В общем, она пересекла грунтовку, собираясь свернуть в виноградники, когда услышала нарастающее гудение автомобильного мотора. Можно было не сомневаться, машина едет по проселку и с минуты на минуту появится из-за гребня ближайшего холма.
«Витряков!» — Не успела она подумать о бандитах, как уже ныряла в кусты на обочине. Распластавшись среди зарослей, словно опытный диверсант, Мила с замиранием сердца принялась дожидаться появления автомобиля.
Глава 8
КАПКАН ДЛЯ ПРОТАСОВА
или
ПЛОХАЯ ПРИМЕТА
Суббота, позднее утро 12-е марта
Как ни пекло Сергея Михайловича еще в пятницу вечером по душам поговорить с Протасовым, который теперь был полностью в его распоряжении, допрос пришлось отложить до утра. Все дело в том, что полковнику позвонила жена. Голос у Лиды был откровенно испуганным. Ее чувства немедленно передались Украинскому. Неудивительно, ведь они прожили бок о бок не один год.
– Сережа, немедленно приезжай.
– Что стряслось, Лидок?
– У Светланы температура подскочила.
– Подскочила? – немного растерялся Украинский. Когда он уехал с дачи в четверг, то рассчитывал, что жена и дочь дождутся его возвращения. Потом планы поменялись, Светлана занемогла, пришлось высылать за семьей машину. Дочь лихорадило, уже в городе они вызвали неотложку. Точнее, вызвала жена, пока полковник сначала болтался между Пустошью и городом, а потом до утра расхлебывал проблемы, которые потянули за собой обнаружившиеся в гараже на Оболони тела капитана Журбы и лейтенанта Ещешина. Приехать домой в пятницу полковнику тоже не удалось, он отправился на Десну, где уже были расставлены силки на Бандуру. Когда негодяю все же посчастливилось удрать, утопив в Десне джип, и Украинский вернулся в город не солоно хлебавши, его немедленно взял в оборот Поришайло, который, наконец решился отправить Андрея Бандуру в Крым. Только к вечеру у Сергея Михайловича образовалось окно, самое время, чтобы как следует потрясти Протасова. Однако, он не успел допросить Валерия. Украинскому позвонила жена.
– Что значит, подскочила? – Сергей Михайлович, держа в правой руке трубку, отодвинул левую от звонка.
– А тебе вообще интересно? Знаешь, Сергей, с трудом верится. Ты скоро вообще на работе поселишься!
Поскольку возразить было нечего, Украинский устало вздохнул.
– Ребенок горит, папу зовет. В бреду. А папу… папу, как отрезало.
– Скорую вызвала? – этим вопросом он рисковал спровоцировать целый шквал отрицательных эмоций, скорая, по сути, самое последнее дело.
А что они могут?! – взвизгнула Лида Украинская. – У них один анальгин с димедролом[37] в ампулах. Даже шприцов нет.
– Стетоскопа тоже нет? – проворчал полковник, – легкие хотя бы послушать.
– Желания нет! – фыркнула жена. – И ты это знаешь не хуже меня, не строй из себя дурака, Сергей. Приехали две кретинки крашеные, я бы их на порог не пустила. Шлюхи чумазые. Ломаные и бестолковые в одинаковой степени. Предложили госпитализацию. Может, тебе еще и про больницы наши рассказать?!
Сергей Михайлович закусил губу. Брякнул коротко:
– Еду.
– Только не делай нам одолжения, – предупредила жена, но он, не став дослушивать, просто повесил трубку.
– Может, я поговорю с задержанными? – предложил майор Торба. Он наблюдал за сценой, и, естественно, слышал каждое слово полковника.
– Нет, – сказал Украинский. – К задержанным никого не пускать, пальцем не трогать. Пускай посидят до утра. – Украинский встал, потянулся с хрустом. – Я утром лично ими займусь. А ты, Володя, – он подавил зевок, – «Домой, так домой», – ты лучше с водолазами разберись. Давай, дуй утром на Десну, и пускай по дну пройдутся. Я думаю – не проблема джип выудить.
Торба пожал плечами, скорчив недовольное лицо. Кому охота заниматься подобными делами, тем более, он не думал, что все так просто, как представляется полковнику. Однако перечить шефу не стал.
– Будет сделано, Сергей Михайлович.
* * *
Утром Украинский проспал. Впервые за долгие годы. И, даже не потому, что ночь вышла рваной, Светка бредила, а он сидел на краешке кровати, и держал в ладонях ее раскаленную руку. Просто, накопилась усталость. Как там говорят на востоке? Лишняя соломинка ломает хребет верблюду, так, кажется?
Полковник, очень возможно, продрых бы, как минимум, до одиннадцати, если бы не звонок Торбы, спешащего поделиться информацией о ходе водолазных работ.
