— О, да! — с лицемерной радостью согласилась Светлова.
Секретарь с заметным удовольствием взяла со стола распечатанные на принтере страницы.
— Вот послушайте! — снова с воодушевлением повторила она.
А Светлова с большим трудом подавила вздох.
Разумеется, это опять была сказка про львенка. Бесконечная, честно признаться, как и «сказка про белого бычка».
«Чтоб его, этого неутомимо снующего в межзвездном пространстве Рика где-нибудь наконец прихлопнуло! — обреченно думала Светлова. — Из какого-нибудь бластера!»
Дело в том, что Кит дома совершенно замучил Светлову, требуя читать ему вслух все новые и новые порции этого неизбывного «львенка Рика», Анин ребенок, непонятно почему, был от приключений львенка в восторге.
Вообще у детей, как выяснилось, был какой-то странный вкус. Чем дольше Светлова пребывала в роли мамы, тем больше приходила к такому выводу. Ну, вот, например, этот львенок Рик — по сути Дела, настоящий обормот. Но и Кит, и все его приятели-ровесники, как выяснилось, были просто «на крючке» и в восторге от этого обормота… Только давай все новые и новые приключения!
— "Конечно, эта была планета Готорн… — с выражением и удовольствием на лице читала Лидия Евгеньевна вслух новое произведение Марии Погребижской. — Львенок Рик не торопясь вышел из своего звездного вездехода-капсулы, способного существовать автономно от его космического челнока «Глория», и огляделся по сторонам.
На первый взгляд пространство, расстилавшееся перед его взором, казалось безжизненным".
«Ну, уж конечно, только на первый, — вздохнула про себя Светлова, подавляя зевок. — Сейчас начнется!»
— «Но Рик благодаря особым приемам восприятия, которым научил его волшебник с планеты Магия, сразу почувствовал чье-то постороннее и довольно враждебное воздействие. Он быстро надел очки с особыми сверхсильными фильтрами и замер в напряжении — прямо перед ним на оранжевых камнях планеты Готорн сидело незнакомое существо, похожее на бесформенный сгусток водорослей, тоже оранжевых».
«Ну, не все же тебе знать…» — думала Светлова, нисколько не сочувствуя подвигам Рика.
— «В тот же миг пульсирующий луч уперся Рику в грудь, — продолжала читать Лидия Евгеньевна. — „Ого!“ — подумал Рик. Тройная защита его скафандра грозила не выдержать сверхсильного воздействия этого луча. Рик быстро включил дополнительное питание, блокирующее эту неизвестную ему энергию».
«Тройная защита — это Погребижская, наверное, из рекламы пасты позаимствовала… Прямо как от кариеса, — ехидно комментировала про себя Светлова, чтобы не умереть от скуки. — Однако все-таки молодец этот Рик — предотвратил-таки вражеский наезд!»
" — Ах, так! — Рик достал свой знаменитый бластер «Оливер».
Косматый обитатель планеты Готорн лениво пошевелился.
— Так вы мне не рады? — И Рик направил огонь бластера прямо на это оранжевое существо. Увы, эти лохматые на вид водоросли оказались сверхпрочным панцирем!" «Надо думать… — тихонько зевнула Светлова. — Дурак он, что ли, этот оранжевый — сидеть на камне и ждать, пока его расстреляют из какого-то там бластера…»
« — Ну держись! — воскликнул Рик. — Все-таки я тебя достану!»
Аня все-таки не удержалась и вздохнула. Вслед за своим знаменитым бластером Рик обычно доставал какой-нибудь не менее знаменитый космический гранатомет. В общем, то, что происходило в межзвездном пространстве, не сильно отличалось от того, что происходило на Земле.
« — Значит, вы мне все-таки не рады?!» — снова воскликнул Рик.
"А какого хрена им радоваться? — думала Светлова, слушая воодушевленный голос Лидии Евгеньевны. — Свалился, как снег на голову… Явился — не запылился! По сути дела, заявился на чужую планету, как в чужой дом — и палит из своего бластера почем зря…
И потом, что за манеры: «Я вам не нравлюсь?!» И сразу по мозгам этим оранжевым.
Да у этого львенка просто пунктик уже: нравится он или не нравится кому-то?
И вообще — что ему дома-то не сидится?! Всю Вселенную уже облазил, никому покоя нет…"
Искренне сочувствуя зеленоголовым обитателям планеты Лутония, а также косматым оранжевым обитателям планеты Готорн, вдоволь настрадавшимся от этого чудака — понятно было также, что отделаться в ближайшем будущем им от него вряд ли удастся, Аня честно старалась не зевать и делать внимательные и восхищенные глаза, что было совсем непросто даже для такого, с укоренившейся привычкой врать, по выражению капитана Дубовикова, человека, как она.
