– Как же вы, ваше поколение допустило бандита к власти?
– Когда Сталин пришел к власти, я таки еще не родилась. Я понимаю, ты считаешь меня глубокой старухой, но мне еще нет и восьмидесяти. – Кокетливо обмолвилась пожилая дама.
– Прости, мама Руфа, я не посчитал. Но ты все равно жила с людьми, которые кричали Сталину ура? Объясни мне, в чем дело?
– Мой Олежка, я старая еврейская женщина. Из моих уст такие слова для русских звучат обидно.
– Я не обижусь.
– Ты плохо слушал мои уроки. А я пыталась вам кое-что объяснить.
– Я был маленький.
– Да, ты был маленький. Я говорила, сколько могла. В программе этого не писали. Официальные историки все беды твоих предков связывали с татаро-монгольским нашествием. Но это, мой мальчик, неправда. При татарах русские города платили дань и жили вполне пристойно. У твоих прапрапрадедушек намечались и некоторые ростки демократии. Это уже потом, после татар, свободных граждан закабалили свои же князья. И началось рабовладение. Длилось оно много веков. А отменили крепостное право на Руси всего сто с лишком лет назад. Холуйство, мой мальчик, это как генетический вирус. Он таки плохо лечится. Холую нужен надсмотрщик с кнутом. Ты думаешь, сейчас, когда Горбачев разрешил нам говорить правду вслух, все довольны? Таки нет, мой Олежек, половина страны и сегодня зовет из могилы Сталина. Слушаться проще, чем думать самому. А кнут – прекрасный стимул для ленивца. Холуй догадывается, что если его не бить, он умрет с голоду… А вот и твои будущие хоромы, можешь полюбоваться.
Они подошли к стройке. Олег не подозревал что, рисуя с Тоней их будущий дом, так размахнулся. Стены уже поднимались выше второго этажа, а до крыши еще было далеко.
Они посторонились, пропустив грузовик с кирпичом. Голенев отметил, что кирпич необычного размера и упакован в специальные контейнеры.
– Большой будет дом. Детям в нем заживется привольно. – Улыбнулась Руфина Абрамовна.
– Дом большой, – согласился Олег: – Но не могу понять, на какие деньги он строится.
– Спроси у своего дружка Тихона. Он таки знает.
Проводив воспитательницу до детского дома, Голенев заметил, что и там кипит работа:
– Неужели Кащеев не соврал? – Удивился бывший афганец.
– Твой бандит никаких денег не дал. Правда, он таки снял нам летний лагерь и прислал работяг. Они два дня поковырялись, а потом исчезли. Деньги нашел Постников, а я рабочих.
– Молодец Тихон. – Олегу было бы неприятно знать, что сиротский дом ремонтируют на деньги убийцы его жены.
Распрощавшись с Руфиной Абрамовной, которая осталась опекать строителей, Голенев зашел к мэру.
Тихон говорил по телефону с Москвой, и Олегу пришлось ждать.
– На какие бабки ты строишь мне особняк? – Спросил он, как только мэр закончил беседу.
– Не волнуйся, турки сами предложили включить в смету отдельный корпус для администрации. Я решил вместо этого отстроить тебе дом. Водитель мне передал ваш с Тоней рисунок, я договорился с архитектором из Москвы, он начертил проект, и работа началась. Твой дом будет закончен вместе с заводом. Так что сразу, так сказать, два новоселья…
– Какое новоселье без Тони….
– Кто же думал…
– Спасибо тебе, Тихон.
– За что?
– За дом, и за все остальное.
– Дом ты сам строишь, на свои деньги, так же как и завод. А про остальное не знаю. Мы же друзья?
– А почему ты спрашиваешь?
– Догадываюсь, ты намерен уничтожить Кащеева? Не вздумай устраивать в городе пальбу.
– Какую пальбу?
– Я вижу, каких молодцов ты привез с юга. Один Хорьков чего стоит. С ними не только Кащеева, Измаил можно брать…
Олег прикинулся простачком:
– У меня даже духового ружья нет!
– Держишь меня, так сказать, за полного олуха?
– Как можно, господин мэр?
– Я тебя предупредил.
– Тогда до завтра.
– Почему до завтра? Приходи к нам вечером ужинать.
– Извини, Тиша, сегодня я бы хотел побыть один.
Постников недоверчиво покосился на друга, но промолчал. Они пожали друг другу руки, и Олег вышел из кабинета.
Мака проснулась поздно. Накануне она почти всю ночь куролесила в Какманду. Любовницу уголовного авторитета трудно было узнать. Обычно из нее слова не вытянешь, а вчера она сама рассказывала анекдоты, приглашала танцевать шестерок Кащеева, пила шампанское и звонко хохотала. Музыку, что гремела в ресторане, можно было услышать за километр. Рублик намекал, что не прочь забраться к ней в постель. Мака врезала бандиту по морде и, сообщив ему, что изменяет Кащееву только когда тот дома, отправилась в коттедж в полном одиночестве.
