Руфина Абрамовна подняла руку. Дети тут стихли.
– Первым делом, ребята, давайте скажем спасибо нашему мэру Тихону Иннокентьевичу Постникову. Это он нашел деньги на ремонт нашего гнезда.
Дети подскакивали с мест, пытаясь разглядеть мэра, который сидел в зале, и подняли страшный ор. Руфине Абрамовне пришлось пригласить Тихона на сцену. Теперь мэр поднял руку. Ребята смолкли, но далеко не столь дружно, как от руки свой директрисы.
– Дорогие мои, я сам детдомовец, и спасибо мне говорить не за что. Я давно был обязан отремонтировать наш родной дом, но в казне не хватало денег. Мой друг, он здесь, в зале, и зовут его Олег Николаевич Коленев, заработал для нас деньги. Я сумел на них не только отремонтировать наш дом, но и построить цементный завод. Подрастете, вам будет где работать. Потому что цемент, так сказать, это стройка. Мы построим стадион для молодежи, дома для ветеранов и бедных. Вам не придется уезжать в поисках работы. Мы сделаем нашу жизнь интересной и обеспеченной здесь, дома, в нашем Глухове.
Фотограф озарил мэра вспышкой своего аппарата, а дети закричали «ура». Меджрицкая дала своим воспитанникам пошуметь, выплеснуть эмоции, и снова призвала к порядку.
– А теперь, ребята я хочу сделать очень серьезное заявление. Я думаю, вы все меня поймете. У пятерых из вас сегодня появится отец. Почему этот человек выбрал именно этих пятерых? Они не лучше и не хуже вас всех, но их отцы погибли на войне в Афганистане. А человек, который решил стать их отцом, воевал сам, и был много раз ранен. Сейчас я оглашу фамилии и, кого назову, тот поднимется на сцену.
В зале наступила звенящая тишина. И хоть каждый из сирот знал, о ком говорит Руфина Абрамовна, все равно надеялся, что назовут его.
Меджрицкая это понимала. Но она должна была осчастливить только пятерых. Она назвала первую фамилию:
– Ира Ситенкова. – В зале прокатился вздох. Маленькая Ира с покрытым веснушками носом, поднялась и растерянно закрутила головой. – Ирочка, иди сюда, ко мне на сцену.
Девочка кивнула, и начала пробираться между креслами. Добравшись до прохода, она остановилась и еще раз оглядела зал. Олег не выдержал, вскочил с места, подбежал к Ире, и поднял ее на руки:
– Здравствуй, дочка.
– Ты мой папа!?
– Да, я теперь твой папа. – Она прижалась к нему, и Голенев почувствовал, как она дрожит. – Не плачь, дочка, все будет хорошо.
Дети наблюдали эту сцену молча, затаив дыхание. У многих на глазах заблестели слезы.
– Леня Касаткин. – Произнесла Руфина Абрамовна.
Касаткина уговаривать не пришлось. С криком «Я так и знал», он бросился к Голеневу. Олег подхватил мальчишку и посадил себе на плечо. Саша Болтнев поднялся раньше, чем Руфина Абрамовна произнесла его фамилию. Он занял второе плечо приемного родителя.
Митя Валиев, самый маленький из сирот афганцев, бежал так быстро, что споткнулся и упал. Олегу пришлось опустить Иру и Леню с Сашей и спешить ему на помощь. Солидней всех держался Тема Савинков. Он подошел к Олегу, пожал ему руку и сказал:
– Ты не пожалеешь, отец. Я буду хорошим сыном.
Руфина Абрамовна пригласила новоявленного родителя с его отпрысками на сцену и обратилась к ребятам:
– Поздравим наших, теперь уже бывших воспитанников, с их новой жизнью. Пусть они и Олег Николаевич любят друг друга и уважают друг друга. А мы всегда рады видеть их у нас как гостей.
Дети молчали. Руфина Абрамовна их грусть принимала, как свою. Очень обидно, когда одним везет, а другим нет. Чтобы немного снять напряжение, она добавила:
– Не печальтесь, ребята. Ирочка, Саша, Митя, Леня и Тема еще поживут с нами немного. Олег Николаевич заканчивает строить дом. Закончит, тогда они и переедут.
Теперь на лицах счастливых избранников появились слезы. Павел Дорофеевич встал с кресла и поднялся на сцену:
– Нечего ждать. Пока дом не достроят, внуки поживут у нас.
– Это ваш дедушка. – Представил Олег детям тестя и, заметив спешащую к ним Веру, поспешил представить и ее: – А вот и бабушка. Выбирайте, хотите пожить у них или остаться на несколько дней в приюте? Я все равно каждый день буду вас навещать.
– Хотим к бабушке с дедушкой. – Дружно ответили бывшие сироты. Вера расплакалась, начала их тискать и целовать.
Торжественная часть закончилась, и директриса пригласила всех в столовую. По случаю праздника и ребят и взрослых ждал вкусный обед с тортом. Это известие подняло настроение всем и дети, забыв грустные мысли, вскочили с места и ринулись в столовую.
Для вновь создавшейся семьи и гостей приюта повар Мария Ивановна накрыла отдельный стол. Тихон сел рядом с Таней и тетей Галей. Олега усадили рядом с его детишками и родителями Тони.
Когда покончили с тортом, Касаткин тихо спросил Олега:
– Я ни разу не закурил, а ты?
– Было дело. – Признался Голенев.
– И не побрился наголо?
– Вот ты меня сегодня и побреешь.
– Сколько раз ты курил?
– Пришлось по делу. Две сигареты выкурил.
– Ладно, проехали. Не хочу лысого папу. А еще раз закуришь, точно побрею.
– Спасибо, сынок. – Поблагодарил Голенев и рассмеялся. После гибели Тони он смеялся впервые. Заметив секретаршу Постникова, Юлю, смеяться перестал. Девушка пробиралась между столиков с бледным, озабоченным лицом. Она подошла к мэру, наклонилась к его уху и что-то прошептала. Теперь побледнел и Постников. Он встал и знаком предложил Олегу выйти. В коридоре гвалт ребятишек говорить не мешал.
– Что случилось? – Спросил Олег.
– Горбачев в Крыму под домашним арестом. В Москве, так сказать, государственный переворот. Старые силы подняли голову. Хотят возврата к сталинским временам. Демократы собираются защищаться. Я еду в Москву. А ты?
– Спрашиваешь! Жаль, что я отпустил афганцев. – Ответил Голенев и вспомнил свою беседу с чешским предпринимателем.
«И у вас, и у нас еще очень сильны ортодоксальные коммунисты. А за ними КГБ. Они просто так с исторической арены не исчезнут. Ждите неприятностей», – сказал тогда ему Иржи Новатный. И Голенев понял, что неприятности начались.
ПРОДОЛЖЕНИЕ СЛЕДУЕТ
Эстония Кохила 2005 год.