— Ну, как? Правда, замечательно? — прервав чтение, Лидия Евгеньевна радостно воззрилась на Светлову.
— Правда! — лицемерно согласилась Светлова. С некоторым удивлением она смотрела на Лидию Евгеньевну: перед ней сидела счастливая, преисполненная гордости женщина.
«А чего она так, собственно говоря, радуется?» — думала Светлова.
Анну всегда удивляли люди, способные полностью отказаться от собственной жизни и жить только жизнью другого человека. Самоотверженные секретари, преданные жены великих людей, горничные знаменитых актрис и певиц…
Люди, способные отказаться от собственных достижений и жить радостями и успехами другого человека. Обычно такую судьбу выбирают люди одинокие и бездетные…
— В общем-то, — заметила Светлова, — эти новые приключения нисколько не хуже тех, что всегда выходили из-под пера Марии Погребижской. — А про себя подумала: «Такая же галиматья, как и раньше».
— Не хуже?! — Лидия Евгеньевна с неподдельным удивлением воззрилась на Светлову.
«Да что вы понимаете вообще в таких тонких вещах, как изящная словесность?» — ясно было написано на ее изумленном лице.
— Да, да, не хуже.
— Да что вы! — воскликнула секретарь. — Лучше! Много лучше!
— Правда?
— Ну, конечно! Конечно, дорогая! Это несравнимо, несопоставимо лучше!
Мы вышли на качественно новый уровень. Это несомненно! И заметьте, успех все растет и растет!
«Да уж…» — тут Светлова согласилась. Что-то подсказывало, что придется ей читать Киту эти бесконечные приключения Рика еще долго-долго.
Наконец, Лидии Евгеньевна отложила листочки в сторону.
— Ну, а что там все-таки с вашим расследованием? — осведомилась она как бы невзначай у Ани.
Это означало, что они подошли, очевидно, к главному пункту их встречи.
— Ну, что, что… — уклончиво пожала плечами Аня.
— Сложно, наверное, дело подвигается? Светлова снова пожала плечами, делая вид, что не очень бы ей хотелось распространяться на такую конфиденциальную тему.
— Что?! — заметно оживилась Лидия Евгеньевна. — Неужели застряло на мертвой точке?
— Да как вам сказать… — неохотно промямлила Светлова.
— Ну, уж скажите как-нибудь! Мы ведь все-таки с Марией Иннокентьевной как-никак содействуем вашему расследованию! Можно сказать, помогаем.
«Куда там! Ну, прямо изо всех сил стараетесь…» — подумала Светлова, а вслух произнесла:
— В общем, как раз совсем наоборот. Вовсе это дело и не застряло на мертвой точке, и даже, можно сказать, очень неплохо подвигается.
Наконец-то Анна дала «себя уломать» и раскрыла тайну следствия.
— У меня ощущение, что я подошла к решающему моменту, найдены новые улики, свидетель…
Разумеется, ничего такого у Светловой и в помине не было. Как бы она была рада, если бы все так и было! Но, а что она еще могла сказать Лидии Евгеньевне? Чем еще могла бы напугать и спровоцировать подозреваемую?
Подвигнуть ее, так сказать, к решительным действиям?
Банально, но ничего другого не придумаешь, кроме, как намекнуть на новые улики и свидетелей.
* * *
Когда Анна вернулась домой, на автоответчике было сообщение от капитана Дубовикова.
«А и правда, Светлова! Той ночью, когда исчез журналист, из Катова была угнана новая „девятка“: улица Маяковского, дом четырнадцать. Машину так и не нашли».
Светлова дважды прослушала эту запись.
«Улица Маяковского, дом четырнадцать. Это совсем рядом с Погребижской, — подумала она. — Молодец капитан? Не забыл о просьбе — сразу поинтересовался у кого нужно…»
Более всего Светлову, конечно, интересовал монастырь Федора Стратилата.
Но такая поездка потребует не меньше недели. Так быстро, с наскоку, там ничего не узнаешь — надо будет задержаться…
Но ни о какой долгой поездке пока не могло идти и речи. Кит простудился. Пока ОРЗ не пойдет на убыль, Светлова привязана к дому. Ненадолго отлучиться — об этом еще можно попросить свекровь.
Так что монастырь Федора Стратилата — это в перспективе. А пока…
Надо исследовать все пространство вокруг Погребижской, прежде заполненное живыми людьми, — размышляла Светлова. — Что с ними случилось? Куда делись и каким образом «делись»?
Вон сколько «интересного» стало известно о докторе Милованове! А тоже поначалу казалось: что особенного? — умер и умер! — все когда-нибудь умирают.
