– Ты сам веришь во всё то, что говоришь? Куда бы он загремел? Каким образом вы сделали бы обыск в этом подвале, если вы на допрос его вызывать не хотели, мотивируя тем, что нет на него официально ничего, одна голимая оперативная информация. Да и та, ничем не подтверждённая. Ну, скажи, что я не прав, я поверю тебе.
– Ты не прав. Поверил? Рано или поздно мы всё равно достали бы его.
– Боюсь, что поздно. Пока бы вы его доставали, образовалось бы ещё несколько трупов, несколько искалеченных судеб молодых девчонок, не одна сотня молодых людей обоего пола подсела бы на иглу. Третья часть которых через два-три года ушла бы из жизни из-за передоза. А вы бы продолжали разрабатывать «Рваного», веря, что скоро привлечёте его к уголовной ответственности по закону. Вадим, что происходит? Что случилось с нашей милицией, кроме того, что изменилось её название?
– Всё не так плохо, как ты говоришь, хотя я тебя понимаю. Ещё полгода назад ты никогда не сказал бы этих слов. Разве не так?
– Да, так… конечно, ты прав. Передёргиваю я. Но поверь, за всю свою практику я впервые столкнулся со всем тем, с чем столкнулся. «Рваный» и его группировка, скорее, исключение из правил. Но вся беда в том, что эти исключения существуют. Но давай не будем больше об этом. Ты многое знаешь, о многом догадываешься. Я рад, что ты не задаешь лишних вопросов, потому что на некоторые из них я не смог бы тебе ответить.
– Как там твой таксист? – спросил Вадим. – Он молодец. Даже то, что я знаю, заставляет меня уважать его. Но пусть уезжает скорее из Новгорода. Что там дальше будет, никто не знает. Пока абсолютно всех устраивает версия, что все проблемы в группировке Быстрова имеют внутренние причины, которые позже и заставили самого Быстрова устранить того же Иванова и его людей. Возможно, Иванов стремился занять главенствующее место в группировке, а Бы-стров узнал это. Отсюда и вся кутерьма. А потом психологически и сам сломался. Надрался виски в этом гараже и нажал на курок, приставив дуло пистолета к виску. Надеюсь, что в этой версии и дальше ничего не изменится. Да, по поводу того трупа на Державина. Я убедился, что это Шалый, по видеозаписи и фото. Отождествить это экспертам вполне реально. Ты сообщил Евгеньичу об этом? Что-то большая контора не торопится подключаться к делу. Может быть, им это уже не интересно?
– Всё, что было необходимо, я в Москву сообщил. Мне думается, у них, в большой конторе, какие-то свои игры и правила. Когда посчитают нужным, тогда и влезут в это дело. А может быть, им достаточно уже того, что имеется. Так что вы делайте, что должны делать, а дальше видно будет. Меня беспокоит в связи с Шалым только одно: когда они начнут дёргать меня по всем этим вопросам? Лучше бы, чтобы никогда. А по поводу версии внутренних разборок в группировке «Рваного», то я тоже надеюсь, что она не изменится. По большому счёту, и оснований никаких для этого нет. Кстати, Исаков просил отблагодарить тебя за всё, что ты сделал для нас, и просил тебе передать вот это, – Сергей протянул подполковнику пухлый конверт. – Говорит, что, когда выйдешь на пенсию, сможешь замутить какой-нибудь бизнес… или машину поменять.
– Да и не помогал я особо вам. Прикрывал кое-где да информацией делился, контролировал кое-что… – Вадим не торопился брать конверт.
– А при всех тех обстоятельствах это – уже половина успеха. Учти, если не возьмёшь, я лично отнесу это твоей Наталье, – и Осокин настойчивее протянул ему конверт.
– Хорошо, в конце концов, информация действительно – половина успеха. Но я считаю, что именно вот это лишнее.
– Их лишних не бывает. Главное, в чьих руках они находятся. А ты им найдешь достойное применение. Я уверен, что не побежишь закупать партию героина, чтобы затем втридорога перепродать её.
