– А как ваш покойный дядюшка относился к вам? – вдруг спросил адвокат.
– Мне кажется, он ревновал, – медленно произнес Михаил.
– Ревновал вас к жене? Был повод?
– Ну… Мы почти одновременно познакомились. И я ей явно нравился. Мы даже на свидание один раз сходили, только у нас ничего не было. Я женат уже был, ну и все такое. Думал, сниму девочку, а она оказалась вот такой…
– Какой? Неприступной?
– Нет, не в этом дело… Чудной. Алисой из Страны Чудес. Я тогда даже немного влюбился. Дяде это не нравилось. Он вообще не хотел оставлять нас наедине.
– А как он относился к вашей маме?
Михаил снова пожал плечами и скривился.
– Мне кажется, он маму презирал. Она сильно пьет, и Ладка тоже любит заложить за воротник. А как напьются, так скандалят. Дядя этого не любил. Он никогда нам не помогал деньгами. Варваре помогал, а нам нет. Варвара в разводе, два спиногрыза на шее, а мы вроде не бедствуем. Мама много лет была директором универмага, потом мы его удачно приватизировали… Правда, в последнее время дела идут не очень… Вы же знаете, рядом построили новый торговый центр, треть наших арендаторов ушли туда, а на освободившиеся площади мы никак не можем найти постоянных клиентов. Торговый центр наш универмаг закрывает, да и вокруг все раскопано, надо дорогу в порядок приводить…
Михаил осекся, увидев, что на лице адвоката написано явное презрение и нежелание вникать в его проблемы.
– Михаил Николаевич, я очень вам сочувствую, но согласно оставленным Мержинским документам, все проблемы, связанные с его фирмами и… м-м-м… нашими делами, перешли к вашей семье. Вы знаете, какая сумма исчезла у господина Гловы? Знаете. Так что я от всей души советую вам эти деньги найти.
– Вы же знаете, что у меня таких денег нет, – беспомощно сказал Михаил. – Дядя со мной не работал… Почему вы не предъявляете претензии Алисе?
– Алиса Геннадьевна еще ответит на наши вопросы, но, думается, что мы от нее ничего не добьемся. А вот вам я не советую списывать ее со счетов. Она может что-то знать, пусть подсознательно. Что-то может знать и госпожа Берг.
– Послушайте, – внезапно вскинулся Михаил. – Алиса ведь все-таки вдова Владимира. Нельзя ли ее заставить хотя бы кредиты платить? Если у нее есть деньги, она раскошелится, или так или иначе задергается.
Презрение на лице адвоката стало очевидным.
– Михаил Николаевич, это очень тяжело сделать технически. Алиса Геннадьевна личность в городе известная. Наезд на нее мало что даст. Кто знает, куда она побежит жаловаться, а нам сейчас шумиха совсем не нужна. У Гловы очень шаткое положение, на носу обвинение в коррупции… Господин Мержинский, надо признать, очень ловко составил свое завещание. Так что предъявить на законном основании Алисе Геннадьевне нам нечего. Все финансовые претензии будут адресованы вашей семье: вам, сестре и маме.
– А-а-а…, – начал Михаил, – а на незаконном основании… можно будет что-то ей предъявить?
В глазах адвоката вспыхнули искорки.
– Смотря как этим заниматься, дорогой Михаил Николаевич, смотря кто будет это делать… К тому же у меня есть еще один вопрос к вам.
– Слушаю вас.
– Вы уверены, что умер действительно ваш дядя?..
Женька влетела в дом Агаты, когда мы собирались обедать. Несколько дней после моей встречи с Захаровым, я жила спокойно. Не могу сказать, что мне было скучно, так как, несмотря на обещанную поддержку со стороны местного авторитета, я в завтрашнем дне была не слишком уверена, отчего хандрила и раздражалась по пустякам. Агата распекала меня нравоучениями, я вяло огрызалась и мрачнела день ото дня. Видя, что нервное напряжение растет, Агата пыталась развлечь меня самыми разными способами. Получалось так себе. Из дома я выходить опасалась. По дороге на работу меня сопровождал эскорт в лице Сергея, наблюдавшего за мной из окна своего лакированного танка. Не имея возможности организовать развлечения вне дома, Агата старалась придумать в его стенах что-нибудь этакое, что встряхнуло бы меня и вернуло жажду жизни. Одним из ее изобретений стали цветные обеды.
Когда Женька ворвалась в дом, мы как раз садились за стол. Увидев подругу, я насторожилась. Волосы Женьки стояли дыбом, она была крайне небрежно накрашена, чего с ней в принципе не случается. Женька неоднократно говаривала, что даже на эшафот она пойдет при полном параде. Сегодняшний вид явно свидетельствовал о чем-то важном, произошедшем с подругой только что.
Агата, оглядев Женьку, вздохнула и достала из шкафа еще один прибор.
