Ковальский открыл гаражные ворота, но в машину сесть не успел.
– Это вы правильно придумали, Леонид Артемьевич, – перегородив ему путь, весело сказал Шульгин. – Правильно, что в аэропорт едете на своей машине…
– Кто вы такой? – возмущенно спросил Ковальский.
Он обернулся по сторонам в поисках спасения и увидел Кручу, который тоже смотрел на него цепким колючим взглядом сыскаря. Но Ковальский, похоже, принял его за гопника. Так же как и Шульгина.
Дима проигнорировал обращенный к нему вопрос.
– Если вдруг возьмут за седалище, скажете, что жену в аэропорт отвозили, а сами ни при чем, – сказал он.
– Я спрашиваю, кто вы такой? – в страхе шагнув назад, с панической дрожью в голосе спросил Ковальский. – Я сейчас буду кричать!
– Не надо кричать, не надо звать на помощь. Милиция уже здесь. Капитан Шульгин, уголовный розыск!
– Подполковник Круча, – представился и Степан Степанович.
– Круча?! – потрясенно смотрел на него запутавшийся чиновник.
– Вы повестку получили?
– Да, получил.
Ковальский перевел дух, но не успокоился. Опасность стать жертвой криминального произвола миновала, но теперь над ним висела угроза уголовного наказания.
– Я так понял, вы в Москву через Сидней собрались?
– Через Сидней?! – Глазки у Ковальского воровато забегали. – Кто вам такое сказал?
– Ваша супруга билеты на вас заказала.
– Да, но я никуда не лечу…
– А чего вы передо мной оправдываетесь? Вы перед своим начальством будете оправдываться. Если вы в Сидней собрались лететь, значит, плюнули на свою работу. Если так, то вас надо увольнять…
– Я не собирался лететь в Сидней!
– Собирались, Леонид Артемьевич, собирались. Поняли вы, что не уйти вам от ответственности, за границу решили сбежать. Ведь у вас и счета за границей, и визы открыты, не так ли?
– Кто вам такое сказал?
– Есть сведения.
– Я не понимаю, о какой ответственности вы говорите!
– Вы убили Вадима Остроглазова. Вы убили его молотком, за которым ходили к машине. Вы, конечно, будете утверждать, что к машине вы ходили за сигаретами…
– Но вы ходили за молотком, – продолжил за Кручу Шульгин. – Возможно, вот этим.
На пальцах двух рук у него покоился молоток со стальным бойком, на тупой части которого была заметна подозрительная бурая кайма. Уж не Вадима ли Остроглазова это кровь?
– Дима, где ты его нашел? – Круча встрепенулся, как охотничий пес, взявший след жертвы.
– Да вот, у стеночки лежал, прямо у ворот.
– Это не мой! – поспешил откреститься Ковальский.
– Ну как это не ваш? – усмехнулся Шульгин. – У вас в гараже нашли!
– Я не видел, что вы его в гараже нашли!
– Все правильно, Дима, молоток надо на место вернуть. И давай за понятыми.
– Вы мне подбросили этот молоток! Я буду жаловаться! – пригрозил Ковальский.
– Вы так уверены, что этим молотком убили Остроглазова? Ну да, вам видней, – уничижительно усмехнулся Круча.
– Ни в чем я не уверен! Это вы все знаете! Потому что вы мне его подбросили!
– У вас есть право жаловаться. Прокурору можете жалобу подать, адвоката можете на нас напустить. Это все мы уже проходили, мы к этому привычные… Вы задержаны, гражданин Ковальский, по подозрению в убийстве.
– Вы не имеете права!
– Я же говорю, если вы с чем-то не согласны, можете жаловаться.
– Вы даже не представляете, с кем связались!
Ковальский попытался расправить плечи, но при этом от волнения у него перехватило дыхание, и он закашлялся.
– Я знаю, с кем связался, Леонид Артемьевич. С коррупционным чиновником я связался. С чиновником, у которого есть заграничные счета. Поверьте, у меня большие связи, и я знаю, к кому обратиться, чтобы вами занялись волкодавы из Федеральной службы безопасности. Поверьте, вас там по косточкам разберут, камня на камне от вас не оставят. Не верите?
Выглядел Круча очень убедительно, и Ковальский поверил в реальность исходящей от него угрозы. Он стоял и растерянно смотрел на него, беспомощно хватая ртом воздух.
– Да, Леонид Артемьевич, плохи ваши дела. Я сейчас отвезу вас в ближайший отдел милиции, там вам предъявят обвинение и отправят в следственный изолятор. Там вами займется не только уголовный розыск, с вами будет работать ФСБ…
– Но я ни в чем не виноват, – жалко пробормотал Ковальский.
