— Не могу спать! — пожаловался он. — Как только закрываю глаза, сразу вижу себя в синхрофазотроне, который «бомбардирует» меня нейтронами. А потом я, как герой Баталова из фильма «Девять дней одного года», лежу при смерти, получив большую дозу облучения. Но самое страшное даже не это! Мне надоедает лежать в постели, я вскакиваю на ноги… И тут мои кости превращаются в труху, мускулы становятся фаршем из мяса, фасций, сосудов и крови… Через секунду от меня остается одно мокрое место. Представляете? И так всегда, стоит мне закрыть глаза…
— Что говорит психиатр? — поинтересовался я.
— Полностью разуверился в возможностях нашей психиатрии, — безнадежно махнул рукой мой пациент. — Я уже несколько раз лежал в разных клиниках, переплатил кучу денег всем этим «светилам психиатрии», а воз и ныне там. Нет, в клиниках я сплю, тут и говорить нечего. Но стоит мне оказаться дома, на родной постели, как начинается все сызнова.
В данном случае мне не понадобилось изучать историю болезни Кокорева слишком долго, не пришлось делать запросы в клиники, где он лежал. Я просто провел свою собственную диагностику доступными мне способами. В результате получил совершенно достоверную картину того, при каких обстоятельствах Кокорев заработал свое «заболевание». Оказалось, что он в очередной раз поругался со своей, теперь уже бывшей, супругой, у которой в гостях в тот момент как раз находилась ее приятельница, немного знакомая с «бабушкиными заговорами». Она-то в сердцах и наложила на беднягу так называемое «малое заклятье», сама того толком не осознав. Просто брякнула сгоряча молитву и тут же забыла об этом. А бедняга Кокорев, который в этот момент как раз смотрел свой любимый фильм «Девять дней одного года» по телевизору, потерял сон и «закодировался» на усыхание и медленную смерть.
Вообще-то, сам я стараюсь в дела колдунов не вмешиваться. У меня другая «профессия». Я диагност, и все. А «лечением» таких пациентов, или, точнее будет сказать, снятием заклятий с них, занимаются мои сотрудники — очень опытные колдуны и маги чуть ли не в пятом поколении. Им это как-то сподручнее. А я всего лишь врач-экстрасенс и моя задача «увидеть то, что не видят другие», как хорошо сказал о моей работе один очень известный писатель, которого еще при жизни филологи возвели в ранг классика.
Освободившись от текущих дел, я решил продолжить свое частное расследование причин, приведших к смерти моего бывшего родственника. Я вознамерился побывать в училище кулинаров, где обучалась Виктория, и разузнать о ней побольше от ее подруг и преподавателей. Я никак не мог отделаться от мысли, что именно она, Вика, сыграла роковую роль в судьбе Воробьева. Видит Бог, я не хотел так думать! После посещения роддома мне стало ее искренне жаль, но, с другой стороны, настораживал рассказ тренера Поддубняка…
Училище кулинаров находилось у «черта на куличках» — в Западном Бирюлево. Поэтому добрался туда я только к концу рабочего дня, когда не учащихся, ни преподавателей в училище уже не было. Правда, директора — седовласую женщину в больших роговых очках и с властными манерами — я все-таки повидал. Она разбирала в своем кабинете цветные фотографии, которые должны были украсить новые стенды.
Я не хотел открывать подлинных причин, приведших меня в училище, и потому представился писателем-криминалистом.
— Я работаю над очень трудной темой — подростковая преступность, — пояснил я.
— У нас обстановка с правонарушителями сложилась тяжелая, — со вздохом произнесла директриса. — Конечно, мы не самые плохие в нашей системе, и все же это неприятно. У нас в основном женский коллектив, причем много иногородних. Вот они-то и дают основной процент преступлений.
— Есть ли среди ваших воспитанниц девушки, так сказать, легкого поведения?
— Есть, конечно, но мы стараемся их выявлять и отсеивать…
— А нельзя ли поближе познакомиться с вашими учащимися, так сказать, в свободной обстановке…
— Почему же нет? Идемте, я вас провожу в общежитие. Оно находится напротив учебного здания.
Сопроводив меня до кабинета заместителя по воспитательной работе, директриса откланялась и вернулась к своим делам.
Заместитель директора — молодая женщина — старалась во всем копировать свою начальницу, даже внешне. Но все равно выглядела девчонкой — никакие ухищрения не помогали ей стать солидной дамой. Она провела меня по помещениям общежития, рассказала о кружках и секциях, о фотокружке…
— Всячески стараемся оградить наших девочек от вредоносной уличной среды, — почти торжественно заявила она.
— Понимаю… Скажите, а Виктория Соболева в каком-нибудь кружке занималась?