– Убедил, – Вадим протянул руку и взял конверт. – Ладно, давай прощаться, мне же работать надо. По вашему Быстрову ещё кучу мероприятий проводить надо, а это, сам понимаешь, дело ответственное. Да и с Вованом ещё ничего не решили. Может, удобнее вербануть его, временно закрыв глаза на его прошлые делишки? Пусть на нас поработает. Ведь в группировке «Рваного» из тех, кто был относительно близок к Быстрову, по сути, остался он один. Ты как считаешь?
– Скорее всего, так и надо сделать. У вас он будет под полным контролем. А если кто-то другой заберёт бизнес «Рваного», вы опять с нулями останетесь.
Сергей вышел из кафе и поехал домой. Он стал вспоминать то утро, когда они втроём – Лобунько, Людмила и он – ждали Исакова. Волновались все. Особенно не находила себе места женщина. Когда раздался долгожданный условный стук в дверь, все с облегчением вздохнули.
Уже потом, днём, когда Сергей с Толей Лобунько пытались угадать шифр сейфа, Толя вдруг ни с того ни с сего спросил сыщика:
– На «Солярисе» была его дочь?
Осокин промолчал и многозначительно посмотрел на товарища.
– Тогда мне всё понятно – чем и как ты смог взять «Рваного», – проговорил Лобунько. – Она имеет отношение к деятельности отца?
– Абсолютно никакого. А с чего ты взял, что он её отец? Я ничего тебе не говорил, – улыбнулся Сергей.
– Странно, они так с ним внешне похожи… но она – необыкновенно красивая девушка, – с оттенком романтизма высказался Анатолий.
– Да ты когда разглядеть-то успел?! Влюбился, никак?
– Не знаю пока, – тоже улыбнулся Лобунько.
– Так, может быть, в Новгороде останешься? Не пропадёт без тебя столица!
– Жизнь – штука непредсказуемая, время покажет…
И тут же на цифрах шифра 1991 замок сейфа конкретно щёлкнул и открылся. Внутри было всё то, что и перечислял «Рваный» Иванову в офисе. Сумма была довольно внушительной.
– А ведь это – год её рождения, – сказал Сергей. – Деньгам этим надо найти достойное применение. У меня уже есть опыт таких вещей. В нашей областной детской больнице очень много ребятишек находятся на грани инвалидности, а многие – и смерти, из-за того, что нет средств на проведение операций в платных клиниках, часто заграничных. Поэтому предлагаю за вычетом наших расходов передать деньги туда.
Естественно, никто возражать не стал. Надо ещё забрать деньги из автоматической камеры хранения № 13 на вокзале. Там тоже должна быть не очень маленькая сумма. Можно не одну детскую жизнь спасти.
От Исакова Сергей за работу денег не стал брать. Взял некоторую часть из, так называемых, трофейных как компенсацию за время и расходы, а лично от Исакова не стал:
– Ты у меня первый и, уверен, последний клиент, у которого я не могу за свою работу взять ни копейки. Надеюсь, ты меня понимаешь. Этих денег, из сейфа и камеры, немного возьму, это можно. Но не более того. Это действительно – как военные трофеи. Львиную долю передадим в больницу, а немного разделим поровну. Согласен?
– Хорошо, – согласился Исаков.
Через неделю, когда Людмила окончательно встала на ноги, он вернулся в Горячий Ключ. Людмила же вернулась на работу, но, насколько понял Осокин, они с Исаковым решили открыть в Новгороде свой продовольственный магазин, на двоих. Очень многие продукты, которые в Краснодарском крае стоили копейки, в Новгороде могли приносить большую прибыль. Так что придётся бедному «бомбиле» мотаться между Новгородом и Горячим Ключом, между семьёй и Людмилой. Надолго ли его, интересно, хватит?
* * *
Великий Новгород, 25 декабря 2014 года
