— Ты не вздумай иллюминацию включить, зема. Если он, гад, погоню заметит, так притопит — хрена на «Жигуле» догоним. По-любому.
«Ягуар» скрылся из виду среди укутанных туманом окрестных холмов. Видимо, перевалил вершину.
Через пятнадцать минут и они были наверху. Протасов поднял ногу с акселератора, и все трое принялись жадно обшаривать горизонт. Мила опять оказалась самой зоркой.
— Вон он!
И вправду, приблизительно в километре впереди слабо проблеснула крохотная золотистая точка.
— В натуре, он, — тяжело дышал Протасов. — Какой другой неумный псих тут гонять будет?!
— Точно, зема. По-любому.
* * *
Погоня продолжалась около часа. Более или менее пересыпанные гравием участки сменялись разбитыми глубокими колеями, до краев наполненными водой. Протасов штурмовал их сходу, поднимая тучи брызг. Несколько раз машина на скорости садилась на брюхо. Перемешанные с глиной камни громко скрежетали по днищу, а пассажиры перепугано задирали ноги кверху. Выхлопные газы с утробным бульканьем прорывались наружу сквозь грязь. После второго такого удара звук двигателя сделался хриплым, как у настоящей раллийной машины. Салон наполнился отработанным газом.
— Душегубка, блин!
— Печку выруби, земеля, — быстро сообразил Волына. — Глушак к матери оборвал.
— Радуйся, в натуре, что поддон картера на месте.
— Еще не известно, зема!
Протасов покосился на лампу аварийного уровня масла, но та, к счастью, оставалась темной. Вентиляцию он все же выключил. Запах выхлопных газов исчез, зато окна начали запотевать.
Вопреки титаническим усилиям Протасова дистанция между охотниками и беглецом оставалась все той же. Где-то в пределах тысячи метров, возможно, чуть больше.
Вскоре из тумана выплыла невысокая насыпь узкой автомобильной дороги. Все трое разглядели, как иномарка легко взобралась по насыпи и припустила на запад, быстро растворившись во вновь разгулявшемся дожде.
— Уходит… — мрачно констатировал Протасов.
— По бездорожью кататься умаялся, — губы Вовчика сложились в хищную улыбку, а глаза загорелись безумным сатанинским огнем. — Жми, зема, а то упустим!
Они тоже добрались до дороги и с трудом въехали на насыпь. Дорога оказалась старой узкой бетонкой. Из тех, что безо всякого вмешательства шпионов выдают присутствие неподалеку крупных военных объектов.
— Ты, зема, в селухе за зайцами не гонялся?
Вовчик мотнул стволом ППШ в сторону грунтовой дороги, уходящей через поля под прямым углом к бетонке. — Напрямик давай, зема. Через поля срежем. Бетонка на юг идет, значит, где-то в море упирается. Тогда ему один хрен на север поворачивать. По-любому. Там мы его и сцапаем.
Протасов не хуже Вовчика понимал, что другого пути у них нет, на равных тягаться с «Ягуаром» — и по бездорожью — то без плана, а на дороге хотя бы с каким-то покрытием — и говорить не о чем. Тем не менее, он упрямо повел плечами.
— Куда срежем? Это тебе, блин, что, БТР? — Валерий врезал обоими кулаками по рулю, — не видишь, земля на глазах киснет?!
— Давай, зема! — завопил Волына, в сильнейшем возбуждении махая автоматом под самым ухом Валерия.
— ППШ спрячь, дурень, — закричал в ответ Протасов. — Пристрелить нас хочешь?!
«Пятерка» свернула с бетонки, нырнув в непролазную с виду грязь. На счастье экипажа Протасова, местность была возвышенной, благодаря чему большая часть непрерывно лившейся с неба воды сразу устремлялась в низины. И все же лужи быстро росли. Почва пузырилась под дождем, оборачиваясь непроходимой грязью. От Протасова потребовалось все его водительское мастерство, чтоб не ударить носом в грязь. Что, кстати, сделать в сложившейся обстановке, как в прямом, так и в переносном смысле, было проще простого. Он играл сцеплением, на ходу меняя обороты двигателя и заставляя машину почти что глиссировать по поверхности грязи. Остановка была равносильна поражению. Педали тормоза Протасов не касался, как будто той не было в помине.
— Хоть бы шины пошире! — горестно выкрикивал Валерий.
— Плохому танцору, зема, — вопил перевозбужденный Вовчик, — уши мешают.
«Пятерка» форсировала серию луж, толкая перед собой здоровенные буруны, обычные для портовых буксиров. Сквозь ущербные уплотнители дверей тонкими струйками потекла вода. Мила завизжала, поднимая мокрые ноги.
— Утонем! — ахнул Волына.