— Соболева?.. Это кто ж такая? А! Выпускная группа! Кажется, в фотокружке… Она вообще странная особа. Поступила к нам в конце девяностых, а потом, проучившись год, бросила, а в прошлом году опять восстановилась…
— Могу я поговорить с кем-нибудь из ее подруг?
— Соболева подруг не жалует. Она у нас любит уединение… Впрочем, можете пообщаться с Никитовой и Сибирцевой. Одно время она им помогала в учебе…
Ох, уж эти подруги! Недаром говорят, если хочешь узнать о женщине то, чего не было, поинтересуйся, что думают о ней ее подруги…
Никитова — блондинка с короткой стрижкой и неумеренным количеством косметики на лице — сразу, как только узнала, зачем я пришел, заявила:
— Вика подбила нас заниматься бизнесом!
— Не надо об этом, — попросила Сибирцева, показавшаяся мне полной противоположностью разбитной подруги.
— Почему это «не надо»? Москвички до сей поры считают нас лимитой поганой, за падло держат, а сами… — и девушка грязно, по-площадному выругалась. — В общем, как-то раз я поимела несчастье занять у Соболевой немного деньжат, а отдать вовремя не смогла. Так она мне такую истерику закатила, просто не могу! Я пообещала отдать при первой возможности, а она вдруг предложила мне эти деньги отработать. Понимаете?..
Сибирцева встала и отошла к окну, худенькие плечи ее как-то сразу обвисли.
— Вика пригласила нас в гостиницу, — не обращая внимания на подругу, продолжала Никитова. — Ну, вы знаете, в самом центре столицы! А там нас уже поджидали два узкоглазых иностранца. Завели нас в свой номер и… изнасиловали. Денег, правда, дали, а потом выпроводили вон. Только мы вышли на улицу, к нам подваливает кодла расфуфыренных шлюх. Видимо, местные, и избивают нас чуть ли не до полусмерти. Просто не могу! Потом через свои каналы мы узнали, что их навела на нас Вика. Те поганые шлюхи все деньги, что дали иностранцы, у нас отняли…
То, что рассказала Никитова, как-то не вязалось с образом Вики, создавшимся у меня, но вполне соответствовало тому, что говорил про нее тренер Поддубняк. И все же я заподозрил подвох и потому задал проверочный вопрос:
— Скажите, а кроме той гостиницы вам больше нигде не приходилось иметь дело с иностранцами?
— Да я все московские притоны знаю! — воскликнула Никитова. — Иностранца снять — не проблема…
Все точки над «i» расставила Сибирцева, когда я уходил из общежития. Она догнала меня у самых дверей и быстро, скороговоркой, прошептала:
— Ничему не верьте. Алька вечно все выдумывает…
— А Вика действительно водит дружбу с путанами? — спросил я.
— С легавыми она водится, вот с кем! И больше я вам ничего не скажу…
Добираясь пешком до автобусной остановки, я думал о том, что, в сущности, все мои сведения, собранные о Вике, мало что прояснили. Ее явно пытались опорочить. Это несомненно. Но зачем, с какой целью? Конечно, у нее могут быть завистницы: москвичка, денег куры не клюют и все такое прочее. Но с другой стороны, в каком положении она сейчас оказалась! Чему тут завидовать? «Вот именно, в положении», — с грустью и с долей иронии усмехнулся я. Много было непонятного во всей этой истории…
Оказавшись в районе станции метро «Кантемировская», я решил опять проведать Романа Братеева. Возможно, Виктор делился с ним, рассказывал о своих отношениях с Викой…
Братеев, как и в прошлый раз, встретил меня радушно. Его жена приготовила «фирменные пельмени», овощной салат из свежих овощей.
— А не допить ли нам и ту бутылку? — предложил он, подмигнув мне. — Под такой закусон грех не выпить…
— Что же ты ее берег? — удивился я.
— Я вообще не пью. Но сейчас можно. Пик моей спортивной формы уже миновал, самое время чуть-чуть расслабиться.
Постепенно я перевел разговор на отношения Воробьева с Викой.
— Это была большая любовь, — убежденно проговорил Роман.
— Но сначала была их неожиданная встреча. И произошла она при весьма странных обстоятельствах…
Перескажу вкратце историю, поведанную мне Братеевым.
…Их звали Алиса, Надежда и Наталья — это по паспорту, а в криминальной среде называли Киска, Попочка и Сипуха. Этих трех девиц, недавно окончивших школу в родном Днепропетровске, Москва манила не столько памятниками архитектуры и культурными достопримечательностями, сколько возможностью быстрого обогащения с помощью «крутых» мужиков с набитыми до отказа кошельками и шикарными иномарками.