– Что ж, у вас будет прекрасная возможность доказать это в суде… У вас есть два варианта, Леонид Артемьевич. Или вы сейчас едете с нами в Москву и там вами занимаемся только мы. Или вы остаетесь в Питере, но здесь с вами будут работать еще и по вашим коррупционным схемам.
– А если мы поедем в Москву?
– Тогда будете отвечать только за убийство.
Хотел бы Круча привлечь этого жука за коррупцию, и это, в принципе, можно сделать. Но тогда Ковальского в Москву не отдадут, оставят в Питере, а это очень затруднит следствие по делу об убийстве Остроглазова. К тому же у Ковальского здесь, в Питере, связи. Он же говорил, что ворует не один, его, если что, прикроют, помогут выкрутиться. Возможно, его выпустят под залог, и он тут же воспользуется моментом, чтобы сбежать за границу.
– Хорошо, я еду с вами в Москву, – согласился Ковальский.
Он был растерян и раздавлен, но в любой момент к нему могло вернуться самообладание. Он мог вспомнить о могуществе своих подельников, положиться на их помощь и отказаться от Москвы. Поэтому нужно было спешить, пока его размякшая воля не затвердела. Круча хотел зайти к жене Ковальского, предоставить ей возможность попрощаться с мужем и под этим предлогом незаметно снять «жучки», но решил не терять времени. На скорую руку они составили протокол изъятия, провели обыск с понятыми, «нашли» молоток и повезли его в Москву вместе с Ковальским. А к Элеоноре отправился Шульгин.
В Москве распогодилось, облака рассосались, их жалкие ошметки растопило солнце и развеял по небу легкий ветерок. Знойно, солнечно, курортное настроение мешает работать. Скоро в отпуск, будут море, пальмы и пляжное безделье в компании с любимой женой. Но сначала надо поставить точки в кое-каких делах.
– Леонид Артемьевич, напрасно вы упорствуете, – Круча смотрел на Ковальского спокойным увещевающим взглядом. – Вот заключение экспертизы, из него следует, что гражданин Остроглазов был убит молотком, найденным у вас в гараже.
– Сколько раз вам говорить, что не убивал я Остроглазова!
– Вы могли это говорить, а я мог вам верить. Но теперь я вам не верю, потому что есть заключение экспертизы.
– Вы сами подбросили мне этот молоток! – взвыл в отчаянии Ковальский.
– Есть протокол изъятия, подписанный двумя понятыми.
– Но ведь вы сначала нашли этот чертов молоток, потом позвали понятых. И почему вы допрашиваете меня без адвоката? Где адвокат? Моя супруга наняла адвоката! Где он? Почему его здесь нет?
– Потому что вам еще не предъявлено обвинение. А мы вам предъявим обвинение, обязательно предъявим. Но для вас будет лучше, если до этого вы сами по всем чистосердечно признаетесь, это смягчит вам приговор.
– Но я не убивал Остроглазова!
– Хорошо, давайте по порядку. Вы застукали свою жену в объятиях Остроглазова, было такое?
– Не было никаких объятий! – возмутился Ковальский. – Он пытался ее изнасиловать, она сопротивлялась.
– Да, извините, я не так выразился. Да, Остроглазов пытался изнасиловать вашу жену. И вы его за это наказали.
– Да, я хотел его ударить, но эта сволочь ударила меня самого. Губу мне разбил. А потом еще и ногами меня бил. Элеонора может подтвердить.
– Она подтвердила. И то, что Вадим Остроглазов пытался ее изнасиловать, подтвердила. И то, что вас он избил, тоже. И то, что вы накричали на нее, она подтвердила. И то, что вы куда-то потом ушли. Дальше она ничего не знает. Но мы знаем, что сразу после ссоры с женой вы отправились к своей машине.
– Да, я пошел к машине за сигаретами.
– Но их там не оказалось. Тогда вы взяли молоток.
– Какой, к черту, молоток! Не было никакого молотка! Вернее, молоток у меня был. В комплекте с инструментами. И вы видели этот молоток. Он чистый. А тот, который вы нашли у меня в гараже… Я даже не знаю, откуда он взялся… Может, вы его подбросили!
– Не побрасывали мы ничего, – качнул головой Круча.
– Тогда я не знаю, откуда он взялся.
– А я знаю.
– Скажите, там были отпечатки моих пальцев? – с пеной в уголках рта спросил Ковальский.
– Нет, отпечатков ваших пальцев там не было.
– Ну, вот видите! – восторжествовал он.
– Что я вижу? Я видел матерчатые перчатки у вас в машине. Сначала вы надели перчатки, потом взяли молоток.
– Хорошо, я надел перчатки. Но пальчики на молотке все равно бы остались. Потому что этот молоток был у меня в багажнике, я его туда клал своими руками. Я должен был браться за этот молоток руками, там должны были остаться отпечатки моих пальцев.
– Отпечатки пальцев легко стираются. Теми же перчатками.
