– Я, пожалуй, подумаю над твоим предложением, – ядовито ответила я. – И, возможно, начну привыкать. Только тебе для этого нужно потрудиться. Для начала вымыться, посетить стоматолога и купить себе приличный дезодорант. Иначе перспектива оказаться за решеткой будет для меня более привлекательной, нежели поцелуи с тобой.
Я схватила сумочку и вышла, оставив его сидеть с открытым ртом. Ситуация обострялась.
– Что будем делать? – мрачно спросила Женька. Агата сидела на стуле с каменным лицом и прямой спиной, точно аршин проглотила. Только судорожно стиснутые челюсти говорили о степени ее волнения.
– Кабы знать, – с досадой ответила я. – Кто его знает, сколько у него копий этого видео. Где оно хранится? Если дома, то однозначно в компьютере. А если на работе, то где?
– На рабочем компьютере, – подсказала Женька слабым голосом.
– Не факт. Я в компьютерах тундра полная, но есть такое понятие, как сеть. Несколько компьютеров связанных друг с другом. Что ему помешало спрятать видео на чужом компьютере?
– Это глупо, – резонно возразила Женька. – На чужом компьютере это может кто угодно посмотреть, и тогда прости-прощай надежда на обладание комиссарским телом.
– Кроме того, есть диски, флэшки, всякие другие цифровые устройства. Он мог сохранить копию где угодно.
– Исходя из вышесказанного, – с достоинством резюмировала Женька, – хочется поинтересоваться: что нам делать? Вляпались мы, подруга, по самое не хочу.
– Неужели придется с ним переспать? – с отвращением произнесла я. Женьку передернуло.
– И думать забудь! Думаешь, он тебе все так сразу и отдаст? Он будет держать тебя этим видео до конца жизни.
Агата грохнула чашкой с недопитым кофе по столу.
– Женя права. Он тебе ничего не отдаст. Ему гораздо проще будет махать этим компроматом у тебя под носом и потуже натягивать поводок.
– Что ты предлагаешь? – спросила я.
– Да элементарно. Пригласи его домой, опои. Пока будет дрыхнуть, вытащи ключи, наведайся к нему в квартиру и сотри все, что есть в компьютере.
Женька оживилась и даже запрыгала от такой замечательной идеи.
– Погодите, – постаралась я остудить их пыл. – Я даже не знаю, где он живет.
– Напросись на чашку чая, – нетерпеливо посоветовала Агата. – Заодно посмотришь, что там за замки, нет ли сигнализации… Может, у него собака дома.
– Глядя на него, я скорее предположу, что он живет с мамой, – мрачно предположила Женька.
– Тем более. Женечка тебя подстрахует. Зайдешь к нему, произведешь разведку, А Женя через полчасика тебе перезвонит и жутко командным голосом велит идти на репетицию. То есть, попрыгать у тебя время будет, а вот допрыгаться – нет. А я в это время схожу на разведку на его работу, пошарю там по столу и в компьютере, если получится.
– Кто тебя пустит там шарить? – отмахнулась я.
– Прикинусь инспектором из санэпида. Скажу, что в помещении крысы, мыши и все такое. Корочки то свои я так и не сдала… Только вы мне скажите, что нужно сделать, чтобы из компьютера сразу все стереть, а то я в этом ни бум-бум не смыслю. И еще: вы мне сперва его покажите, этого Нафаню. Надо ведь узнать, где его кабинет, с кем он там сидит и все такое. А то окажется, что он сидит в конторке с пятидесятью сотрудниками. Как я там буду в столе шарить.
– А вдруг он не упьется? – встревожилась я. – Я по опыту знаю – после полбутылки коньяка я никакая. А вдруг он окажется крепче?
Агата нетерпеливо отмахнулась.
– Вон у меня клофелина полная тумбочка. Пару капель добавишь ему в рюмку, он и захрапит.
Разработав план операции, мы приступили к его осуществлению. Рано утром мы заняли пост неподалеку от департамента сельского хозяйства и приготовились ждать. На всякий случай, Агата запаслась термосом с кофе и сильным биноклем. Ждать пришлось не слишком долго. Нафаня дисциплинированно пришел на работу к девяти часам.
– Вон он, – подпрыгнула я, пролив на себя кофе. Агата схватила биноклю и едва не выколола им глаза.
– Который?
– Вон тот, в клетчатой рубашке, белесый.
Агата внимательно осмотрела Нафаню и поджала губы.
– М-да, – протянула она. – Как ты там выражаешься?
– Не гламурненький? – подсказала я.
– Вот именно. Не гламурненький. Была бы у меня такая морда, я бы на ней только сидела, а не показывала в приличном обществе.
– Так его в приличное общество, собственно, и не зовут, – меланхолично пожала я плечами и завела машину.
– Погоди, – остановила меня Агата. – Пойду-ка я прогуляюсь. Может, удастся выяснить, где он там сидит.
