— К сожалению, — ответил Антон.
— Рожи гнуснее трудно вообразить. Ну так вот, в первую же минуту знакомства на этой роже отчетливо проступило большое желание позаимствовать чужую жену. У Максима похвалы хозяина Людкиной красоте вызвали буйный восторг, а вот сестра испугалась. Когда видишь перед собой физиономию вроде той, что у Щербатова, сразу понимаешь, этот парень на многое способен. Впрочем, надо отдать ему должное, он повел себя хитро, Максим получил повышение с солидной прибавкой к жалованью и теперь двадцать часов в сутки проводил рядом с хозяином. Тот стал частым гостем у них в доме, заглядывал по-дружески, понятное дело, муж целыми днями на работе, а у него жена-красавица, вот и заезжали то пообедать, то поужинать. Максим просто слюной исходил от хозяйской ласки. Людка пробовала с ним поговорить, намеков он не понимал, ее нелюбовью к Щербатову возмущался, а обвинить того в чем-то конкретно она не могла. Сукин сын хитер, он вел себя безукоризненно, но смотрел так, что мертвого проймет. Летом Щербатов отправился отдыхать, изо всей охраны прихватил только Максима, предложил и жену с собой взять. Тот был на седьмом небе от счастья. Людка ехать отказалась наотрез. Они поссорились, дело едва не дошло до развода, упреки Максима выводили ее из себя, но сказать ему: «Разуй глаза, придурок» — она так и не смогла. В общем, на Кипр они поехали втроем и болтались там целыми днями в такой нелепой компании. Максим взирал на хозяина с обожанием, Людке иногда казалось, что он любит его пламеннее и преданнее, чем родную жену. Щербатов заливался соловьем, швырялся деньгами, а Людка молила бога, чтобы все это поскорее кончилось.
— Занятная история, — хмыкнул Антон. — В конце концов твоя сестра стала его любовницей?
— Ты говорил, что никуда не торопишься. Сиди и слушай. Они вернулись с Кипра, но лучше не стало. Щербатов звонил раз по пять на дню, вроде бы по-дружески, шутил, забавные истории рассказывал, но Людка чувствовала, надолго его не хватит, взгляды становились все жарче, все нетерпеливее. Ситуация сложилась паршивая. Щербатов запросто мог превратить жизнь любого человека в ад кромешный. У Людки он, кроме омерзения, никаких чувств не вызывал, а муж продолжал пребывать в счастливой уверенности, что все прекрасно в этом лучшем из миров, и рассчитывать на его поддержку не приходилось. Максима стали отправлять в командировки, денег платили столько, что у него вовсе крыша поехала. Когда он уезжал, Людка боялась оставаться в квартире, ночевала у подруг. Однажды вышла из подъезда и обнаружила машину Щербатова. Он пригласил ее поужинать, она отказалась, сославшись на дела. В машину он ее все-таки усадил и по дороге начал очень неприятный для нее разговор. Где они познакомились с мужем, как вообще такая девушка обратила внимание на парня вроде Максима. Он ведь недалекий, внешности самой обыкновенной, вряд ли из него выйдет что-то путное и прочее в том же духе. Людка со всем согласилась и с улыбкой пояснила, что мужа любит недалекого, бесперспективного, с обыкновенной внешностью, потому что сама недалекая и бесперспективная, и они друг другу необычайно подходят. «Ты ошибаешься», — заявил Щербатов с этой своей улыбочкой, а через две недели Максим погиб. Взорвался в машине. Говорили, что это неудачное покушение на Щербатова, он сам по этому поводу соловьем пел и так лихо обыграл ситуацию… впрочем, ты, наверное, знаешь… Людка уверена, это он убил ее мужа. Похороны были пышными, впрочем, хоронить-то оказалось нечего. За все расплачивался Щербатов и памятник на могиле поставил из чистого мрамора. Навещал вдову, чтобы выразить соболезнование и поддержать. Сразу после сорокового дня Людка сбежала из дома, стала снимать квартиру в другом районе, даже с работы уволилась, но он ее все равно нашел. Теперь, когда Максима не стало, со слов о дружбе он все чаще переходил к большой любви. Стало ясно, в городе ей делать нечего. Она написала мне, что собирается приехать, а я очень обрадовалась, потому что после гибели Макса считала — рядом со мной ей будет легче. На похоронах я не присутствовала, телеграмма пришла, когда я уехала в отпуск, вернулась, бросилась к сестре, вместо адреса у меня был номер абонентского ящика, мы встретились, но ничего о Щербатове она не рассказала. Конечно, я здорово перепугалась. Макс погиб, сестра живет на квартире, работу бросила, ясно, она чего-то боится, поэтому ее решение переехать ко мне восприняла с радостью. Людка попыталась продать квартиру, он об этом узнал и вновь заявился, обо мне она и слова не сказала, зачем давать лишний повод себя шантажировать, наплела о каких-то родственниках в Сибири. Ему это не понравилось, все неизбежно шло к развязке. И тут случилось вот что: однажды вечером Людка возвращалась от подруги, и на нее напал какой-то тип. Чокнутый наркоман выхватил из рук сумку, толкнул Людку и бросился бежать, а сестре не повезло, она упала, ударилась головой о поребрик и заработала черепно-мозговую травму. На счастье, минут через пятнадцать ее обнаружил сосед и вызвал «Скорую», очнулась она в палате и первым, кого увидела, был Щербатов. Сидел у постели с постной миной. В больнице она пролежала месяц, и все это время он трижды в день навещал ее. Мне она ничего не сообщила. В день выписки Щербатов ее встретил, повез Домой, по дороге попросил заглянуть к нему, сказал, что приготовил сюрприз, так и сказал: «сюрприз», отказывать было бессмысленно, и она просто кивнула. Они приехали, Щербатов провел ее в гостиную и поздравил с выздоровлением. А потом преподнес подарок. — Я выдержала паузу и пустила в ход тяжелую артиллерию:
— Сначала она даже не поняла, что это, а когда сообразила… в общем, у нее был шок.
