— Что осуществляете? — не понял Воробьев.
— Что-нибудь осуществим, — значительно подняв вилку вверх, произнес Герасимович. — Кстати, я спешу на встречу с представителями этого объединения, так что за ресторан придется расплатиться вам…
Виктор подивился тому, как еле-еле стоявший на ногах Герасимович собирается проводить деловую встречу. Он не мог знать, что этот прохвост повозит какое-то время партнеров на такси по городу, покажет достопримечательности, а потом, когда надо будет платить по таксе, выйдет из машины «на минутку» и исчезнет навсегда…
Воробьев смог отыскать своего «работодателя» через пару месяцев в СИЗО, на улице Матросская тишина. Причем, как раз в тот день, когда Коллегия по уголовным делам Мосгорсуда признала Герасимовича виновным в хищении государственного и общественного имущества путем мошенничества в особо крупных размерах и приговорила к восьми годам лишения свободы.
Забегая вперед, скажу, что эта история настолько меня заинтересовала, что прямо на следующее утро после нашего ночного чаевничания с Братеевым, я постарался уточнить некоторые детали в самом Мосгорсуде. Оказалось, что Герасимович, находясь в следственной тюрьме, знакомился с протоколом судебного заседания. При этом, желая опорочить суд и обвинить весь его состав виновным в фальсификации протокола, он самолично вырвал из папки с документами более двухсот страниц. После этого против Герасимовича было возбуждено новое уголовное дело по признакам статьи 325 УК РФ (похищение и повреждение документов). Районный народный суд, разбиравший второе дело, признал его виновным и приговорил к одному году лишения свободы. Итого восемь лет плюс один год…
А в тот вечер «откровений от Братеева» мне удалось открыть для себя еще одну черту характера Воробьева, о которой, кстати сказать, я даже и не подозревал.
Человек азартный, увлекающийся, он, как оказалось, был еще и страшно ревнив. Виктор уже довольно долго встречался с Викторией, когда Братеев случайно столкнулся с ним на улице.
— Куда идешь? — спросил Роман.
— На тренировку, — ответил Воробьев, а у самого лицо перекошено, как от нестерпимой зубной боли.
— Что случилось? — снова спросил Роман.
Виктор, ничего не отвечая, протянул ему письмо в маленьком надушенном конверте. На бумаге всего несколько слов: «Люблю тебя, мое солнышко! Встреча на старом месте». И приписка уже другой рукой: «Твою кобылку Викторию уведут из стойла в 15.30 после дождичка в четверг».
— Ну и что? — пожал плечами Роман. — Это ж полный бред!
— Для тебя бред, а для меня — нет, — ответил Виктор. — Завтра четверг. В указанное время я их выслежу…
— Зачем? Тебе что, лавры Отелло покоя не дают?
— Не морочь голову! Она у меня и так заморочена… Я не позволю себя водить за нос! Никому! Даже Виктории…
И следующий эпизод безотказно продемонстрировал мне мой внутренний «кинопроектор». Я увидел, Виктора в милицейском мундире, поджидавшего соперника возле училища кулинаров. Когда минут за десять до назначенной встречи подкатила иномарка, Виктор решительно шагнул к ней, открыл дверцу и сел рядом с водителем, вертлявым молодым мужчиной, как будто сошедшим с обложки модного журнала.
— Вы из ГИБДД? — спросил вертлявый. — Здесь что, стоянка запрещена?
— Нет, я из Интерпола, — с серьезным видом ответил Воробьев. — А вы, случайно, не за Викторией Соболевой заехали?
— Да… С ней что-нибудь случилось?
— Не с ней, а с вами… Мы вышли на особо опасную преступную группу международных террористов. Они выявляют молодых женатых мужчин с машинами и московской пропиской. Затем под видом любовных отношений завозят в лес, где их поджидают соучастники. Дальше жертву бьют, заставляют переписать приватизированную квартиру на свое имя, потом подстраивают несчастному автомобильную катастрофу с обязательным смертельным исходом…
Вертлявый побледнел и заерзал на сиденье.
— И многих уже убили? — спросил он с дрожью в голосе.
— Более тысячи…
— Не может быть! И что, Вика? Неужели она?..
— Соболева одна из функционеров международной банды. На ее счету…
— Спасибо за предупреждение! — вертлявый перекрестился. — Господи, пронеси! Я вам очень признателен.
Виктор вылез из машины. А незадачливый ухажер с места дал такую скорость, что вскоре иномарка исчезла за поворотом.
Виктор смотрел ей вслед и улыбался. Чьи-то руки закрыли ему глаза.
— Давно меня ждешь? — невинно спросила Вика.
— Нет, только пришел, — ответил Воробьев.
