она.
Вопреки здравому смыслу Эмма согласилась пообедать с ним. Юхан уже успел взять интервью у губернатора, поэтому мог располагать оставшимся временем по своему усмотрению. Домой он улетал лишь наутро.
Они договорились встретиться у него в номере. Другие варианты показались Эмме слишком рискованными.
Совершенно некстати позвонил Гренфорс и сообщил о задании, которое ожидало Юхана в Стокгольме.
Поговорив с ним по телефону, он уселся в кресло, то и дело поглядывая на часы. До прихода Эммы оставалось двадцать минут. Может, не терять времени и заказать еду в номер? Чем быстрее они пообедают, тем больше времени у них останется друг для друга. Он вытащил из ящика стола меню, быстро просмотрел его: тосты, салат «Цезарь», морской язык со шпинатом за двести сорок крон — безбожные цены! Гамбургер с домашним картофелем «Айдахо» — ну почему сразу не написать «с жареной картошкой»?
А что Эмме нравится из еды? Креветки, морепродукты? Нет, суп из креветок не пойдёт. «Паста болоньезе» — красивое название для спагетти с томатно-мясным соусом. Надо что-нибудь лёгкое, но не слишком. Может, омлет?
Он успел вспотеть, теперь придётся срочно бежать в душ. Так ничего и не выбрав, он позвонил на ресепшн. Что вы посоветуете? Что готовится быстро, вкусно, не очень большие порции и не слишком дорого? Фрикадельки в подливке с брусничным соусом. Вот как? Может, и не очень оригинально, ну да ладно.
Он заказал две порции и сбросил одежду. Осталось пятнадцать минут. А еду-то успеют принести или появление официанта прервёт долгожданную встречу? Долгожданную для него, а вот насчёт её неизвестно. Может, она согласилась встретиться только для того, чтобы окончательно отказать ему?
Только он вылез из душа, как в дверь постучали. О нет, только не это! Ему же ещё надо одеться, причесаться и побрызгаться туалетной водой. Он застыл в нерешительности. А может, всё-таки еду принесли? Он подошёл к двери, оставляя мокрые следы на полу, и спросил:
— Да-да?
— Обслуживание номеров, — ответил голос из-за двери.
Юхан с облегчением выдохнул. Ну почему всё происходящее кажется ему вопросом жизни или смерти?!
Официант стал накрывать на стол. «Нет-нет, спасибо, я сам». О чаевых не может быть и речи — он стоял посреди номера в одних трусах, прикрывшись полотенцем. Осталось две минуты. Он быстро натянул штаны и чистую футболку. Десять минут первого, а её ещё нет. Очередная паника: а вдруг она не придёт? Может, он пропустил сообщение от неё? Мобильный же остался на столе. Нет, ни одного нового сообщения. Она должна прийти, просто обязана, иначе… Он взглянул на себя в зеркало — бледный, встревоженный и почти отчаявшийся: а вдруг она передумала!
Стук в дверь. Он медленно выдохнул, так что аж в глазах зарябило. Тряхнул головой. Ещё не хватало терять контроль над собой!
Он открыл дверь и увидел её. Фантастика! Тёмные глаза, румяные щёки — просто до неприличия здоровый, цветущий вид. Она улыбнулась ему, и Юхану показалось, что пол уходит из-под ног.
— Мм, как вкусно пахнет. Фрикадельки, — сказала она без особого энтузиазма.
Вот дурак! Как же он сглупил? Угощать учительницу фрикадельками! Да их в школе, наверное, только ими и кормят! Кретин! Они сели за стол.
— Хочешь пива?
— Не откажусь, спасибо.
Идиотская ситуация. Унылый гостиничный номер, тарелки с едой, серое небо за окном — это их первая встреча почти за месяц. Она немножко поправилась, отметил он. А ей идёт.
— Как дела?
Смысла в этом вопросе было не больше, чем в искусственных цветах на столе.
— Спасибо, потихоньку, — ответила она, не поднимая глаз от тарелки. — А у тебя как?
— Всё в порядке.
Фрикадельки встали поперёк горла. Снова повисло молчание. Они одновременно подняли головы и посмотрели друг другу в глаза, не переставая жевать.
— Вообще-то, ужасно, — признался Юхан.
