– Пошли! – Алхаз подтолкнул его к ней, они вышли в продол и перекочевали в соседнюю камеру, которая была на ремонте. Голые шконки заляпаны побелкой, пол тоже в краске. За дубком с важным видом сидели два кавказца в спортивных костюмах. Они пытались произвести впечатление, разглядывая Митю из-под нахмуренных бровей, и ему действительно стало не по себе, даже мурашки побежали по спине, когда надзиратель закрыл за ним дверь. Два грузина спереди, один сзади, и непонятно, чего ему ждать от этой встречи. Может, это Есаул заслал к нему воров на расправу. Алхаз точно воровской, да и эти двое той же масти.
– Ты чего такой дикий? – с насмешкой спросил грузный кавказец с тонким носом. Он перебирал пальцами четки, разглядывая Митю.
– Не бойся, не обидим, – усмехнулся второй.
Этот был, напротив, худощавый, поджарый, зато нос у него чересчур широкий.
– Если правильно вести себя будешь, не обидим, – добавил тонконосый.
– А что за дела? – Митя расправил плечи. В конце концов, он не какой-то там фуфлыжник. Он, может, и не вор, но братва в камере его уважает. И еще он под покровительством самого Сергила.
– Мы слышали, ты Есаула завалить хотел, – осуждающе качая головой, сказал широконосый.
Воры не представлялись, и Митя мог только догадываться, с кем имеет дело. И вряд ли на него вышла мелкая сошка. Эти двое свободно путешествовали по тюрьме, они запросто попали в закрытую камеру, да еще и Алхаз «шестерит» на них. С этими «буграми» нужно держать ухо востро.
– Так это, я ж не знал, что Есаул в законе…
– Что, и Сергил ничего не сказал?
– Сергил? А при чем здесь Сергил?
– Ну, тебя же вместе с ним «закрыли». Ты с ним работаешь?
– Да нет, он случайно там оказался…
– Где он случайно оказался? – не понял тонконосый.
– Ну, в доме… Ну, где нас повязали… Мы «терпилу» выдернули, а как там Сергил появился, я не знаю…
– Я не понял, ты что, за ментов нас держишь? – вскинулся вор.
– Бузыка, Фатер в законе, он знает, при каких делах Сергил, – прошептал на ухо Алхаз, – так что давай без гонева…
– Давно ты с Сергилом работаешь? – спросил тонконосый Фатер.
– А зачем говорить, если вы все знаете? – мотнул головой Митя.
– Ну, ты в натуре! – Одной рукой Алхаз обвил его шею, а другой приставил к боку что-то острое.
Или нож это, или шило. Одно точное движение гарантировало верную и быструю смерть, а Митя не хотел умирать.
– Да нет, недавно я с ним… Я не знал, что Есаул в законе, ну, и принял заказ… А потом мне Сергила заказали, ну, я понял, что убивать его нельзя, пошел к нему… Тартаков его заказал, я пошел выяснять с этим козлом, а тут менты…
– А Есаула кто тебе заказал?
– Ну, я не знаю…
– Может, Сергил?
– Да нет, он не при делах! – Митя дернулся в объятиях Алхаза, и острие заточки слегка погрузилось в тело.
– А может, все-таки Сергил!
– Хлебом клянусь! Сергил не при делах! Не заказывал он мне Есаула!
– Проблемы у тебя, фраер, серьезные проблемы. Тебя сейчас только правда может спасти. – Фатер смотрел на Митю как на безнадежного больного. Если чудо не случится, то все, и очень скоро…
Но Бузыка не хотел в морг, рано ему еще.
– Есаула мне Белоух заказал, – соврал он. – А потом Белоух мне Сергила заказал. Сказал, что Сергил обычный мужик, но я Сергила знал, мы с ним пересекались. Я знал, что он в законе… Я к Сергилу пошел, сказал, что его заказали.
– Кто такой Белоух?
– Ну, он с бизнесом работал. От бизнесменов заказы принимал… Сергила Тартаков заказал, через Белоуха…
– Как на Белоуха выйти?
– Так это, уже. Все, нет его больше… Нельзя на воров руку поднимать, а он этого не захотел понять… Я и сам это понял, и ему объяснял… – Митя показал, как всаживал нож в Костю.
– Значит, к Сергилу ты пошел уже потом, как заказ на него получил?
– Ну да. – Митя смотрел на вора, пытаясь сосредоточиться.
Фатер пробивал насчет Есаула, хотел знать, кто его заказал, когда. И выяснял он за него, и переживал, и Сергила в покушении на его жизнь подозревал. Возможно, по разные они стороны баррикад, Есаул и Сергил, и Фатер, похоже, на стороне первого. Митя должен был подыграть под этот расклад; он увидел в этом хоть маленький, но шанс.
– Ты сказал ему, что у тебя заказ на Есаула был? – спросил вор.
