При себе должен иметь чемодан с миллионом долларов.
— Совсем сдурел? — прервал Гена собеседника. — Да она таких денег и не стоит!
— Стоит! Она застрахована на десять миллионов, так что купить ее за миллион — очень выгодная сделка.
— До воскресенья такую сумму налички не собрать.
— Ваши проблемы. Хотите получить статуэтку — соберете. Короче, будешь стоять там с деньгами, один, в том месте, где я сказал, — я к тебе подойду, и сделка состоится.
Без фокусов. Все.
В трубке зазвучал сигнал отбоя.
Леня посмотрел на Макса. Глаза у него блестели.
— Кажется, я узнал этого человека. Голос у него мало изменился.., а главное, я вспомнил один трюк, который он как-то провернул на экскурсионном теплоходе в Кижах. Люди моей профессии часто повторяют излюбленные приемы. Макс, нам нужно съездить на Неву, посмотреть расписание речных трамваев.
* * *
Воскресенье выдалось на редкость теплым, даже для этого удивительного сентября. На пристани речных трамваев около Медного всадника толпились одетые по-летнему родители с детьми, стремясь воспользоваться последними отголосками лета.
Ашот Арутюнян осторожно двигался в этой шумной толпе, направляясь к кассе.
На плече у него висела темно-синяя спортивная сумка, которую он бережно придерживал рукой. Возле самой кассы из толпы вдруг вывернулся симпатичный худощавый человек среднего роста и бросился к нему с распростертыми объятиями:
— Ашотик-джан! Сколько лет, сколько зим!
— Простите, вы обознались.
Ашот Отстранился от нежданного знакомца, пытаясь вспомнить," где же он его видел. Лицо вроде действительно было знакомое, но такое нехарактерное, незапоминающееся, что память отказывалась его опознать.
— Да как же, Ашот, ты что, не помнишь? Краснодар, лето девяностого года...
— Извините, я никогда не был в Краснодаре, — не моргнув, открестился Ашот от ненужного знакомца, — разрешите пройти, вы меня с кем-то перепутали.
Он отодвинул фамильярно приобнявшего его человека, купил билет и по шатким сходням поднялся на корабль. Здесь он тихо переговорил с матросом, отвязывавшим канат от кнехта, в воздухе мелькнула зеленая бумажка, и Ашота проводили к капитану речного трамвая. С ним он тоже тихо переговорил, мелькнула зеленая бумажка большего достоинства, потом еще несколько, и капитан наконец кивнул, а Ашот, довольный результатом разговора, поднялся на верхнюю палубу и подошел к поручням по левому борту.
Речной трамвай отошел от дебаркадера и медленно вышел в фарватер. Не по-сентябрьски припекало солнце, по сторонам проплывали самые красивые набережные мира, но Ашоту Арутюняну было не до этих красот; Он напряженно всматривался в речную даль.
— Мама, мама, смотри, навстречу еще один трамвайчик плывет! — прощебетало неподалеку создание лет пяти с розовым бантом в волосах.
Навстречу действительно двигался второй такой же речной трамвай. Вскоре два корабля должны были пройти недалеко друг от друга, почти соприкоснувшись в самом узком месте фарватера.
Вдруг тот корабль, на котором плыл Ашот, сбросил ход, остановился и понемногу двинулся назад задним ходом. Встречный трамвай поравнялся с ним, почти соприкасаясь бортами.
На верхней палубе стоял Гена — молодой человек удивительно респектабельной наружности, в легком летнем костюме и позолоченных очках. В руке он держал аккуратный кожаный чемоданчик.
Гена посматривал на часы, видимо, ожидая встречи.
— Эй, Гена! Не туда смотришь! — окликнул его Ашот.
Корабли едва ли не терлись бортами и двигались теперь в одном направлении.
Удивленные детишки толпились вдоль левого борта, глядя на соседний трамвайчик.
Какой-то малыш подошел совсем близко к Ашоту, и тот взглянул на него так свирепо, что ребенок с ревом умчался к матери.
— Покажи деньги! — быстро приказал Ашот.
Гена, оглянувшись по сторонам, приоткрыл чемодан, стараясь, чтобы его содержимое не было видно никому, кроме Ашота.
Чемодан был плотно набит пачками зеленых кредиток.
— Быстро меняемся, — Ашот снял с плеча синюю сумку, — пока корабли не разошлись!
— Э нет, — Гена прижал к груди чемодан, — сначала покажи статуэтку.
Ашот огляделся по сторонам волчьим взглядом, убедившись, что никто на него не смотрит, запустил руку в сумку.., и лицо его удивленно вытянулось. Не доверяя своему осязанию, он вытащил на свет Божий содержимое сумки.