— Точно.
— Просто кошмар. Меня всё время тошнит.
— Та же история, как будто вот-вот совсем поплохеет.
— Жизнь потеряла смысл.
— Напрочь потеряла, — поддержала она его, и в её глазах заплясали смешинки.
Они рассмеялись, но сразу стали серьёзными. Она съела ещё одну фрикадельку.
Юхан не выдержал и наклонился к ней:
— Мне кажется, что я наполовину умер. Просто делаешь по привычке то, что надо делать. Встаёшь с кровати, завтракаешь, едешь на работу — всё словно во сне. Как будто настоящая жизнь где-то не здесь. Всё время думаешь, что скоро станет лучше, но лучше всё не становится и не становится.
Эмма аккуратно вытерла губы салфеткой и встала из-за стола. Лицо её было серьёзно. Юхан сидел, не в силах пошевелиться. Она медленно потянула его к себе, заставляя встать. Они были примерно одного роста. Она обняла его и поцеловала в шею. Юхан почувствовал тепло её дыхания рядом с ухом. Её сильное, упругое тело было совсем близко.
А потом они рухнули на кровать, она прижалась к нему, ноги переплелись, руки скользили по спине. Её губы были тёплыми и мягкими, от волос пахло яблоками. Он ощутил, как на глаза наворачиваются слёзы. Держа её в объятиях, он почувствовал, словно возвращается домой.
Он не знал, что делает, она — тоже, но это не важно, главное — чтобы это не заканчивалось никогда.
Так и вышло — из Центрального управления на Готланд отправили именно Мартина Кильгорда. Вместе с ним приехал Ханс Хансон, худощавый и тихий парень, полная противоположность своего шумного напарника. Сотрудники криминального отдела встретили Кильгорда с распростёртыми объятиями: этот верзила вечно был одет во что попало, но пользовался репутацией настоящего профессионала. Начались бесконечные похлопывания по плечу и рукопожатия. Карин так крепко обняла его, что Кнутас ощутил болезненный укол ревности, которая проснулась в нём ещё летом. Карин и Мартин так быстро нашли общий язык, что ему стало завидно, хотя он никогда бы не признался в этом даже под пытками. Кильгорд был довольно неуклюж, но Карин, судя по всему, это только умиляло.
Увидев Кнутаса, Мартин улыбнулся ещё шире.
— Здорово, Кнутте, — радостно заорал он, хлопая комиссара по плечу. — Как дела, старина?
«Боже, он выражается совсем как капитан Хэддок из комиксов про Тинтина», — подумал Кнутас, улыбаясь в ответ. Его просто взбесило, что Кильгорд ни с того ни с сего назвал его «Кнутте».
Они расположились в кабинете Кнутаса, чтобы ввести коллег в курс дела. Не прошло и десяти минут, как Кильгорд стал ныть, что проголодался:
— Как насчёт обеда?
— Конечно, самое время, — заботливо откликнулась Карин. — Давайте сходим пообедать в «Монастырь»? Это заведение друга Андерса, там отлично кормят, — объяснила она полицейским из Управления.
— Отличная мысль, — обрадовался Кильгорд, — ну что, Кнутте, устроишь нам столик по знакомству?
Несмотря ни на что, обед удался на славу. Лейф посадил их за столик у окна с видом на руины церкви Святого Пера. Ханс Хансон впервые попал на Готланд и с восхищением смотрел по сторонам:
— Тут ещё красивее, чем на открытках. Вы живёте как будто в сказочном городе, вы хоть это цените?
— Вообще-то, мы об этом не думаем, — улыбнулась Карин. — Но стоит съездить на материк — и вот тогда понимаешь, как тебе повезло. Когда я возвращаюсь домой, то всегда думаю: «Как же здесь красиво!»
— Со мной то же самое, — поддержал её Кнутас. — Не думаю, что смог бы жить в каком-нибудь другом месте.
Им подали жареную баранину с картофельной запеканкой. Кильгорд свято чтил народную мудрость «Когда я ем, я глух и нем» и открыл рот лишь раз, попросив официантку принести ещё хлеба. Кнутас успел подзабыть, каким завидным аппетитом отличался его коллега. Да он мог есть постоянно, в любое время суток!
