— Должно быть, кто-то за стройкой приглядывал. Не забывай, там спрятали труп. Кто-то хотел, чтобы Натали не нашли, и этот «кто-то» был уверен, что мы заинтересуемся данным местом.
— Кто мог приглядывать? — усомнилась я. — Вокруг ни души.
— Не верь глазам своим. В «Астре» мог быть сторож, с правой стороны от стройки еще дом, там два магазина и несколько офисов, часть окон выходит во двор.
Мне это ужас как не понравилось. Дом, о котором говорил Антон, был четырехэтажным, но высоченным, и из окон четвертого этажа нас вполне могли увидеть.
— Пойдем отсюда, — заторопилась я.
Мы прошли чистеньким двориком в соседний переулок, миновали детский сад и вышли на улицу, расположенную параллельно проспекту. Вот здесь нас и ждал сюрприз, точнее, тот самый «Чероки». Мы-то думали, ребятишки улепетывают от милиции, а они оказались не глупее нас, нырнули в переулок и переждали.
Вряд ли бы парни обратили на нас внимание, но я, вывернув из-за угла и увидев в нескольких метрах от себя «Чероки», шарахнулась в сторону. Двери разом распахнулись, и показалась троица ребят, которых мы имели счастье видеть несколько минут назад. Четвертый, шофер, остался в машине, а эти припустились за нами. Вне всякого сомнения, парни знали, кто им нужен, в противоположном случае сообразительность у них прямо-таки невероятная.
Мы бросились мимо детского сада все в тот же переулок, и тут грохнул выстрел, пуля чиркнула рядом с моим ухом, вызвав даже не страх, а возмущение. Они что, спятили? Я оглянулась и поняла, что преследуют нас двое, выходит, третий скорее всего будет ждать на выходе из переулка. В общем, мы оказались в ловушке.
Антон выстрелил наугад, особо не целясь, но выстрел впечатление произвел, ребятишки стали жаться к стенам, и прыти у них заметно поубавилось. Мы свернули за угол, Антон тащил меня за собой, держа за руку. Мы зачем-то обогнули дом по кругу и оказались там же, где и полминуты назад, только на противоположной стороне переулка, прямо возле металлической ограды детского сада.
— У нас три секунды, — шепнул Антон, подсаживая меня. Все еще туго соображая, я свалилась на зеленую траву по другую сторону ограды и едва не взвыла от боли, но это не помешало мне по команде компаньона закатиться в кусты и там затихнуть.
Только лежа под сенью листвы, я смогла оценить всю простоту и гениальность замысла. Ребятишки тоже обежали дом, но нас не обнаружили, разделились и немного порыскали по переулку. То, что мы тихо-мирно лежали себе на территории детского сада, им так и не пришло в голову. Впрочем, еще вопрос, пришло бы это в голову мне. Набегавшись вволю и потратив на это несколько минут, парни встретились в трех шагах от решетки и принялись обсуждать, куда нас черт унес, эмоционально, но без особого толку. Самым интересным было предположение мордастого, что мы спрятались в доме, поднялись на чердак и ушли по крышам. Другой предложил проверить подвалы, мнения, таким образом, разделились, парни заспорили, в переулке появился «Чероки», и дискуссию решено было продолжить в кабине. «Чероки» малой скоростью направился в соседний двор. Как видно, надежду обнаружить нас ребята все-таки не теряли, одно радовало, долго болтаться они здесь не должны, выстрелы могли слышать, и милиция не замедлит объявиться.
Выползать из своего укрытия мы не спешили. На крыльце детского сада появился сторож. Вторжение на территорию бабули в цветастом халате осталось незамеченным, она открыла калитку, немного прошлась по асфальтовой дорожке и устроилась на скамейке. Еще через час показались несколько воспитателей, а затем и детишки в компании мам и пап.
Когда движение стало довольно оживленным, мы покинули кусты и благополучно выбрались через калитку на улицу. Народ спешил на работу или просто по своим делам, и мы совершенно никого не интересовали.
Машина ожидала нас в целости и сохранности, и, только устроившись на сиденье, я смогла с облегчением вздохнуть.
— Куда теперь? — спросила тихо.
— В гостиницу, — легко ответил Антон.
— Шутишь? — нахмурилась я.
— Почему? Вряд ли кому-то придет в голову искать нас именно там.
— Я бы не стала рисковать. На турбазе нас с Витькой нашли довольно быстро.
— Кстати, что это была за турбаза?
— «Сосновый бор».
— Это где-то по дороге на Житово?
— Точно. Еще вопросы есть?
— А чего ты злишься? Турбаза — отличное место, а нам не мешало бы отдохнуть и немного пораскинуть мозгами.
— Ты говорил о гостинице, — напомнила я.
— Тебе не понравилась идея.
— Прекрати! — рявкнула я.
Антон широко улыбнулся и заметил весело:
— Вот это темперамент.
