— Череп, заткнись, — окрысился Лютый. — Нет у меня таких планов, уж поверь. Тебя шлепнешь, а завтра мусора придут с приятным известием: мол, надо досидеть, уважаемый Игорь Леонидович. И вообще, никакой вы не Игорь Леонидович…
— И не уважаемый, — хохотнул Череп. — Да, Лютый, как-то так. По этой же причине и мне на тебя не резон рыпаться. Так что остаемся корешами. А вот Кирпич и Вшивый до такого канделябра, ясен перец, не додумаются. Я не возражаю, Игорь Леонидович, — в глазах у Черепа поселился загадочный блеск. — Но дело в том, что обстоятельства несколько изменились…
Сообщник не шевелился, но Игорь Леонидович напрягся, нащупал указательным пальцем спусковую скобу. Холодный пот побежала по хребтине. Чего он очкует? За спиной надежная охрана…
— Только не стреляй, — ухмыльнулся Череп, покосившись на неподвижный силуэт подельника. — Все в порядке, Игорь Леонидович. Как водится, две новости — плохая и хорошая. Не буду спрашивать, с какой начать, начну с хорошей. Мое «информбюро» по-прежнему работает. Помнишь, когда мы плели лапти из зоны и вывалились к притоку Кащеевки, там свадьба гуляла? Мы посудину у них позаимствовали, людей постреляли. Невеста там была, жених, все дела. Знаешь, что случилось, когда мы уплыли? Солдатня повылазила, давай шмалять, невесту и шлепнули шальной пулей. Классная, кстати, девка была, красивая, я видел ее фотку… Так жених схватил автомат — и по солдатам. Кого-то напрочь, кого-то ранил. И в бега. Впоследствии, впрочем, сдался. Суд, Сибирь, пятнадцать лет на «красной» зоне в Хазаровском районе на Красноярщине. Месяц с хвостиком тому назад во время бунта он сделал ноги из колонии. Поймать не удалось, хотя большинство из тех, с кем он бежал, нашли мертвыми. Вадим Платов, 33 года, безжалостный мститель, едрить его…
— Не мы же укокошили его невесту… — насупился Лютый.
— Мы укокошили его родителей и кучу левых родственников. И послужили косвенной причиной смерти его невесты, в которую он был втрескан по уши. Ну и срок — пятнадцать лет, тоже не шутка. Как ни крути, а сломали парню жизнь. Поводов мстить у него предостаточно. Как выясняется, есть и возможности. Он не хочет сдавать нас органам, желает разобраться сам. Оцени, Лютый, ведь нашел же нас… В этом, собственно, и состоит хорошая новость — мы, по крайней мере, знаем, кто против нас работает и чего хочет.
— Женишок, стало быть… — процедил сквозь зубы Игорь Леонидович. — Помню его, как же, помню… Правда, рожа у него вся в тумане. Ничего, встречу — узнаю. Надо же, отомстить нам собралось юное дарование. Не выросла еще та ромашка, сука… А что ты там про плохую новость? — нахмурился Лютый.
— Меня пасли… — проговорил Павел Максимович — при этом он понизил голос и покосился на снующих по холлу охранников — те не слышали, о чем говорят эти двое. В глазах хитроумного зэка переливались плотоядные огоньки. — Меня определенно пасли, Лютый… От самого офиса, маскировались, прятались, но я же не сегодня родился, верно? И когда съезжал с трассы — кто-то нырнул за мной и фары погасил, и по полю, и какое-то время вдоль опушки…
— Череп, ты охренел… — Игорь Леонидович почувствовал удушливый страх — словно горло связали стальной удавкой. — И ты все равно сюда приперся? Привел ублюдков к моему дому? — паника набатом забилась в голове, Игорь Леонидович стиснул рукоятку пистолета, начал выбираться из кресла.