Мака знала про Кащеева все. Любовник не отличался трепливостью. Но она собирала обрывки его телефонных разговоров, реплики компаньонов и шестерок, втихую копалась в его бумагах. Из мелких деталей складывалось широкое полотно деятельности уголовного авторитета. Мака уважала секс и не боялась заниматься им в экстремальных условиях. Она переспала почти со всеми его помощниками в его доме, с удовольствием бегала к отцу Василию, когда милый уезжал по делам, и изо всех вытягивала информацию. Ей даже удалось сделать дубликат ключей от его сейфа. Но у Кащеева Мака денег не воровала. Он это знал и ценил в своей любовнице. Кащеев был очень богат и очень жаден. Мака подозревала, что он иногда специально оставлял пачки денег на видных местах, чтобы проверить ее честность. Но крохи с бандитского стола ее не интересовали, она хотела все.
Голенев подвернулся весьма кстати. Тертая дева с одного взгляда просекла, что перед ней парень крепкий. Таких рядом с Кащеевым она раньше не встречала. Когда выяснила, что бывший афганец овдовел, расколол Чирика и сдал его ментам, поняла – теперь начиналась ее игра. Это она предупредила любовника, когда он обрабатывал Стеколкина на роль будущего мэра. Кащеев скрылся, оставив ее за хозяйку. Все его прислужники, боевики и телохранители с момента его исчезновения подчинялись ей.
Мака приняла душ и уселась за туалет. Она любила ходить по дому голая, не обращая внимания на кощеевских прихвостней. Их она использовала как мужчин, но за людей не считала, а животных стесняться смешно. Позволяла она себе немного эмоций только с Чириком. Этот бандит совмещал ласковые манеры с изуверской жестокостью. Странное сочетание его качеств Маку по-женски волновало. В остальных она видела лишь прислугу. Вчера, еще до гулянки, Мака раздала им всем задания. Рублика она посадила в офис и поручила ему отвечать на звонки. Кто бы не звонил Кащееву, надо говорить, что хозяин вчера всю ночь гулял, а сегодня отсыпается. Четверых она послала в город следить за Голеневым, десяток держала на территории и на торговых объектах. Оставшимся не у дел приказала не пить, далеко не отлучаться и ждать ее распоряжений. На два часа дня Мака объявила сходняк в Какманду.
До двенадцати занималась лицом. Она приравнивала свою внешность к боевому оружию и за собой следила. Покончив с макияжем, потянулась, как кошка, щелкнув суставами, и пошла одеваться. Вчера, в ресторане, она красовалась в вечернем платье от Том Клейн, сегодня прикинулась в джинсы и черную водолазку. Костюм превращал ее и так худющую фигуру в нечто змеиное. Завтракать не стала, выпила маленькую чашку крепкого кофея и съела сухой хлебец с маслом и зернистой икрой.
В два часа направилась в Какманду. Бандиты уже собрались в вип кабинете. Внешне они себя вели развязнее, чем при Кащееве, но Мака быстро их приструнила:
– Хотите получать бабки, Кащей для вас теперь я.
Мужики притихли.
– Не возникай, Мака, мы все понимаем. – Миролюбиво заметил Рублик, который считался у них теперь за главного.
– Понимаете, и молодцы. Кащей предупредил, что Коленев пойдет на штурм. Он думал, что афганец это сделает на второй день после приезда. Я уверена, что он придет сегодня.
– Подстрелим, как тетерева. – Усмехнулся Рублик.
– Никакой стрельбы. Вы все к ночи исчезните с территории.
– Ты не того? – Рублик покрутил пальцем у виска.
– Хочешь проверить?
– Нет, но почему нам линять? Что ты одна баба можешь?
– Больше, чем вы все. – Усмехнулась Мака: – Запоминайте, до темноты все как обычно. Стемнеет, линяйте. Но так, чтобы ваш уход никто не засек. Лучше через овраг за сервисом. Кустов в овраге нет, дальше поле, спрятаться трудно. Скорее всего, они уже зыркают на нас со стороны города и развилки. Все магазины, автомастерские и Какманду на ночь не запирать. Только ворота. Коленев не вор, ему Кащей нужен.
Рублик насупился:
– А если они все от злости расхерачат, кому отвечать?
– Я отвечу.
Бандиты расходились молча. Мака заказала себе осетрину на вертеле, с аппетитом пообедала, вернулась в коттедж и больше до ночи на улицу не выходила.
Незадолго до рассвета пятеро мужчин вышли из парадного пятиэтажки и тут же растворились в темноте. Каждый шел своим маршрутом, и каждый знал место встречи. Ровно через тридцать пять минут они встретились в овраге, возле кощеевских авторемонтных мастерских. Олег раздал оружие. Три Калашникова и два Макарова Дениска ему отдал бесплатно. В разборке с Кащеевым он потерял брата и люто ненавидел убийцу.