— А меня тут какой-то чудик должен был дожидаться. Ты его не видел? Он на иномарке…
— Приезжал какой-то псих, потом уехал… А ты что, хотела с ним время провести?
— Да я не знаю, куда от него, зануды, деваться! Меня с ним Аля Никитова познакомила. Сказала, что классный чувак и при деньгах. Причем денег много и он раздает их просто так, в качестве спонсорства… Я и решила полюбопытствовать, что за идиот. А он, оказывается, жертва Мадонны!..
— Как это? — спросил Виктор.
— Ну, певичка Мадонна. Она его любимица. Он всем и каждому рассказывает о ней чуть ли не взахлеб. Я видела его всего два-три раза и все время одно и то же. «Ты слышала, что учудила моя красотка? В своем последним фильме «Улика — тело» она такие страсти демонстрирует, что даже критики ее освистали на просмотре. Это так обидело мою прелесть, что она демонстративно покинула пресс-конференцию, назначенную после просмотра…» Вот в таком духе. В общем, от таких «секс-символов» и их дураков-поклонников у меня скоро крыша поедет, и я тоже начну поклоняться какому-нибудь искусственно созданному голенькому божеству…
— Только попробуй! — пригрозил Виктор, у которого будто тяжкий груз с плеч свалился. — А этого ухажера с «секс-символом» ты больше не увидишь. Слово офицера!
Тренер Корзун позвонил мне на следующий день.
— Какие у вас планы на сегодняшний вечер? — осведомился он.
— Пока никаких…
— Тогда давайте где-нибудь пересечемся и пообщаемся. Есть кое-что о Воробьеве…
— Называйте место и время встречи.
— Будем совмещать приятное с полезным. Центральный Дом художника на Крымском валу знаете? Давайте там, этак часиков в шесть. Устраивает?
— Вполне.
Ровно в шесть я уже прохаживался по залам, где экспонировалась выставка российских художников. Корбун появился в тот момент, когда я разглядывал художественное полотно, названное автором «Портрет шахтера».
— Вам никого не напоминает этот портрет? — спросил я.
Корбун прищурил глаза.
— Это же вылитый Виктор Воробьев! Правда, эта картина написана еще в тридцать шестом году, когда нашего героя и в проекте не существовало.
— Шахтерские гены, — пояснил я. — Люди одной профессии всегда чем-то похожи…
Мы помолчали, затем инициативу в разговоре взял Корбун:
— Вы, конечно, знаете, что я и сам много выступал на борцовском ковре, получил хорошую теоретическую подготовку в институте физкультуры, но, признаться, у меня все же мало педагогического опыта. Поэтому, наверное, я и не мог заснуть в ту первую ночь на высокогорной спортбазе «Витоша» в Болгарии. Мы прибыли туда перед самыми выступлениями в Мехико. На десятидневном «привале» в горах Болгарии настоял наш спонсор — президент фирмы «Глобал» Викентий Полуботько. Кстати, он был с нами на протяжении всей поездки. Накануне вечером ко мне заглянул Воробьев. Повод был малозначительный. Пока он у меня сидел, я все время чувствовал, что он не в себе. Переживал парень, о чем-то хотел мне рассказать, но не решался. А я не мог найти слов, которые бы убедили его в том, что он должен довериться мне. Уходя, Виктор сказал: «Не нравится мне поведение наших спонсоров. И Чесноков не нравится. Не тем они заняты, чем надо! Не тем…»
В какой-то момент я почувствовал, что до моего сознания пытается «достучаться» кто-то невидимый, пытающийся довести до меня очень важную информацию. Такое бывало со мной и раньше, когда моим друзьям и знакомым грозила смертельная опасность. Вот и сейчас, забыв о своем собеседнике, о том, где нахожусь, я думал только о коллеге Артеме Тосканио по прозвищу Лепила. Мы долго не виделись с ним после окончания медицинского института. Снова встретились совсем недавно на похоронах общего знакомого. Тогда же я предложил Лепиле один коммерческий проект, выгодный для нас обоих. Лепила обещал мое предложение «обмозговать». И вот сейчас перед моим внутренним взором представилась жуткая картина, происходившая на некой возвышенности. Лепила лежал на спине, а над ним стоял человек с автоматом, целясь ему в грудь… И я ничем ему не мог помочь! Разве что…
С молодой супружеской парой Саидом и Саидой Исраиловыми Лепила познакомился еще в свою студенческую бытность. Они учились на одном курсе в Первом московском медицинском институте имени Сеченова, но в разных группах. И если Артем Тосканио предпочел после третьего курса специализацию дерматолога-венеролога, то Исраиловы всерьез занялись инфекционными болезнями, что и определило их специальность на долгие последующие годы как врачей-инфекционистов.