Каким-то чудом им удалось проскочить. Из-под капота вырывались клубы пара. Мотор дернулся и заглох. Протасов выругался и запустил двигатель на ходу.
— Генератор в водичку окунули, — сквозь зубы проговорил Протасов. — Доездились, в натуре.
Как бы в подтверждение этих слов, из моторного отсека криком обезумевшего поросенка заверещал ремень привода генератора. Двигатель снова заглох, но почти сразу завелся, работая явно не на всех цилиндрах.
— Сейчас сдохнет, — предположил Протасов.
— Еще не известно, — возразил Волына.
Грунтовка описала петлю и сорвалась с холма вниз. Машина покатила с горы, опережая многочисленные новорожденные ручейки. В низине они объединялись в могучий мутный поток, но легковушка была вне опасности, выскочив на узкую асфальтированную дорогу. Едва колеса коснулись благословенного асфальта, Протасов перевел дух, смахнув бисеринки пота со лба.
— Фу ты черт! Проскочили, мать вашу.
— Куда теперь?! — нервно спросила Мила Сергеевна.
Если они и опередили «Ягуар», то это еще совсем не значило, что он должен тут появиться. Степных дорог в Крыму хватает, так что все оставалось в руках случая. Они и о своем местоположении могли судить весьма приблизительно.
«Пятерка» стояла поперек дорожного полотна. Двигатель на холостых работал с перебоями, заставляя Валерия подгазовывать, чтобы он не захлебнулся.
Дорога в том месте, где они на нее выехали, широкой дугой огибала окрестные холмы, пересекала русло какого-то полузасохшего канала и уходила полями на северо-восток. Впрочем, канал уже не казался полузасохшим, быстро наполняясь водой. Зрелище было впечатляющим, лишний раз напоминая о величии сил природы и бренности творений рук человеческих.
— Еще и мост смоет, — возбужденно сказал Протасов. Ослепительно сверкнула молния. Затем громыхнуло так, что у всех троих заложило уши.
— В нас ударило?! — завопила женщина. Протасов ничего не расслышал. Молния и его застала врасплох. Он даже о Бандуре думать перестал.
— Попался, сучара! — что есть мочи заорал Волына.
Оглушенные громом барабанные перепонки Протасова восприняли вопли Вовчика, как писк комара над ухом. В следующую секунду Волына втиснул ствол «ППШ» в открытое окно прямо за головой Протасова и дал первую длинную очередь по приближавшейся из-за холмов машине. Валерий и Мила в первый момент вообще ничего не поняли.
Снова ослепительно блеснула молния. На мгновение все вокруг замерло, залитое противоестественно ярким белым светом, словно одним махом включилась тысяча мощных «юпитеров». Время остановилось, превратив реальность в фотографию. Затем мир окунулся в непроглядный мрак. Грянул гром, как разрыв снаряда. Уши Протасова работали с эффектом перегоревшего динамика. В глазах пульсировали белесые вспышки.
— Что?! Кто?! — кричал Протасов, но вместо собственного голоса слышал одни вибрации в голове.
— У, сучара! — Вовчик яростно давил собачку спускового крючка. «ППШ» плясал в руках, поливая свинцом идущую на большой скорости иномарку. Теперь Волына стрелял в упор. Стреляные гильзы веером сыпались на переднее сиденье, часть рикошетила о подголовник, часть барабанила Валерия по затылку, кое-что перепадало и Миле Сергеевне. Мила закричала, никто не обратил на нее внимания. В салоне стало темно от пороховых газов. Вовчик закашлялся, как первоклассник, сделавший первую в жизни затяжку.
Наполовину ослепленный и оглушенный Протасов, наконец, повернул голову налево. Что-то неслось прямо на них в сполохах выстрелов и свете собственных фар, окруженное плотным облаком водяной взвеси. Стремительное, низкое, тускло отливающее золотом.
«ППШ» захлебнулся. Волына ловко отстегнул пустой магазин, втолкнул на его место новый, рванул затвор на себя и снова надавил гашетку. Ему удалось сделать десяток выстрелов, прежде чем Протасов пришел в себя. Валерию даже почудилось белое лицо Бандуры за рулем. Протасов наобум двинул локтем, выбивая «ППШ» из рук Волыны. Ствол качнулся к земле. Пули гроздью ударили об асфальт, высекая снопы искр. Вовчик страшно закричал, силясь удержать оружие. Протасов снова ударил, угодив приятелю в скулу. Вовчик вскрикнул и повалился на сиденье. В следующую секунду «Ягуар» левым бортом протаранил заднее крыло «пятерки». То ли водитель (был ли это Андрей, Протасов точно не знал) на мокрой дороге не сумел справиться с болидом, то ли умышленно поддел «Жигули». А еще Протасов успел подумать, что водителя зацепило пулями и он либо ранен, а то и убит.
