«Молодец, – успел подумать Овсов. – Все поняла». И он понял – пришли добивать Зомби. Но как они узнали, что он жив, что он здесь?
– Куда она пошла? – подозрительно спросил длинноволосый, шагнув к Овсову.
– Вы же просили уточнить насчет больного... Наверно, в приемный покой. Там регистрируются все поступления, самые свежие, самые...
– Нам не нужны свежие поступления! Этот тип лежит у вас уже полгода!
– У нас есть больные, которые лежат и дольше, – ответил Овсов, затягивая время, давая Вале возможность что-то предпринять.
«А что она может предпринять? – подумал Овсов. – Увести Зомби куда-нибудь? Куда? Хотя, может... В кладовку какую-нибудь, за швабрами спрячет, в рентгенкабинет, там бронированные двери, эти не смогут пробиться даже со взрывчаткой... Не один ли из них приходил сюда полгода назад? Очень даже может быть... Если и не из них, то очень похожий... Из того же племени».
– Нас интересует человек, который поступил сюда к вам полгода назад. Его привезли в бессознательном состоянии. Авария на дороге... Где он?
– А что у него? – спросил Овсов.
– Не понял?
– С чем он лежит у нас? Перелом, потеря крови, ушибы... Я могу долго перечислять болезни... Больные распределены по палатам, в соответствии с повреждениями... Например, в седьмой, рядом с моим кабинетом, у всех переломаны ноги... Дальше, в пятой, у всех какие-то несчастья с руками...
Коротко остриженный парень, который остался стоять у двери, выглянул в коридор и тут же обернулся.
– Пошли! – быстро сказал он. – Баба куда-то его повела!
– Ну, падаль! – пригрозил длинноволосый Овсову, и оба парня выскочили в коридор.
Он был достаточно длинным, не менее ста метров, и Овсов, выйдя вслед за гостями, увидел в конце коридора Валю и Зомби, они, торопясь, выходили из палаты. Заметив бегущих к ним парней, оба вернулись в палату.
– Кажется, пробил час, – пробормотал Овсов и, войдя в свой кабинет, схватил стоявший за шкафом костыль – металлическую палку с ручкой. С этим ненадежным вроде бы оружием он бросился к палате Зомби. Парни были уже у двери и что есть силы ломились в нее. Фанерная клееная дверь уже болталась на одной петле, и гости с хрустом выламывали ее из рамы.
Подбежав на несколько шагов, Овсов перехватил костыль, будто это было ружье, и, выставив его вперед, сделал еще шаг к палате.
– Прекратить! – заорал он хрипло. – Прекратить безобразие! – Видимо, не было у него более сильных слов, или же не решался он произнести их в больничном коридоре.
– Отвали, папаша! – прорычал высокий детина.
– Убирайтесь немедленно, не то буду стрелять! – заорал Овсов с таким убеждением, что оба парня на мгновение остановились.
– Боря, разберись! – бросил парень с пучком волос на затылке и, вырвав дверь, отбросил ее в сторону.
И в этот момент оглушительно грохнул выстрел, прозвучавший особенно громко в замкнутом пространстве коридора. Серый линолеум под ногами парней взорвался, вспенился клочьями от вошедших в него крупных картечин.
– Больше предупреждать не буду! – Воспользовавшись растерянностью парней, Овсов успел перезарядить странное свое оружие.
Парни переглянулись, посмотрели на Овсова, на направленный на них ствол, на развороченный линолеум и одновременно попятились.
– Один шаг в мою сторону, и буду стрелять, – предупредил Овсов. – Я знаю, куда нужно целиться.
– Ну, падаль, – сказал высокий, открывая дверь на лестничную площадку. – Мы еще встретимся!
– На операционном столе! – успел крикнуть вдогонку Овсов. И, убедившись, что гости ушли, обессиленно прислонился к стене.
Коридор уже был наполнен больными, ходячие на костылях торопились к месту схватки, собираясь насмерть драться за своего врача, но в этом уже не было надобности.
– Все в порядке, ребята, все в порядке... Расходитесь по палатам... Первую атаку мы отбили с божьей помощью.
Овсов вошел в палату, приблизился к окну. И увидел отъезжавшую машину с гостями. Обернулся – Зомби сидел на кровати, растерянно улыбаясь, рядом безудержно рыдала Валя.
– Отъехали, – сказал Овсов, положив Вале руку на плечо. – Как вы тут заперлись?
– Валя успела швабру вставить в дверную ручку, – Зомби показал на переломленную палку.
– Ясно. – Овсов взял руку Зомби, нащупал пульс, удивленно посмотрел на больного.
– Что? – спросил тот. – Что-то не так?
– У тебя все не так, как у людей... Пульс, как у спящего ребенка. Ты что, совсем не испугался?
– Я бы рад, – улыбнулся Зомби. – Но не могу.