В его руке, матово поблескивая на ярком солнце, красовался бронзовый бюст вождя мирового пролетариата Владимира Ильича Ленина.
Лицо Ашота исказилось удивлением и яростью. Он вспомнил случайную встречу на причале, вспомнил фамильярные объятия давнего знакомого.., и вспомнил наконец самого этого знакомого.
— Маркиз, сволочь поганая! — вскрикнул Ашот, а затем выдал такой заковыристый поток ругательств, что возникший неподалеку мальчуган лет шести заорал от страха, а его мамаша схватила свое чадо и потащила прочь.
— Это что — шутка? — холодно осведомился Гена и полез в правый карман пиджака. — Ты хорошо подумал, прежде чем так шутить с нами?
Ашот взревел, перегнулся через перила речного трамвая и попытался дотянуться до вожделенного чемодана, который уже почти был в его руках. Гена вытащил руку из кармана. В этой руке был не пистолет, а всего лишь белый платок. По взмаху этого платка притаившийся на юте корабля снайпер нажал на спусковой крючок. Выстрел из пистолета с глушителем был не громче хлопка ладони. Ашот Арутюнян, слишком сильно перегнувшийся через перила, охнул и полетел в узкий зазор между двумя кораблями. Оплаченная им остановка закончилась, и речной трамвай, постепенно набирая ход, двинулся дальше по своему маршруту.
* * *
В кармане барона Гагенау запищал мобильный телефон. Номер этого телефона был известен только узкому кругу особо доверенных людей. Барон приложил трубку к уху и сухо прокаркал:
— Здесь Гагенау!
— Господин барон, — проворковал в трубке приятный женский голос с сильным славянским акцентом, — я очень, очень хочу с вами снова увидеться!
— Что? — удивленно переспросил барон. — Кто это говорит?
— Неужели вы меня уже забыли? А мне казалось — я была вам так дорога!
— Что за чушь? Кто это говорит? — снова повторил барон.
Он отключил бы телефон, но прежде хотел узнать, кто мог разболтать номер его личного мобильника.
— Это я, Ламашту, — ответил чарующий голос, — я так хочу вернуться домой! Господин Зарудный не оправдал ваше доверие.
— Что? — Барон от волнения немного охрип. — Это не телефонный разговор.
— Я тоже так считаю, — промурлыкала женщина. — Встретимся завтра утром в одиннадцать в итальянском кафе возле Михаэльскирхе.
На следующий день барон, оставив свой «бентли» с шофером в двух кварталах от места встречи, вошел в маленькое итальянское кафе. Из-за углового столика ему помахала невероятно вульгарная девица в розовом кожаном плаще, огромных розовых же очках и с густой копной платиновых волос. Барон подошел к столику и слегка поклонился.
— Присаживайтесь, господин барон, — предложила девица вполголоса и уже совсем тихо, прикрывая рот рукой, добавила:
— Я — Ламашту.
Барон, инстинктивно оглядевшись по сторонам, сел за столик.
— Меня похитили, — жалобно прошептала девица, — а я так хочу вернуться домой, в вашу коллекцию!
— Прекратите паясничать! — оборвал ее барон. — Статуэтка у вас?
— Допустим! — Девица перешла на более деловой тон.
— Чем вы это докажете?
На колени барона лег плотный конверт.
Он осторожно приоткрыл его и увидел моментальную фотографию, сделанную «полароидом» — золотая ассирийская статуэтка покоилась на свежем номере «Зюддойче Цайтунг».
— Допустим, — как эхо повторил барон, убрал фотографию в конверт и вернул его хозяйке. — Каковы ваши условия?
Девица, снова перейдя на пискляво-жалобный тон, ответила:
— Мои похитители хотят три миллиона.
— Дойчмарок? — осведомился барон.
— Обижаете. Только долларов!
— Безумие! — барон был лаконичен.
— Напротив, — девица снова заговорила сухо и деловито, — это очень выгодное предложение. Вы уже получили страховку от компании АСЕ, она составила десять миллионов. Так что вам куда выгоднее заплатить три миллиона и оставить себе разницу. В противном случае мы сами можем связаться со страховой компанией, возвратить статуэтку, которую мы, допустим, нашли на помойке за этим кафе, и получить премию — это миллион долларов, тоже неплохо. Так что выбирайте сами...
— А если я сейчас сдам вас в полицию? — деловито осведомился барон.
Девица пожала плечами:
— Тогда вы в любом случае будете в проигрыше. Страховку придется вернуть, а мы, кроме всего прочего, располагаем записями кое-каких телефонных разговоров, которые доказывают вашу причастность к похищению статуэтки...
