Мисс Липп и Миллер вышли у самых дверей «Хилтона», а большой туристический автобус, довольно долго загораживающий нам дорогу, дал мне возможность увидеть, как они вошли внутрь, но, главное, я заметил, что туда вслед за ними проследовал человек из «пежо». Версия с наркотиками вдруг снова обрела вполне реальный смысл. Возможно, в номере их ждет поставщик сырого опиума с образцами товара, качество которого сначала проверит и оценит опытный химик Миллер, а затем, если оно окажется приемлемым, в игру вступит Харпер и приступит к заключению сделки.
Нам пришлось несколько минут подождать парома на Ускюдор. С пирса на противоположном берегу пролива хорошо просматривались военные казармы, ставшие известным госпиталем «Флоренс Найтингейл» во время Крымской войны. Я обратил на это внимание Харпера.
— Ну и что из этого? — грубо спросил он, бросив на меня презрительный взгляд.
— Да ничего особенного, сэр. Просто всемирно известный госпиталь, организованный медсестрой Флоренс Найтингейл.
— Послушайте, Артур, мы все прекрасно знаем, что у вас есть лицензия гида, вот только не стоит воспринимать это слишком уж серьезно, вам понятно?
Фишер весело захихикал.
— Мне показалось, вам это будет интересно, сэр.
— Все, что нас сейчас интересует, — так это как бы побыстрее добраться до Пендика. Ну и где же этот чертов паром?
Отвечать мне не понадобилось, поскольку «этот чертов паром» уже медленно подходил к причалу и Харпер его прекрасно видел. Полагаю, он намеренно мне хамил, ему просто хотелось немного подыграть Фишеру. Интересно, что бы они сказали, узнав, для чего именно за нами так упорно едет эта темно-зеленая «пежошка» и чьим именно приказам с армейской четкостью следует ее водитель? Сама мысль об этом доставляла мне искреннее удовольствие. Жаль только, ее, увы, нельзя реализовать. По крайней мере, сейчас…
От Ускюдора я поехал по широкому скоростному шоссе в направлении Анкары, но уже приблизительно миль через восемнадцать-девятнадцать свернул налево, на боковую дорогу, ведущую в Пендик. Мы прибыли туда где-то около часу дня.
Это оказался небольшой рыболовный порт, расположенный на одной из сторон продолговатого узкого мыса. Во внутренней гавани на якоре стояло около десятка промысловых шхун; прямо с дороги, идущей параллельно береговой линии, далеко в море выдвигались два длинных деревянных пирса: на одном приютился ресторанчик с наивным названием «Дары моря», другой служил причалом для прогулочных яхт, маломерных судов и катеров. Вся окрестность буквально кишела детьми.
Я медленно вел машину по узкой дороге в направлении «Даров моря», когда Харпер вдруг приказал мне остановиться. Мы находились на уровне причала, откуда к нам направлялся какой-то человек. На нем была низко натянутая на лоб бейсбольная кепка с фирменным знаком местного яхт-клуба, но я сразу же его узнал — тот самый, который поджидал меня у парковки «Хилтона», когда я прибыл в Стамбул!
Очевидно еще издалека узнав наш «линкольн», он поспешил нам навстречу, приветственно помахав рукой Харперу и Фишеру, когда те выходили из машины.
— Припаркуйтесь и где-нибудь перекусите, — сказал мне Харпер. — Ждите нас здесь приблизительно через час.
— Хорошо, сэр.
Человек в бейсболке уже дошел до машины, и до меня донеслось то, как его приветствовал Харпер:
— Привет, Джулио. Sta bene?[4]
И все трое неторопливо направились к причалу для катеров. В зеркало заднего обзора я видел, как человек из темно-зеленой «пежошки» тоже вышел из машины и медленно, будто любуясь морскими видами, направился на второй причал, откуда прекрасно просматривался первый…
У самого конца деревянного причала они сели в моторную лодку. Джулио завел мотор, оттолкнулся и направил ее прямо к стоящим в гавани на якоре судам. Метрах в ста от берега… К тридцатиметровой паровой шхуне, у которой были короткая плоская труба с одной ярко-желтой полосой на самом верху, полностью черный корпус и свисающий с флагштока на корме турецкий флаг… На ней их уже явно ждали, поскольку с борта свисал трап, а наверху стоял матрос со шлюпочным багром в руках… Когда все трое скрылись из виду, я поставил машину на парковку и пошел в ресторан. Народу там, как ни странно, было довольно много, но мне все-таки без особых проблем удалось найти свободное место за столиком у окна, откуда можно было вроде бы незаметно наблюдать за шхуной. Затем с ленивым равнодушием иностранного туриста я узнал у официантки, что она называется «Жемчужина» и что ее нанял на какой-то чартерный рейс один богатый итальянский джентльмен по имени Джулио, который — вы представляете, сэр? — может за один присест съесть целых два гигантских лобстера!
