Переключив на четвертый канал, Шабанов невольно напрягся, молодой репортер бодро освещал случившееся ограбление:
— …Сегодня ночью был ограблен банк «Заречье», по нашим сведениям, это один из самых защищенных банков России. Преступники проникли в хранилище и, взломав около ста ячеек, вынесли из них драгоценности примерно на сумму около полумиллиарда долларов. В здание преступники проникли через балкон, вырезав стекло. До сих пор остается непонятно, каким образом им удалось попасть в хранилище, каждый сантиметр которого просматривается видеокамерами. Как нам удалось выяснить, все видеокамеры были выведены из строя злоумышленниками заблаговременно. Остается невыясненным вопрос, сколько же в действительности было преступников. Предполагается, что среди грабителей был опытный электронщик, сумевший заблокировать все уровни защиты банка.
Степанов усмехнулся — быстро сориентировались.
Следующая часть новостей посвящалась оперативной работе сыщиков: было показано, в каком именно месте предположительно взломщиков поджидала машина, на что указывала примятая трава и комки слипшейся грязи; почему-то особо детально оператор высветил поломанные кусты сирени. Степан невольно хмыкнул — в темноте он был не особенно осторожен, вот и поломал несколько веток.
— Скорее всего, именно в этом дворе стояла машина, увозившая преступников с места преступления. По предварительным данным, это был «Опель» темно-зеленого цвета. В настоящее время предпринят план «Перехват» по поиску и поимке преступников.
«Умеют работать, когда приспичит», — подумал Шабанов. Шум воды прекратился. Похоже, Варвара намыливала свое тело с бархатной кожей. Самое время, чтобы потревожить девичье одиночество. Стараясь не скрипнуть половицами, Степан приблизился к ванной комнате. Через плотно закрытую дверь он услышал ее приглушенный голос:
— Да, я сделала все, что вы просили… Конечно… Буду все время рядом… Пока не знаю… Как только выяснится, так сразу позвоню…
Столь же осторожно, стараясь не скрипнуть половицами, Степан вернулся в комнату. Через несколько минут вошла Варвара, сейчас она была особенно прекрасна: распаренная, с распущенными белокурыми волосами, на худеньких плечах короткий легкий халатик. Ее тело дышало свежестью, а кожа благоухала приятным запахом шампуня. Присев рядом, девушка в ожидании посмотрела на Шабанова.
— Это был Тимофеев? — негромко спросил Степан.
— О чем ты? — Голос Вари предательски напрягся, а под самым горлом нервно дрогнула синенькая жилка.
— Я о том телефонном разговоре, что ты вела в ванной.
— Ты подслушивал мой разговор? — Девушка попыталась выглядеть рассерженной.
— У меня не было такого намерения. Я просто хотел разделить в ванной твое одиночество… Но раз уж так вышло, извини… Ты не ответила на мой вопрос.
— Да, это был он. И что с того? Ты меня ревнуешь? Мне приятно это слышать, меня давно не ревновали мужчины. — Тонкие девичьи руки гибкими белоснежными лилиями обвили шею Степана. Если дело и дальше будет идти таким же образом, так она просто задушит его в своих объятиях. — Уверяю тебя, между нами ничего не было. Степан, это же просто смешно так думать.
— Ты знаешь, о чем я говорю, — Шабанов убрал с плеч девичьи ладони. И тотчас укорил себя за несдержанность — получилось несколько грубовато. — Это он тебе велел познакомиться со мной?
— Милый, кажется, ты позабыл, что именно ты первый обратил на меня внимание. Может, тебе напомнить место, где это произошло?
— Не надо, я помню его прекрасно, — усмехнулся Степан. — Вот только ты не все рассказала про свои отношения с Тимофеевым. И делала вид, что едва с ним знакома, а ведь это не так. Зачем тебе это было нужно?
Острый подбородок девушки дрогнул, Степану показалось, что она разрыдается, но в следующую секунду, вскинув голову, Варвара предстала прежней восточной красавицей — холодной, чопорной и недосягаемой.
— Я не пойму, ты меня в чем-то подозреваешь? Если это так, тогда почему тебе не выразиться более откровенно?
— Ты весьма искусно играла свою роль. Из тебя получилась бы серьезная драматическая актриса. Теперь я понимаю, как я лопухнулся. Оказывается, вы вели меня с самого начала. Это надо же оставаться таким наивным! Меня просчитали с самого начала. Федор Юрьевич на правах старинного друга пригласил меня в милый ресторан, где я впервые повстречал тебя. Как бы невзначай рассказал мне про левые алмазы и, когда убедился, что они меня интересуют, сделал все возможное, чтобы я увлекся тобой. Они даже знали, какие именно женщины мне нравятся. Вот только не пойму, в каком месте я ошибся и как им удалось на меня выйти. Только не надо на меня так смотреть, это мне может очень не понравиться, и тогда я расскажу о твоей роли Назару с Константином. А теперь ответь мне, когда ты должна была позвонить? Сразу после ограбления?
