Однако Арчи в этот вечер не думал о подъездах и пустырях. Точнее, вчера произошло событие, которое должно было его заставить задуматься и о таких мелочах. Но он лишь мельком коснулся мыслью тех мест, на которых так удобно затевать засады. Надо было разобраться с более общей проблемой. Со вчерашнего вечера он понял, что против его игры началась контригра…
Арчи сидел в офисе, слушая расшифровку последнего разговора Неврюкова, когда дежурный постучался в его кабинет.
— Николай Иванович, тут вам посылка.
— От кого?
— Пацан принес. Который напротив у ресторана машины моет. Сказал, что просили передать…
В руках у охранника был большой бумажный пакет из ресторана «Кэрроле». В таких фирменных упаковках клиентам отпускают чизбургеры для обеда в автомобиле.
В обычной ментовке такую посылку положили бы в уголок и вызвали специальную команду, которая бы разобралась: не содержится ли в подарке какой-нибудь тротиловый эквивалент? Однако частные сыщики могли позволить себе не тратить время на подобные ритуалы, а довериться интуиции. Арчи взял пакет и тотчас понял: бомбы в нем нет.
На всякий случай он поставил его на стол, щедро залитый солнечными лучами. Судя по всему, внутри были письмо и еще какой-то непонятный предмет.
Арчи открыл пакет. Лист бумаги был в полиэтиленовой обертке. Но не он привлек внимание сыщика. На дне пакета лежала голова голубя, судя по всему, недавно отрезанная. Бумажные стены были забрызганы свежей кровью. Теперь понятно, почему бумажку вложили в полиэтилен.
Остатки непереваренной яичницы в животе Арчи попробовали было взбунтоваться и вырваться на свободу. Но он тотчас подавил внутренний порыв: на прежнем месте работы приходилось встречаться с расчлененкой полугодовой давности. Вместо этого Арчи осторожно вынул письмо и раскрыл.
«Начальник. Уходи в отпуск. Не шарься, где не надо. И другим будет лучше, и тебе».
Арчи в сердцах хотел было скомкать бумагу и бросить ее в мусорную корзину. Прошли времена великого «следака» с Бейкер-стрит, способного по одному листочку с наклеенными газетными буквами составить портрет автора. А заодно и узнать, где он упражнялся в эпистолярном жанре. Хотя… Подержав бумажку в руках всего минуту, Арчи уже кое-что представлял.
Начать следовало с того, что вместо банального телефонного звонка неизвестные «доброжелатели» не потрудились подготовить целое послание. В логике им не откажешь. Начальнику сыскного агентства через десять минут легла бы на стол информация о том, с какого телефона был сделан звонок. Кстати, даже уличным таксофоном просто так не пользуются: умный сыщик, немного помозговав, представит, почему звонили именно из той части города, именно с того угла. Так что старое доброе письмо все-таки надежней всего. Даже если допустить, что адресат сможет немного потрясти грошового почтальона.
Почерк был неровен, ручка в нескольких местах проколола бумагу. Писали явно не на столе, не исключено, что в машине. Полиэтилен почти не запачкался в крови. Это означало, что сперва в пакет попала птичья голова, потом — письмо. А кстати, вот уже и готова схема. Катили в авто, жевали только что купленные гамбургеры, сбили голубя. Тут же вспомнили о том, что надо предупредить одного козла о необходимости быть поосторожней. Отрезали голову птице, кинули в пустой пакет. Написали письмо, и — туда же. Велели пацану помыть запачканную машину, а потом дали еще одно поручение.
«Кстати, с головой придумали хорошо. Будь у меня мелкие дети, и припиши они чего-нибудь про детей — мол, мы уже привыкли отворачивать мелкие головушки, — был бы выбит из колеи. И надолго».
Итак, ребята неглупые, веселые и склонные к импровизации. К сожалению, ничего больше о них известно не было. У сыщика хватило ума задать стандартные вопросы пацану-письмоносцу. Но тот ответил, что не помнит ничего и со всех ног кинулся на свое рабочее место. Такие мальчишки помнят десятки лиц и автомобильных номеров. Но прекрасно знают и случаи, когда их надо забывать немедленно. Видно, пацану объяснили, что если у него не хватит ума, в Питере появится лишнее вакантное место мойщика «мерседесов».
