– Да, это он. Новый жилец с пятого этажа. Хозяева уехали на месяц отдыхать, вот и сдали ему квартиру.
Сорокалетний участковый инспектор, старший лейтенант Расщупкин не скрывал ликования. Только сегодня утром он получил в дежурке ориентировку с портретом предполагаемого убийцы, а во второй половине этого же дня сообщил дежурному, что отыскал его на Парковой улице. Причем тот шел и вел за руку девушку, которую, возможно, собирается убить. О жестокости убийцы старший лейтенант был наслышан.
– Он там, в квартире, – доложил Рябцеву участковый инспектор, прикидывая, что еще одна звездочка на его погонах будет выглядеть совсем не лишней.
– Молодец, – похвалил участкового майор Рябцев, хлопнув по плечу, как старого друга, и обратился уже к операм: – Значит, так: поднимаемся тихо на пятый этаж. Звоним в дверь.
– Палыч, кто встанет у двери? Может, пусть Расщупкин позвонит? Он единственный среди нас в форме, – предложил капитан Василенко.
Старший лейтенант Расщупкин глянул на капитана потерянным взглядом. Ах, Василенко, Василенко. Ну кто его за язык тянул? Старший лейтенант тут же вспомнил, как жестоко расправляется убийца со своими жертвами. Как безжалостен он. И мента живым не оставит. Позвонишь, а он там разделывает девушку. Участковый инспектор ничего не сказал. Хотя все опера сейчас смотрели на него. Майор Рябцев нарушил молчание:
– Позвоню в дверь я. Не будем терять время. Пошли наверх.
Все стали быстро подниматься. Расщупкин поплелся следом. Уже на пятом этаже Василенко обернулся и тихонько сказал ему:
– Как войдем, останешься у двери.
– Понял, – глухо отозвался старший лейтенант.
Алена лежала в кровати, ожидая Николая. Слишком уж долго он возился в ванной. Вот повезло-то ей с чистюлей.
Она нарочно выставила из-под одеяла напоказ свои большие груди, словно подманивала его этим.
Девушка следила за ним с аппетитом голодной волчицы. Ведь целых три дня они не занимались этим.
Из одежды на себе оставила лишь узенькие трусики, которые из-за своих размеров не могли считаться помехой для нормального секса. Она специально не стала избавляться от этой детали туалета. Знала: Николай просто приходит в бешенство, когда начинает медленно стягивать их, чтобы обнажить самое сокровенное.
Алена откинула руки за голову и полуприкрытыми глазами следила за всеми его передвижениями по квартире.
Вот он снимает рубашку, брюки. И делает это как заправский стриптизер с большим стажем. Алене нравилось наблюдать, как он раздевается. И тело у него красивое. А ведь ему уже сорок и, как говорится, сам бог велел обзавестись отвислым животиком.
Он разделся и обернулся к ней. Алена уже была готова откинуть одеяло.
– Иди ко мне, – почти шепотом позвала она его.
И вдруг – звонок в дверь.
Кажется, она вздрогнула. Тихонько пропищала:
– Давай не будем открывать. Пошли все к черту.
Николай стоял возле кровати, раздумывая над ее предложением. Потом надел трусы и брюки.
– Подожди. Я сейчас. Вдруг это хозяева вернулись, – сказал и пошлепал босиком в прихожую.
Настроение у Алены сразу испортилось. Если хозяева, ни о каком сексе не может быть и речи.
А Николай даже не спросил, кто звонит. Отпер замок, открыл дверь и тут же тихонько вздохнул. Обернулся и с тоской посмотрел на висевший на ручке кухонной двери пакет.
«Пистолет! Какой же я осел! Если менты будут шмонать, найдут его. А шмонать они будут, не зря же притопали всей оравой», – подумал он, стараясь держаться как можно спокойней.
– Гражданин Комков? – задал майор Рябцев обычный в таких случаях вопрос, поражаясь сходству фоторобота с оригиналом. Молодец водитель Максименко. И бизнесмен Ракитин добавил в фоторобот недостающие черты.
Правую руку майор Рябцев держал в кармане, где лежал взведенный «макаров». И Комкову лучше не рыпаться. Хотя Николай и не собирался ничего предпринимать.
Он позволил себе улыбнуться, что особенно не понравилось операм и их начальнику. Его пришли брать, а он стоит, лыбится.
– Мне все понятно, – без лишних вопросов проговорил Николай и решил напомнить про официальную бумагу с прокурорской подписью, на которую не худо бы взглянуть.
Рябцев улыбнулся, отметив, что приятно иметь дело с человеком, разбирающимся в милицейских тонкостях.
– Не суетись зря, Комков. Будет тебе бумага. Какая хочешь. Не сомневайся. Я начальник уголовного розыска, майор Рябцев. У нас к тебе, Комков, имеется обстоятельный разговор.