— Мы только что чудом избежали смерти, а ты изводишь меня глупыми шуточками.
— Шутить я даже не начинал. Кстати, ребятишки на «Чероки» вели себя не правильно.
— В каком смысле? — нахмурилась я.
— В том смысле, что стреляли всерьез. Выходит, Щербатов раздумал спускать с тебя шкуру собственными золотыми рученьками и вовсе не против того, что ты падешь в бою случайной жертвой.
— Хочешь сказать — он догадался, что я не Людмила?
Антон поднял брови и принялся хохотать, такое поведение хоть кого доконает, и я сцепила зубы, ожидая, когда у него пройдет приступ неожиданной веселости.
— Если ты желаешь, чтобы я что-то поняла, старайся изъясняться внятно, — ласково попросила я, видя, что веселье пошло на убыль.
— У меня те же пожелания, но ведь тебе на это наплевать? — Антон подмигнул мне, завел машину и тронулся с места, намекая тем самым, что разговор окончен.
А я крепко задумалась. В его словах что-то было, это «что-то» как будто смутно маячило впереди, а в руки не давалось. То, что парни на «Чероки» не шутили, яснее ясного, я поежилась, вспомнив недавнее ощущение, когда пуля чиркнула в сантиметре от моего уха. Неужто Гришка в самом деле решил от меня избавиться? Не похоже на него. Впрочем, у каждого человека свой запас терпения, возможно, у него он уже истощился.
Я закусила губу, глядя в окно и чувствуя, что Антон исподволь наблюдает за мной. Прошло совсем немного времени, и мы затормозили возле двенадцатиэтажного здания гостиницы «Заря». Мне даже в голову не могло прийти, что Антон сунется сюда. Я вопросительно взглянула на него, а он усмехнулся.
— Тебе не нравится эта гостиница?
— Надеюсь, ты знаешь, что делаешь, — ответила я, выходя из машины. Он проехал чуть вперед и оставил «восьмерку» прямо на троллейбусной остановке, после чего присоединился ко мне.
— Она нам больше не понадобится, — пояснил он в ответ на мой изумленный взгляд.
Мы зашагали к центральному входу в гостиницу, слева торчала афишная тумба, оттуда на меня смотрела физиономия Гришки с предвыборной листовки, каким-то чудом сохранившейся до сегодняшнего дня. «Щербатов Григорий Алексеевич». И ниже красными буквами: «Всегда рад помочь».
— Дерьмо, — не удержалась я. Антон перевел взгляд на листовку и недоуменно покачал головой.
— Как же могли голосовать за такого?
— Единогласно, — зло ответила я. На мгновение у меня возникло идиотское желание пририсовать Гришке усы, ослиные уши и свиной пятачок. С желанием я справилась и заспешила мимо, хоть это и было нелегко. Мы вошли в огромный холл гостиницы.
— Сиди здесь, — кивнул Антон на ряд кресел вдоль стены. Я направилась к ближайшему, а он прошел к стойке, за которой устроился администратор.
Я поглядывала по сторонам, находясь в некотором напряжении. Дело в том, что гостиница принадлежала Щербатову, об этом, правда, мало кто знал, а мне знать и вовсе не положено. Соваться сюда — страшное нахальство, я усмотрела в этом поступке некоторую хитрость. В самом деле, Гришке и в голову не придет, что я вот так запросто явилась в его владения. Вернулся Лобанов.
— У тебя триста семнадцатый номер, — сказал он. — Третий этаж.
— Как тебе удалось? — проявила я интерес.
— Очень просто. Год назад я нашел паспорт, его потеряла очень симпатичная девушка, я поступил непорядочно и документ не вернул. Никогда не знаешь, что в жизни пригодится. Устраивайся с удобствами, а я ненадолго отчалю.
— Куда? — испугалась я.
— Хочу кое-что выяснить, — ответил он.
— Что выяснить?
— Как только выясню, непременно тебе сообщу.
Он сунул мне в руку карточку гостя и заспешил к выходу, я же всерьез подумала: а не броситься ли за ним следом? От этого шага меня спасла его явная бессмысленность, что ж, ничего не остается, как только подняться к себе в номер. Что я и сделала.
Гостиничный номер ничем меня не порадовал. Он выглядел уныло, несмотря на солнечное утро, хоть и был обставлен с претензией на роскошь. Роскошь в основном сводилась к тяжелым портьерам на окнах, пушистому ковру и двум английским гравюрам на стене (разумеется, отпечатанным в нашей типографии). Окинув критическим взором все это богатство, я повалилась на кровать.
Первое, что пришло в голову, — не худо бы позавтракать, второе — надо принять ванну. Осуществила я свои желания в обратном порядке, сначала вымылась, затем, обшарив карманы джинсов, наскребла немного деньжат и отправилась на прогулку. О том, чтобы позавтракать в местном буфете, мечтать не приходилось, мне и на чашку кофе не набрать.