— Лютый, не гоношись, — зашипел Череп. — Сядь, говорю, чего ты такой кипишный? Научись дослушивать, атаман, мать твою… — Он облизнул губы, покосился по сторонам. — В общем, тема такая, Лютый. Не хочется мне остаток жизни бегать от призраков. И ты, когда голову включишь, со мной согласишься. Я чувствовал, что будет слежка, мои люди были наготове. Восемь громил из агентства «Буран», самые надежные, подготовленные и не задающие вопросов. С шести часов вечера они сидели в закусочной на двадцатом километре, ждали сигнала. Я еще из города не выехал, да и тебя еще здесь не было — а они уже оседлали лесную дорогу в семидесяти метрах от опушки… Вон в том лесу. — Череп кивнул на невнятную массу позади хозяйственных построек. — Парни сидят цепью, контролируют порядка сотни метров слева и справа от дороги. И этого достаточно, Лютый. Не поверишь, другой дороги в этой местности нет — ни пешему, ни конному. Парни обследовали округу перед нашим приездом, доложили: слева болото, гиблое и, хоть тресни, непроходимое. Справа мертвый лес, там сплошные завалы из паданцев и бурелома, пройти невозможно, а если кто-то там завязнет, треск пойдет по всей округе… В натуре, Лютый, единственная тропка, где можно пробраться к деревне и особняку, контролируется моими парнями. У нас связь по рации. Пеших они перехватят, машину — остановят. Те же не знают, что здесь засада… Пойми, Лютый, — проникновенно зашептал Череп, — если мы разделаемся с этими тварями сегодня, то не надо никуда бежать, не надо мочить Кирпича и Вшивого, все будет как раньше, мы решим проблему одним махом — а уж со своим бизнесом ты как-нибудь разберешься, ага? Чего нам бояться? У меня восемь штыков, у тебя четверо…
Игорь Леонидович лихорадочно обдумывал ситуацию. Не хотел он выглядеть трусом — даже в глазах заклятого подельника, но, черт возьми — страшно! Эти уроды где-то рядом, уже подкрадываются. Впрочем, Череп, если вдуматься, прав, нужно перемочь, у них тут целая армия…
— Но он же не один работает, — пробормотал Игорь Леонидович. — Этот Платов, или как там его. С ним еще баба бегает. А если судить по инциденту в Береговом, был и третий…
— Ну и что? — упорствовал Череп. — Ну, есть у Платова сообщники, не без этого. Но работает он либо сам, либо с бабой. Остальные на подхвате или просто информаторы. С ними разберемся, Лютый. Прибрать Платова или бабу — небольшой допрос с применением современной химии, и правда вылезет, как дерьмо из унитаза…
— Самовольничаешь, Череп, — без одобрения заметил Игорь Леонидович, кутаясь в ворот плаща — сидеть без движения становилось холодно. — Ты что, в натуре, наживку из меня сделал?
— А также из себя, — напомнил Павел Максимович. — И из этих двух муделей, которым давно пора появиться…
«Если их раньше не перехватит Платов со своей шалашовкой», — с содроганием подумал Игорь Леонидович. Чувствовать себя червяком на рыболовном крючке было действительно неуютно. Зашипела рация в кармане у Черепа, прорезался эфир. Лютый вздрогнул.
— Проехал Ушинский, Павел Максимович, — лаконично поведал старший в засаде. — То ли пьяный, то ли под кайфом, весь на взводе. Мы его остановили уже у опушки — так он чуть в лес не рванул с перепугу. Встречайте.
— Понял, Дроздов, отбой, — проворчал Череп и отключил рацию. — Приехала, блин, Вошь гребаная…
Через пару минут за строениями замелькал подержанный пикап с внушительным дорожным просветом. Он двигался рывками, вилял. Остановился на парковке, едва не снеся задний бампер красавцу Игоря Леонидовича, с подножки спрыгнул худощавый мужчина — весь дерганый, взвинченный — и, сильно хромая, припустил к особняку.
И вскоре Георгий Иванович Ушинский (партийная кличка — Вшивый) присоединился к товарищам. Сначала подбежал к окну, держась пятерней за бок (старые раны давали знать), пофыркал, заковылял к дивану — свалился на него, не удосужившись отогнуть чехол. Даже в темноте было видно, как деформировалась рожа у зэка, опухоль исказила невнятные черты, нос украшало жирное пятно лейкопластыря.
— Чо за фигня, братаны? — глаза шныряли, светились зеленоватыми огоньками — их обладатель, видимо, располагал способностью видеть в темноте. Он яростно шепелявил. — Лютый, ты сказал приехать — я приехал. Что происходит, в натуре? Не базарить — колеса катить надо… Слушайте, вы чего задумали, а? — Вшивый явно встревожился, начал приподниматься. — Вы учтите, я в ваших делах не участвую, у меня свой бизнес накрывается. Чо за посиделки вообще? На опушке чуть от страха не обосрался, когда машину перехватили вояки Черепа, тут у вас все такое загадочное…
— Вошь, не бузи, а? — взмолился Череп. — Без тебя, ей-богу, тошно. Ничего с тобой не сделается, можешь помолчать?
— Чего это я должен молчать? — упорствовал Вошь. — Мы чё тут, радуемся жизни? От нас попахивает оптимизмом? — Он взъерошил сальные волосы, принялся их нервно теребить, и Череп стиснул кулаки, борясь с искушением сделать ему укладку одним ударом. От пакостной привычки постоянно чесать волосы этот субъект так и не избавился — за нее и заслужил на зоне поганую кличку.
Вновь ожила рация, и старший в группе захвата поведал, что по лесной дороге проехало депутатское тело с внушительной охраной. Череп присвистнул, украдкой покосился на Лютого. Действительно конфуз бы получился. Депутат Андроник оказался умнее, чем представлялось — впрочем, куда уж в его плачевном положении ездить без охраны? Лютый тоже усмехнулся — мочить вместе с горе-депутатом всех его лбов? Еще один внушительный внедорожник занял место на импровизированной парковке, из машины выгрузились пятеро и зашагали в дом, вращая головами, как сычи. Телохранители депутата были вооружены такими же «узи», как охранники Мамонтова, только из разряда «микро», что, впрочем, не умаляло их боевой эффективности. Охранники смешались, а депутат, похожий на капусту (возможно, кроме пары курток, он натянул на себя бронежилет), доковылял до дивана и пристроился с края, положив на колени и обняв компактный кожаный чемоданчик.