– Садись обедать, Женечка, – ласково сказала она. – У нас сегодня зеленый день.
– Угу, – буркнула Женька, рухнув на стул, а потом обеспокоено спросила: – Какой у вас день?
– Зеленый, – терпеливо повторила Агата.
Лицо Женьки выражало высшую степень обалдения.
– Это чего значит? – недоуменно спросила она. Я сжалилась над подругой.
– Это значит, что на стол будут поданы продукты определенного цвета. Зеленый суп, зеленый салат, зеленый чай. В красный день мы едим все красного цвета: помидоры, борщ, пьем каркадэ, ну и так далее. В желтый – желтый перец, омлет, лимоны. И так по цветам.
– Потрясающе! – восхитилась Женька. – А в синий? Хлебаете абсент и запиваете его медным купоросом?
– Ешь давай, горе луковое, – приказала Агата и поставила перед Женькой тарелку с овощным супчиком. Однако Женька и не думала успокаиваться.
– Агата, вы просто гений, надо же до такого додуматься! А по субботам я предлагаю устраивать прозрачный день. Очень хорошая встряска для организма.
– Это что? – удивилась наивная Агата, – день лечебного голодания?
– Вроде того. Это водка, вода и фунчеза! Организм в восторге, мы в экстазе. А после прозрачного дня – белый день: кефир и унитаз.
Я фыркнула. Женька рассмеялась в голос. Даже Агата, сидевшая с постным лицом, с большим трудом подавила усмешку.
– Давайте есть, – предложила она срывающимся голосом, – все стынет.
Женька ела неохотно, ерзала на месте, но молчала, хотя невооруженным взглядом было видно, что ее просто распирает от нетерпения поведать что-то захватывающее. Агата на Женькины корчи смотрела с неодобрением, я же почувствовала, что Женьку в неурочное время принесли очень важные новости.
Женька продержалась до чая, зеленого, разумеется. Небрежно откусив от печенья с мармеладом лягушачьего оттенка, она бросила в пространство.
– Интересно, чего ему все-таки было от меня нужно?
– Кому? – вежливо поинтересовалась я. Агата замерла у мойки. Женька бросила печенье на стол, отодвинула чашку с чаем и глубоко вдохнула. Сенсационные новости полились из нее рекой.
Вчера, уходя с работы в довольно позднее время, Женька с удивлением наткнулась на машину Михаила, припаркованную рядом с ее салоном. День был тяжелый, подружка устала и не имела ни малейшего желания добираться до дома на общественном транспорте. Меня в городе не было. Я как раз выступала в одном из сельских домов культуры, и забрать подругу не могла. К тому же Женька в обеденный перерыв сбегала на рынок и набрала себе уйму продуктов. Женька нутром чувствовала, что ручки пакета вот-вот лопнут и все ее добро окажется на пыльной мостовой.
Михаил вышел из машины, услужливо предложил подвести подружку домой. Женька согласилась. По пути Михаил изменил свое мнение, участливо поинтересовался, не голодна ли Женька и, услышав ее утвердительный ответ, отвез в ресторан. Там он столь же заботливо подливал подружке коньячок. Голодная Женька опьянела быстро. Михаил воспользовался моментом и повез ее домой, где и совершил с подружкой акт грехопадения.
Я захлебнулась чаем. Агата пороняла в мойку все, что держала в руках. Женька же была очень довольна.
– Ну, и как? – откашлявшись, произнесла я, – Миша произвел впечатление?
– Произвел, – хихикнула Женька. – Только совсем не то, что хотел. Бедный, он так старался выглядеть как мачо, но получилось так себе, хотя он приложил все усилия…
Соблазнить Женьку особого труда не составило. Михаил всегда вызывал у подруги греховные мысли, но тот упорно в ее сторону не смотрел. Тут же счастье таки свершилось. Однако подруга была крайне разочарована.
– Уверяю тебя, там не на что даже смотреть, не то, что чувствовать, – ехидно сообщила она. – Как там у Филатова было? «Да ведь ты из тех мужей, что безвреднее ужей. Егозят, да не кусают. Не сказать еще хужей…»
– Куртизанка, – прошипела Агата от мойки, но ее история Женьки явно увлекла.
– В общем, я всерьез пожалела, что не взяла с собой в постель бинокль или что посильнее, там, подзорную трубу или микроскоп. Бедный Миша, с него семь потом сошло, а я же в этот момент думала, что неплохо бы вымыть люстру.
Я рассмеялась. «Вымыть люстру» было любимым Женькиным выражением, применяемым к плохим любовникам. В соплячье еще время, Женька решилась на первый сексуальный опыт с одноклассником. Процесс ее не увлек. Действо происходило у нее дома, пока родители были на работе. Лежа под сопевшим парнем, Женька думала, что ее, как Золушку, родители нагрузили уймой разных забот, и неплохо было бы после рандеву успеть вымыть люстру, а не то она точно получит по шее.