– Сказал… Он к Есаулу поехал, ну, за меня поговорить… Приехал, сказал, что Есаул наехал на него из-за меня, что проблемы у него из-за меня будут… И у него будут, и у меня… А может, и не говорил с Есаулом. Может, развел он меня… Ну, чтобы против Есаула настроить… – Митя размышлял вслух, и с каждым произнесенным словом настроение все глубже погружалось во мрак.
– Настроил?
Бузыкин подавленно кивнул. Да, в тот момент он действительно готов был решить проблему с Есаулом. Сергил не принуждал его к этому, напротив, даже как будто отговаривал, но ясно было, что ему нужна была смерть Артема…
В природе балом правит Небесная Канцелярия, там решается, какой погоде быть, а в тюрьме свой повелитель ветров и дождей. Как «хозяин» скажет, так и будет.
И «хозяин», по ходу, сказал. Утром в другую камеру перевели Рода, после обеда выдернули Бертолета и Шкета. Король остался без своей свиты. Глядя на Григорьева с его военщиной, Сергил чувствовал себя голым королем. Так хорошо все было, и вдруг почва ушла из-под ног.
Воры тоже могли влиять на погоду в тюрьме – разгонять ветра, разводить тучи, но для этого нужна техника. А Сергил ничем таким не обладал. Он смог наладить связь с другими камерами, вышел на воров, на «смотрящего» по тюрьме, от них пришел прогон, подтверждающий всю полноту его привилегий. Но при этом за ним признали только власть над камерой, а он хотел «смотреть» за всей тюрьмой. Сергил выдвинул претензию, и Резвый взял паузу. Сход по тюрьме нужно собирать, решить вопрос, но пока никаких движений… В общем, он сам создал ситуацию, и теперь не имел морального права обращаться за помощью к «смотрящему». Можно повлиять на самого «хозяина» – денег ему с воли заслать или даже предупредительный наезд организовать, но пока ничего не получается. И начальник тюрьмы человек новый, и его зам по оперативной части тоже здесь недавно – нет у Сергила конов к ним. Казбек пытается навести мосты, но пока голяк… Давиду можно позвонить, вдруг у него есть рычаги, которыми можно изменить ситуацию, но на это нужно время, а тучи сгущаются. День еще не закончился, а Сергил уже остался без свиты.
Но, может, зря он бьет тревогу? Не так уж и агрессивен Григорьев со своими вояками. Не пышут они злобой, не рвутся в бой. Зачем им это? Был прогон, теперь они четко знают, кто такой Сергил, и какой спрос за него будет. А кому нужны проблемы?
Но и на контакт майор не идет. А Сергил не отказался бы от его поддержки. Сам он ему не предложит, гордость не позволяет, но если вояки сделают шаг навстречу то, возможно, сделка состоится…
В таком ключе думал Сергил, когда в камеру заехали два новичка. Один армянин, другой русский, оба внушительного вида, важные, степенные. И на Сергила они смотрели недружелюбно, казалось, будто что-то про него знали.
Сергил принял их, поговорил. Оказалось, что и тот принадлежал к блатной касте, и другой.
– Слышал я про тебя, Артык, – глядя на армянина, невесело сказал Сергил.
На Кирсана он тоже посмотрел с подозрением. Не слышал он об этом пацане, но понял, что с Артыком он заодно. Это ему и не нравилось. Артык не был еще законником, но стоял на положении в системе Деда Хасана. В доминирующей системе. Он чувствовал за собой силу, поэтому мог и предъявить, если вдруг за этим и пришел. Не зря же Сергила весь день одолевало предчувствие грозы. Сначала ветер перемен создал зону низкого давления вокруг него, теперь вот появились грозовые тучи. А еще Григорьев со своими вояками в затылок дышит.
– Так и я слышал про вас, Сергил Гурамович, – вроде бы на «вы», но как-то без особого почтения сказал Артык.
Молодой он еще, тридцати нет, а уже почти лысый. Плешь всю голову съела. А голова крупная, тяжелокостная, черты лица грубые, будто топором рубленные. Приплющенные уши борца, мощная шея, сильные покатые плечи. Кирсан выглядел не так внушительно, не было в нем борцовской мощи, но внутри чувствовался стальной стержень и сильная сжатая пружина. Сергилу казалось, что эта пружина уже снята с предохранителя.
Хотел бы он взять этих двоих к себе в свиту, но ведь не для этого они здесь появились. Сергилу еще не предъявили, а он уже чувствовал дыхание грозы.
– И я слышал. Говорят, ты какую-то девчонку «залохматил», – резко проговорил Кирсан.
Пружина еще не разжалась, но в ней уже что-то щелкнуло. Сергил закрыл глаза и сжал зубы. Потемнели тучи, сгустились, загрохотали.