Что же касается содержания, то здесь у Арчи вопросов не возникло. Последние недели он занимался только «Транскроссом». И смысл послания бы прост: не суйся дальше того, что ты уже узнал.
Кто же хотел его предупредить? Арчи сделал то же, что и неделю назад: перебрал в голове всех ведущих акционеров. Повторная работа делается быстро, и сыщик пришел к прежнему неутешительному результату. Все выглядели более-менее чистыми…
И последний, самый важный вопрос: насколько все это опасно?
Предупреждения, даже в конверте с «птичьей расчлененкой», Арчи не испугался. Если заказчик рассердился всерьез, то он обошелся бы без намеков, а просто сообщил: «Кука-боба, или смерть». Под «кука-бобой» здесь понималось бы не насильственное муже-ложество, как в старом анекдоте, а полное прекращение следственной активности. Да и город у нас не тот: здесь не Москва, где за неделю настреливают больше народу, чем лосей в охотничий сезон. Не стоило забывать и о профессии Арчи. Бывшие оперативники — ребята чувствительные и дружбе верны. Они и действующих коллег из органов поднимут, да и сами могут после поминок взять пистолет, заехать в известный им кабак, где гуляет «братва», и… кое-кто пожалеет, что захотел грохнуть опера в отставке.
Да и зачем надо его грохать? Ведь Арчи пока ничего еще не откопал. Так, ходит вокруг да около. Вот и предупредили его всего лишь о том, чтобы не ходил…
Замечательные рассуждения. Их портило только одно. Арчи знал, что не просто мстит за погибшего коллегу. Он копает вокруг Больших денег. Очень больших. А в такой ситуации неизвестный ему заказчик может наплевать на все понятия, привычки, предрассудки и т. д. Сейчас на чистых невских водах болтается ничейное судно по имени «Транскросс», груженное золотом. И тот, кто решил им овладеть, будет топить на месте всех, способных, по его мнению, помешать операции.
Или он, сам того не зная, откопал что-то такое, что могло напугать неизвестного заказчика? Или заказчиков…
Сказать, что Арчи, погруженный в эти мысли, не заметил, как дошел до подъезда, было бы неверно. Разумеется, пока в голове опять крутились знакомые имена, глаза привычно обежали двор. Все, как обычно для десяти часов вечера. У соседней парадной на скамейке курит местная молодежь. Парочка граждан, презрев грозные постановления законодательной власти, выгуливает на газонах всяких мусиков-пусиков с пастями, как у крокодила Гены. И, конечно, без намордников. Пенсионер из третьего подъезда лежит на брезенте под древним «Москвичом». Другой пенсионер просто лежит под кустом сирени, одолев жидкость для истребления клопов, которую враги народа из соседнего киоска почему-то называют «винным напитком». Скоро за пенсионером спустится супруга. Арчи давно мечтал сменить эту обстановку, переселиться на какую-нибудь тихую зеленую улицу в центре, вроде Захарьевской. Только, чтоб обязательно вход был не со двора. Но денег было не так много, к тому же часть их уходила бывшей жене.
Все в норме… Нет, не все! Когда взгляд Арчи на секунду зацепил и окно лестничной площадки на первом этаже, там что-то случилось. Сыщик разом изгнал из головы все стратегические мысли и постарался со-средочиться на картине, увиденной полминуты назад. Да, сомнений быть не могло, за ним наблюдали. Точнее, посмотрели и, как только показалось, что он может увидеть человека, скрывающегося в подъезде, сразу вышли из зоны видимости.
На лестничных площадках любят курить гопники. Однако в этом подъезде они обычно тусовались на пятом этаже: там на стене одно лишь самое короткое матерное слово встречалось в десяти вариациях. Стены же нижней площадки были почти чисты. Кроме того, гопники любят глазеть на движущиеся предметы. И увидев Арчи, они не бросились бы тотчас к стене, а скорее проводили бы его взглядом до подъезда.
Судя по поведению наблюдателя (или наблюдателей), он не хотел, чтобы о его присутствии догадался жилец этого дома. Оставалось ответить на последний вопрос: ждал ли незнакомец именно Арчи, или ему на поживу годился любой гражданин?