— Ты меня заинтриговала, — усмехнулся Антон. — Так что такого он ей подарил?
— Голову, — ответила я, глядя в его глаза. — Голову того самого несчастного наркомана. При этом проникновенно сказал, что никто не посмеет ее и пальцем тронуть.
— Впечатляет, — кивнул Антон и тут же спросил:
— А твоя сестрица не грешит избытком фантазии?
— Нет. Она на редкость здравомыслящий человек. Голова лежала на блюде, как иллюстрация к известной евангельской истории, а Щербатов, решив, что момент самый что ни на есть подходящий, поклялся ей в большой любви. Сестра не смогла слова вымолвить, что меня лично нисколечко не удивляет. Они занимались всю ночь напролет любовью, а голова продолжала радовать глаз по соседству. Правда, проснувшись утром, она ее в комнате не обнаружила, но лучше от этого чувствовать себя не стала. Одну из дома ее не отпускали. Чтобы отправить мне письмо, ей пришлось проявлять чудеса изобретательности. Она очень боялась, что Щербатов узнает о моем существовании. Надежды сбежать она все еще не теряла, правда, надежда эта с каждым днем становилась все призрачнее. Читать о тех днях в ее дневнике просто страшно. Этот тип… о господи, он самый настоящий псих, он вел себя как животное/ Не знаю, как она смогла пережить все это…
— Я слышал, что он большой оригинал, — кивнул Антон.
— Оригинал, — скривилась я. — Людка пыталась найти выход, поначалу надеялась, что очередная игрушка ему быстро надоест и он ее бросит, потом стало ясно: она слишком много знает и в живых оставлять ее неосмотрительно. Альтернатива впечатляла: либо жить с этим скотом, либо кладбище. В какой-то момент она решила: кладбище предпочтительнее. И вот примерно тогда встретила Таболина. Надо пояснить, Щербатов жил довольно уединенно, друзей у него сроду не было. Он ведь чокнутый отморозок, однако у него оказались очень полезные родственники, причем в большом количестве, его деньги и способность лить чужую кровь, нимало не печалясь, плюс кровные узы — и мы имеем то, что имеем сейчас.
— Я слышал, его отец был когда-то председателем горисполкома.
— Отчим. Отец директор завода, мамуля в областной администрации… В общем, он ребенок из приличной семьи. Заставил немного понервничать дражайших родственников, зато потом уж только радовал и радовал, к тридцати пяти годам став в этом городе почти полновластным хозяином.
— Что ты там говорила о Таболине? — напомнил Антон.
— Таболин был одним из немногих, способных общаться со своим свихнувшимся родственником, правда, этой способностью он не злоупотреблял. О существовании Людки он знал, но в тот день встретились они впервые. Не знаю, что он ожидал увидеть, но знакомство явно произвело на него впечатление.
— Еще бы, — фыркнул Антон. Я не стала уточнять, что он имеет в виду, и продолжила:
— Людка поняла — Таболин ее единственный шанс вырваться. Надежда придала ей силы, она так удачно разыгрывала большую любовь к Щербатому, что тот заметно успокоился и, как ни странно, стал ей доверять. Позволил вернуться к себе, а однажды даже отпустил на два дня к подруге, то есть ко мне. Вечером приехал Сергей. Фотография, что я тебе показала, сделана в моей квартире. Само собой, она у меня и осталась, ни она, ни он взять ее не рискнули. Людка о своей жизни по-прежнему ничего не рассказывала, сообщила только, что собирается за Сергея замуж. Я-то, дура, радовалась… Они уехали, я писала письма на абонентский ящик и очень редко получала ответ. Людка была занята осуществлением своего плана.