– Что там, у тебя, Володя? – спросил Украинский, чувствуя, что его застали врасплох, и вот теперь Торба будет знать, как он дрыхнет, словно сурок, по утрам.
– С джипом? – переспросил майор.
– А я как сказал?
Как и предполагал Торба, с подъемом джипа у водолазов возникли проблемы. «Рейндж Ровер» Олега Правилова, с великолепным изяществом утопленный Планшетовым (симбиоз жизненных позиций «где наша не пропадала» плюс «не свое, не жалко») нырнул под воду чуть ли не на фарватере. Глубина там была порядочной, дно илистым, а видимость – нулевой. Из-за сильного течения джип снесло, и он оказался совсем не в том месте, где его рассчитывали найти водолазы. В общем, подводникам работы хватило. Пока водолазы исследовали шельф, а на воде колыхались буйки и пара спасательных катеров, на берег прибыл тяжелый грузовик, оборудованный мощной лебедкой. Милиция выставила оцепление, отсекая немногочисленных зевак, по преимуществу, местных рыбаков.
– Так вытянули они машину или нет? – не понял Украинский.
– Скоро вытянут, – ответил Торба, делая театральную паузу перед драматической развязкой. – Куда ей деться, Сергей Михайлович, но…
– Ну, и?! Не тяни резину, Володя!
– Тут такое дело… Мне только что доложили. Вот я, значит, сразу к вам с докладом. Сдается мне, не то водолазы нашли, что мы ищем.
– То есть, как это?! – удивился полковник.
– Сам не соображу. Только так выходит.
По словам водолазов, обнаруженный на дне внедорожник провалился в ил по самые борта. Остов машины густо порос водорослями. Водолазам довелось порядочно поработать ножами, прежде чем машина освободилась из цепких объятий реки.
– Как это так? – Украинский провел рукой по волосам. Они были взлохмаченными после сна. – За одну, б-дь, ночь?! Зимой, считай? Врос?
Торба пожал плечами.
– Еле троса под днище завели, – майор продолжил пересказывать слова старшего водолаза. – Сперва думали, за буксировочные клыки его подцепить. Полчаса ил разгребали. Да куда там… они на соплях держатся. До дыр железо проржавело. Хрупкое стало, как сосульки. – Расчистив дно вокруг машины, водолазы протащили под днищем трос. Но, стоило привести в действие лебедку на берегу, как изъеденная коррозией сталь начала крошиться, словно труха.
– Это не наша машина, – сообразил Украинский.
– Однозначно, что не наша, – согласился с шефом майор. – По словам водолазов на 469-й «УАЗ» смахивает. Хотя толком не разобрать. Сверху, похоже, что тент был, но ни черта от него не осталось. Лоскутья одни.
– Сколько же он на дне пролежал? – почесал затылок Украинский.
– Это пускай специалисты мозги сушат, Сергей Михайлович. Водолазы говорят, что, мол, по опыту, не год и не два. Лет десять, по их прикидкам, как минимум.
– Интересно, – протянул полковник. Он бы присвистнул, если бы имел такую привычку. – А как с нашей машиной, Володя? С той, что в пятницу утопили?
– Ищут, – сказал Торба. – Кстати, Сергей Михайлович? «УАЗик» подымать, или как?
Украинский почесал затылок. В принципе, конечно, стоило, раз нашли:
– А сложно это сделать, Володя? Я имею в виду, технически?
– Да не особенно, товарищ полковник. Тем более, что плавбаза уже прибыла. С краном. Пока, знаете, из Речпорта дотилипала. На первой передаче. – Торба позволил себе улыбочку.
– Ну, и быть посему, – решил Украинский. – Давай-ка заглянем к задержанной, – предложил Сергей Михайлович. – Кстати, как там ее? Черт, из головы фамилия вылетела. Ревень, что ли? – на самом деле, он конечно же ее не забыл. Украинского снедала одна навязчивая мысль, выражавшаяся фразой: «Где нашли труп Бонасюка, может и сумка найтись». Та самая, которую бандиты выхватили у Милы Сергеевны на Подоле. С деньгами, на которые Сергей Михайлович очень серьезно рассчитывал. Это было весьма вероятно. В Пустоши у преступников было лежбище, где мог быть оборудован тайничок. Который бандиты, вполне вероятно, просто не успели опустошить, когда оперативники Сергея Михайловича нагрянули, как снег на голову.
– Так точно, Сергей Михайлович. Не успел сказать. После того, как вчера ей доктор успокоительного закачал, кубов с десять, она ночь проспала, а теперь, с утра на ногах. С семи на допрос просится. К вам.
– Ко мне? Ты уверен, что ко мне?
– Так точно, Сергей Михайлович. Вы ж у нас – самый главный.
– То есть? – приподнял брови Украинский. – Поясни.