– Надо же. – Овсов присел на стоявшую рядом табуретку. – Ты успел заметить, кто это был?
– Такое ощущение, что раньше я их видел... Но кто это... Не знаю, не могу вспомнить.
– Ну и приятели у тебя...
– Думаете, приятели? Судя по тому, как они ломились, пришли эти приятели вовсе не для того, чтобы спросить о здоровье.
– Мне тоже так показалось, – кивнул Овсов. – Валя, перестань! Умойся, причешись и станешь краше прежнего. Мы уж тут пока сами будем отбиваться.
Не поднимая головы, девушка встала и быстро вышла из палаты. Зомби и Овсов молча проводили ее взглядами, потом одновременно посмотрели друг на друга.
– Видишь, как получается, – проговорил Овсов. – Ты еще не знаешь, кто есть на самом деле, а они знают. Они называли тебя Званцевым. Сергеем Дмитриевичем.
– Неплохо звучит, – проговорил Зомби.
– Как они могли узнать о тебе? – спросил Овсов.
– Пафнутьев, – ответил Зомби.
– Не может быть...
– Других вариантов нет. Где-то он вел себя не слишком аккуратно. Это называется утечка информации.
– Ну что ж... Пошли звонить Пафнутьеву. – И, подхватив странный свой костыль, Овсов первым вышел из палаты. Следом за ним, откинув назад голову, так что приобрел даже какую-то горделивость, вышел Зомби. По коридору он шел, не глядя на больных, провожавших его взглядами, полными какого-то испуганного сочувствия.
Овсов начал набирать номер, не успев даже присесть, и лишь когда пошли длинные настойчивые гудки, нащупал сзади рукой стул и опустился на него.
– Паша? – спросил Овсов, едва Пафнутьев подал голос.
– Да, это я... Как поживаешь, Овес?
– Плохо. У нас чрезвычайное происшествие. Бандитский налет. Искали моего любимого пациента. Совместными усилиями удалось отбиться.
– Он жив?
– Стоит передо мной. Если он и уцелел, то только благодаря мужеству и самоотверженности твоего лучшего друга.
– Это ты о себе?
– Да, такие слова я могу говорить только о себе. Искали Званцева. Мы с Зомби еще не знаем, что он Званцев, еще не успели в этом убедиться. А они знают. Как это понимать, Паша?
– Дай сообразить.
– Соображай, Паша. А я пока могу сообщить тебе несколько подробностей сегодняшнего утра... Дверь в палату выломана, в коридоре пахнет порохом, у меня срывается голос, а моя любимая женщина зализывает раны. А ты соображай, Паша...
– Так... Была стрельба? Кто стрелял?
– Я стрелял.
– В кого?
– В пол.
– Это хорошо... Откуда же потянуло порохом, а, Овес?
– Я слышал, что ты был в редакции, потом собирался навестить какую-то женщину, которая может оказаться...
– Постой-постой! Я ее навестил. Так... Сиди на телефоне и никуда не отлучайся. Позвоню через десять минут. Или подъеду. Нет, я все-таки подъеду. Буду у тебя через пятнадцать-двадцать минут.
Пафнутьев нашел в блокноте телефон Званцевой и тут же набрал номер.
– Женя? Здравствуйте. Пафнутьев. Из прокуратуры. Помните?
– Ой, здравствуйте... Знаете, у меня так редко звонит телефон, что каждый звонок заставляет вздрагивать.
– У меня один вопрос, – суховато сказал Пафнутьев. – С кем вы поделились своей радостью?
– Ни с кем, как мы и договаривались, Павел Николаевич... Неужели вы думаете, что я могу...
– Я ничего не думаю. Ни о чем. Никогда. Думать вредно. Все, что мне требуется для работы, я уже передумал. И надобности думать вообще не испытываю. Поэтому, не задумываясь, повторяю свой вопрос: с кем вы говорили о наших с вами маленьких тайнах? Вспомните, Женя... Это очень важно. Снова повторяю – это чрезвычайно важно.
Женя некоторое время молчала, и Пафнутьев ее не торопил. Он умел понимать и молчание. Женя молчала не из упрямства, не из какой-то зловредности или преступной наклонности. Она молчала в растерянности, и он это чувствовал.
– Видите ли, Павел Николаевич... Эти полгода дались мне очень нелегко... И был только один человек, который меня не забывал... И если мне удавалось изредка переброситься словечком по телефону, то только с этим человеком. И когда пришли вы, когда сообщили о Сергее... Я не могла, понимаете, просто не могла не поделиться радостью...
– И поделились, – мрачно сказал Пафнутьев.
– Да, – простодушно подтвердила Женя.
– С кем?
– Видите ли, Павел Николаевич...
– С кем? – повторил Пафнутьев как можно мягче, чтобы не вспугнуть издерганную женщину слишком уж настойчивыми вопросами.