Собственно, мне на самом деле было не так уж интересно выяснять все детали этого дела: люди Туфана и без меня узнают, что требуется, в местном полицейском участке. А для меня вполне достаточно точно знать, как выглядит этот загадочный Джулио и где находится та самая шхуна, о которой мисс Липп упоминала Миллеру. Кстати, теперь не составляло особого труда догадаться, что этот Джулио был точно таким же арендатором «Жемчужины», как Фишер — виллы. Ведь богатые итальянские джентльмены, нанимающие чартерные шхуны, не скрываются в тени автомобильных паркингов стамбульских отелей, поджидая там совершенно незнакомых им водителей. Тем более из Греции… Чтобы взять у них машину, набитую контрабандным оружием. Для такого рода дел обычно нанимают «шестерок»…
Когда официантка принесла мне заказанную жареную рыбу, я, как бы случайно, скосив глаза в окно, заметил, что «Жемчужина», подняв якорь, медленно отплывает. А моторная лодка осталась у буя, к которому ее привязал встречавший их матрос. Шхуна, постепенно набирая скорость, направилась через залив в сторону едва видимого отсюда островка. Интересно: люди Туфана будут высылать за ними катер? Или не успеют? Или им это не надо? Нет, похоже, самой верной догадкой была последняя, поскольку из гавани не вышел ни один катер… Приблизительно через час с небольшим «Жемчужина» вернулась в то же самое место, откуда отплывала, и бросила якорь. Я заплатил по счету и пошел на парковку к «линкольну».
Джулио проводил Харпера и Фишера в моторной лодке до пристани, но на причал вместе с ними не вышел. Они с ним распрощались — как именно — я видел, но, естественно, не слышал — и направились к нашей машине. Харпер нес в правой руке какую-то продолговатую плоскую картонную коробку — где-то сантиметров пятьдесят на шесть, — небрежно перевязанную бечевкой и по виду совсем не тяжелую.
— Назад в «Хилтон», Артур, — коротко приказал он, усаживаясь на заднее сиденье.
— Хорошо, сэр.
Когда мы тронулись, он оглянулся и через заднее стекло посмотрел на причалы.
— Ну как, перекусили?.. В том самом ресторанчике?
— Да, сэр, в том самом.
— И как там еда?
— Просто превосходная, сэр.
Он, повернув голову к Фишеру, довольно ухмыльнулся:
— Вот видишь? Наш друг Джулио оказался прав. Значит, ему можно верить.
— Наш повар Гевен готовит еще лучше, — почему-то с обидой в голосе возразил Фишер. — И скоро мы все в этом сможем убедиться.
— Возможно, и убедимся, но он слишком много пьет, — заметил Харпер.
— Еще до вашего приезда он как-то приготовил нам castradina, и, если бы вам только довелось его попробовать, вы почувствовали бы себя в самом настоящем раю.
Фишер снова заметно возбудился и даже энергично облокотился на спинку переднего сиденья, сильно дыхнув при этом вином и чесночным соусом. Я, в свою очередь, тоже не удержался от искушения ему «подыграть». Правда, как говорят, совсем в противоположную сторону. И, обратившись к Харперу, сказал:
— С вашего позволения, сэр, хотел бы заметить, что мистер Фишер абсолютно прав. Гевен на самом деле великолепный повар, это точно. Овощной суп с цыпленком, которым он кормил меня вчера вечером, — само совершенство.
— Какой еще, к черту, суп?! — чуть ли не завопил Фишер. — Нам никакого супа не давали!
— Да, мистер Фишер, не давали. Просто он на вас обиделся. Помните, вы тогда сказали ему, что он слишком мелкая сошка, чтобы иметь право на отдельный туалет? Это его очень и очень обидело. Поэтому он взял и вылил целых полкастрюли того самого овощного супа с цыпленком.
— Что ты мелешь? Ничего такого я не говорил! — чуть ли не завизжал Фишер. — Да я тебе сейчас…
— Минутку, минутку, — перебил нас Харпер. — У нашего повара что, на самом деле нет отдельного туалета?
— Он имеет в своем распоряжении весь этаж для прислуги, — растерянно пояснил Фишер.
— Но не имеет своего туалета?
— Там просто нет отдельного туалета.
— Нет отдельного туалета?.. Ганс, ты что, сошел с ума?.. Хочешь нас всех отравить?
Фишер снова откинулся на спинку сиденья с такой силой, что наш «линкольн», похоже, даже вздрогнул. Во всяком случае, так мне тогда показалось. Возможно, от мстительной радости…