И опять Николай украдкой взглянул на пакет, потом покосился на комнату, где на кровати его поджидала Алена.
Нехорошо получилось. Впутал девушку в неприятную историю с пистолетом. Найдут оружие, потянул ее в свидетели. Выпроводить бы ее, да разве эти псы позволят.
Отодвинувшись в сторону, чтобы менты могли зайти, он почувствовал нестерпимое желание закурить, сунул руку в карман брюк, где лежали сигареты, но сейчас же двое здоровяков навалились на него.
Капитан Василенко сунул руку к Николаю в карман, достал пачку сигарет и зажигалку. С досады плюнул.
– А-а, мать твою! Думали, за пушкой полез, – сказал он.
– Какая пушка, ребята? Откуда? И вообще, что все это значит? – Теперь Николай видел: менты настроены решительно. И этот майор Рябцев коршуном смотрит.
Николая оттолкнули к двери. Все тот же Василенко постарался.
– Ты не стой здесь. Давай, топай в комнату. А возле двери постоит старший лейтенант.
Николай подчинился.
Он вошел в комнату первым, опера – за ним. Уставились на Алену, словно полуобнаженная девушка, лежащая на постели, была для них в диковину.
Алена только хлопала на них глазами, не понимая, что вообще происходит. Поначалу от растерянности она даже забыла прикрыться одеялом, и опера молча таращились на ее голые груди. И тогда майор Рябцев напомнил:
– Девушка, вы бы прикрылись.
Алена покраснела и резким движением натянула одеяло до самого подбородка.
Николай сидел в кресле, наклонив голову, но Алена видела: время от времени он бросал обеспокоенный взгляд на кухонную дверь, на пакет. А потом опять долго смотрел в пол, словно смирившись со всем, что происходило. «Хоть бы сказал что-то этим наглецам», – подумала Алена и посмотрела на майора Рябцева. Тот по-хозяйски прошел по комнате, взял стул, поднес его к столу, где стояла пепельница, закурил и с ехидной улыбкой сказал:
– Для начала, девушка, я хотел бы узнать, кто вы? И что здесь делаете? – Майор взял со стула, на котором висела одежда Алены, дамскую сумочку.
– Ваша?
Отпираться было бессмысленно. И Алена призналась:
– Да, моя.
Майор открыл сумочку, осмотрел содержимое. А Алена была готова вцепиться в его наглую рожу.
– Что вы делаете? По какому праву? Совсем совесть потеряли! Может, еще в белье моем будете копаться?
Майор спокойно сказал:
– Мы, милая девушка, производим досмотр. Заметьте: не обыск, а всего лишь – досмотр…
Алена хмыкнула, стараясь показать пренебрежение к милиционеру. Разница не велика между обыском и досмотром.
Майор достал ее паспорт, открыл его и прочитал:
– «Ракитина Алена Алексеевна». Прекрасно. То-то будет радость для папаши. – Он обернулся и внимательно посмотрел на Николая. А тот обалдело пялился на Алену. «Вот почему она так похожа на Ольгу. Она – ее дочь. Дочь Лешки Ракитина. Ну я и попал. Как же я сразу-то не врубился». Николай опустил голову. В более глупую ситуацию он не попадал ни разу в жизни. И почему-то опять вспомнил о пистолете. «Надо попытаться выбросить его. Резко встать, прыгнуть, схватить пакет и бросить его в окно. Конечно, разобьется стекло. Но черт с ним. Зато этим псам будет труднее доказать, что пушка была у меня».
Он резко встал, но тут же к нему подскочили Захаров и Василенко. А Рябцев, побагровев лицом, рявкнул:
– Сидеть! Больно прыткий. Василенко, надень на него браслеты. Он, кажется, заскучал по ним.
Здоровенный капитан вынул из кармана наручники и защелкнул их на запястьях Николая.
«Ну, теперь – все. Хана», – обреченно подумал Николай, проклиная себя за беспечность. Так влипнуть мог только последний дурак. Пара годков теперь обеспечена за хранение оружия. И будет вре-мя подумать о своей непростительной глупости. Он спросил у Рябцева:
– Гражданин начальник, может, вы, наконец, объясните, что все это значит? Врываетесь… наручники на меня надели. – Он посмотрел на Алену. Бледное лицо девушки выражало сочувствие, переживание, страх.
А майор Рябцев расселся на стуле, положив ногу на ногу, и потягивал сигарету. Со стороны могло показаться, что заявился он сюда для непринужденной беседы.
– Вы требуете объяснений? – дружелюбно поинтересовался майор.
– Да уж хотелось бы знать, в чем меня пытаются обвинить. А то, знаете ли, как-то неловко: я с девушкой…