Не успела я ее остановить, как Агата с несвойственной женщинам ее возраста резвостью выпрыгнула из машины. Мне не оставалось делать ничего другого, кроме как ждать.
Агаты не было больше часа. Вернулась она с хмурым лицом, недовольная и растерянная.
– Ты его не нашла? – предположила я.
– Нашла, чего ж не найти. На втором этаже он сидит, в кабинете вместе с какой-то мымрой неопределенного возраста. Сходство в физиономиях позволяет предположить, что это его маман. Меня они не заметили. Жарко, двери нараспашку, а кондиционеров у них, похоже, нет, и окна все закрыты. Мамаша, видать, сквозняков боится. И ты знаешь, ты права, от него действительно воняет. Я это даже в коридоре почувствовала.
– Чем же ты так недовольна? – осведомилась я и тронулась с места.
– Да как тебе сказать… Нет у них в кабинете компьютера. Сидят, бумажки перебирают. Чайник вот есть, а компьютера не видно.
– Может у него ноутбук, как у Володи, – предположила я. – У него, помнишь, был такой, маленький, его и не видно толком, он чуть больше кошелька.
– Дура ты, прости господи, – рассердилась Агата. – Сразу видно, никогда на госслужбе не трудилась. Такой компьютер денег стоит, зачем его рядовым сотрудникам ставить? Если у них и есть ноутбук, то он у начальства в кабинете будет, а не у Нафани этого.
– Да уж, – с сомнением произнесла я. – Тогда где у него на работе спрятан компромат? В какой-нибудь лаборатории?
– Предполагаю, что на работе он его вообще не хранит, – сказала Агата. – Сворачивай к торговому центру. Я от волнения есть захотела, а дома у нас сегодня зеленый день. Мне же сегодня мяса хочется, с перепугу видимо.
– А как же зеленый день? – с наигранным ужасом спросила я.
– Да ну тебя к лешему. Зеленый день дома. Вне дома он может быть каким угодно. Я не в состоянии сегодня есть салатики. У тебя есть сегодня спектакль?
– Нет. Даже репетиции никакой. Завтра будет очередная «Золушка».
– Он придет?
– Наверное. Выходной же. Куда он, на фиг денется. Завтра куплю пирожных и поеду к нему на чай.
– Строй из себя сиротку обиженную, – напутствовала Агата. – Дави на жалость, может быть, он сам тебе все отдаст.
– Ага, отдаст он, – фыркнула я. – Потом догонит и еще раз отдаст.
На следующий день я вышла из театра полная мрачных предчувствий. Женька сидела в засаде, прячась за елками от глаз Нафани. Лично я боялась, что он не придет, и втайне надеялась на это. Однако, моих надежд Нафаня не оправдал, появившись передо мной, как знаменитый Сивка-Бурка.
– Здравствуй, Алиса, – плотоядно улыбнулся он мне и даже потянулся к моей щеке с поцелуем, но я сунула ему в руку пакет с пирожными, уклонившись от его пованивающей страсти.
– Устала, как собака, – доверительно посетовала я. – Чаю хочется. Мне после спектакля всегда калории нужны, а то застой в мозгах. Играла сегодня из рук вон плохо.
– Ты была великолепна, – улыбнулся он. Странно, в зале я его не заметила. Неужели сидел в ложе? Или где-нибудь на галерке?
– А я как раз пирожных купила, – щебетала я, не обратив внимание на его комплимент никакого внимания. – Думала, как раз после спектакля чаю выпью. Не могу я долго без сладкого…
«Ну, хватай крючок, акула», – подумала я. Акула с тупым проворством заглотила приманку, похрюкивая от удовольствия, и пригласила к себе в логово. Я согласилась с аффектированным восторгом, что у более интеллектуально развитой особо вызвало бы подозрение. Но Нафаня интеллектуалом явно не был, хотя и рапс пытался выводить. А может быть, любовь его ослепила.
К дому Нафани мы подъехали на моей машине, вызвав у сидевших на лавочках старушек нездоровый интерес. Всю дорогу мне пришлось глотать пыль, потому что ехать пришлось с открытыми окнами. От Нафани разило какой-то кислятиной, вперемешку с потом редкостной вонючести. Кондиционер бы меня от этого явно не спас. Я воздержалась от критики только потому, что мне требовалось изобразить из себя рафинированную дуру, эксцентричную и взбалмошную.
Глядя на облезлую пятиэтажку, я сразу предположила, что ни о какой сигнализации речь не идет. Район был разбойничий. Дом как-то странно косился на бок, слегка напоминаю известную башню в Пизе. Из подъезда несло кошачьей мочой и тухлыми яйцами. Я невольно поморщилась. Нафаня гостеприимно распахнул передо мной подъездные двери, что едва не угодил мне дверью в нос. Набрав воздуха в грудь, я отважно шагнула вперед.