— Да, — отвернувшись, ответила Варвара.
— Отчитаться о проделанной работе?
— Понимай как хочешь.
— Решила позвонить еще раз, чтобы сообщить, куда мы едем?
— Да. Я не могла поступить по-другому. Они бы меня просто… убили!
— Ты знала о его намерениях с самого начала.
— Я догадывалась, они чего-то готовят, но не знала, что именно. С какой стати им делиться со мной своими планами! Они просто использовали меня. Ты догадался… после этого разговора? Или когда узнал, что я работала у Курганова?
Варвара продолжала сидеть рядом, благоухая свежестью. Вот только стена, возникшая во время разговора, не позволяла к ней приблизиться. Теперь Варвара была от него далеко, где-то на противоположном конце планеты: их разделяло не только время, но и бесконечные равнины, пики заснеженных гор, что подпирают облака, а также бушующие океаны.
Степан открыл глаза. Иллюзия мгновенно исчезла, Варвара сидела рядом, протяни только руку и можно коснуться ее плеча. Даже ощутить ее тепло. Вот только станут ли они от этого ближе?
Шабанов грустно улыбнулся:
— Нет, гораздо раньше. Я сразу почувствовал неладное, когда увидел, что ты невероятно похожа на Марианну… Так просто не бывает. Во мне заработало какое-то чувство, а к нему я привык прислушиваться. И вот, как видишь, не ошибся.
— Что ты будешь делать со мной? Ты все расскажешь Назару и Константину? — Голос Варвары предательски дрогнул. — Они же меня убьют.
Губы Шабанова дрогнули в печальной улыбке. Ему все было понятно. Это только поначалу кажется, что жизнь штука сложная, но стоит только проанализировать, и она легко раскладывается на множество составляющих.
— Понимаешь, детка, я тебе уже сказал, что они меня хорошо просчитали. Они прекрасно знали, что я втрескаюсь в тебя по самые уши. И буду повсюду таскать тебя с собой. Мне бы не хотелось совершить той ошибки, что случилась со мной в юности. За прошедшие годы я стал взрослым.
— О чем ты? Ты уйдешь?
Шабанов отрицательно покачал головой:
— Представь себе, это выше моих сил.
— И что же нам теперь делать?
— Ты должна будешь помочь мне его поймать. Ты сделаешь это? — ласково спросил Степан.
— Сделаю.
— Не думаю, что он главный в этом деле, слишком большие деньги на кону… Скорее всего, Тимофеев простой исполнитель. А мне бы хотелось дотянуться до главного. Ты назвала ему гостиницу, в которой мы остановились?
— Назвала.
— Он тебе сказал еще что-нибудь?
— Ничего.
— А теперь давай отдохнем. Я просто хочу как следует выспаться. Нам предстоит трудный день. — Шабанов вытянулся во весь рост, почувствовав, как тело сковала многопудовая тяжесть. Веки, будто бы на них уложили бетонную глыбу, сомкнулись. — Да, кстати, — не открывая глаз, произнес Степан, — если ты надумала уйти, так пожалуйста, ступай! Никто тебя не держит.
— Я остаюсь…
— Вот и славно, — протянул Степан, прежде чем погрузиться в дрему. Почувствовал, как под его боком, крепко обняв его за грудь, устроилась Варвара. Женское тепло приятно разливалось по всему телу, принося желанное успокоение.
— Знаешь, я не думала, что могу увлечься тобой… Но я в тебя по-настоящему влюбилась. Мне будет плохо, если тебя не будет рядом, — призналась Варвара. — Ты уже спишь? — склонилась Варя к самому лицу Шабанова — в ответ было лишь глубокое дыхание. Поцеловав его в лоб, она вышла в другую комнату.
Сон был прерывистым, тревожным. Дважды дверь скрипуче отворилась: через дрему Степан слышал глуховатый голос Константина, который что-то настойчиво втолковывал Варваре, но, натолкнувшись на ее холодный тон, пристыженно умолк и закрыл за собой дверь.
Пробуждение было тяжелым, будто бы с похмелья. Неимоверно ломило затылок, как если бы кто-то крепко приложился по нему чем-то тяжелым. Некоторое время Степан лежал молча, смежив веки, прислушиваясь к шорохам, раздававшимся откуда-то сбоку. Разлепив глаза, увидел Варвару, стоящую подле распахнутого шкафа — девушка укладывала в него легкое пальто. Видно почувствовав взгляд, обернулась:
