Их везли в одной машине. Оба были без сознания. Но это не помешало им взяться за руки. В вертолет их пришлось вносить разом, потому как невозможно было расцепить их. В больнице их поместили в одной палату.
Здесь они пришли в себя. Бледные, немощные, но живые. По-прежнему держатся за руки. И никого не стесняются.
– Когда нас отсюда заберут? – спросил Кирилл.
– Как только поправитесь, так сразу, – улыбнулся Марк Илларионович.
– Самолет уже готов?
– В аэропорту самолет, вас ждет.
– Нам бы поскорей на тропическую диету.
– Скоро, скоро.
– Скоро, – передразнил отца Кирилл. – Знаю тебя, пока Лосева не возьмешь, не успокоишься.
Лосев не стал догонять парней, бросивших его на произвол судьбы. Он ушел другой дорогой, поэтому Панфилов не встретил его на пути к лесному озеру. Детей спас, а Лосева достать не смог. И где сейчас эта сволочь, даже федеральному розыску не известно. Но его ищут и обязательно найдут.
– Без меня справятся.
– Значит, на остров?
– На остров, – не совсем уверенно кивнул Марк Илларионович.
Кирилла и Агату он, может, и отправит в тропики, но сам туда без Насти не поедет. А она пока упрямится. Все из-за мужа...
– Там Лосев нас не достанет, – вымученно улыбнулся Кирилл. – И мстить нам не будет. У него же не было шансов заполучить наш остров. Кишка тонка...
– Это ты о чем?
– О том, что он дом хотел возле озера поставить, но участка ему не досталось. Вот он и затаил злобу на тех, кому досталось... Всем досталось, кому досталось, извините за каламбур...
– Досталось, – кивнул Марк Илларионович.
– Боюсь, что из этой истории он вышел победителем, – сказал Кирилл. – Ему чуть-чуть жить оставалось. Но, увы, я его, похоже, вылечил...
– Тем лучше. А то помер бы где-нибудь в чистом поле, как бы я ему в глаза заглянул? – усмехнулся Панфилов.
– И я бы на него посмотреть хотел, – добавил Грецкий.
И вместе с тем несильно, но с раздражением толкнул Марка Илларионовича в плечо. Его злило, что они с Настей до сих пор держались за руки.
На улице, у машины Марк Илларионович продолжил этот разговор.
– И мне в глаза загляни, – сказал он, обращаясь к своему недругу.
– И что? – насупился Грецкий.
– Совести в них нет.
– Это я и без того знаю.
– Да нет, совесть у меня есть. Но на тебя не распространяется. Задвинуть тебя хочу. Чтобы нам с Настей не мешал.
– Какой ты смелый! – набычился Антон.
– Смелый.
– Потому и смелый, что охраной себя окружил...
– О! Это ты зря! – по-хулигански хищно усмехнулся Панфилов.
Он подал Левшину знак, и тот отвел охранников далеко в сторону. Возле машин на безлюдном пятачке остались только Марк Илларионович, Антон Грецкий и Настя.
– Может, отойдем в сторонку? – взглядом показав на больничный сквер, спросил у своего соперника Панфилов. – Там никакой охраны, там нам никто не помешает...
Грецкий уже и без того понял, что дал маху.
– Я цивилизованный человек, – с бледным видом спорол он очередную глупость. – Я таким способом отношения не выясняю...
– И давно ты цивилизованным человеком стал? Раньше ты по-другому отношения выяснял. С девушками. Понравилась – в кусты, силой...
– Марк, не надо! – вмешалась в разговор Настя.
– А чего он?
– Он мой муж... Он ревнует...
– Я бы тоже на его месте ревновал. Но я бы понял, я бы ушел. Потому что у меня гордость есть...
– У меня тоже гордость есть! – вскинулся Грецкий. – Поэтому я остаюсь с Настей!
– А она не хочет с тобой.
– Хочет! Настя, скажи!
– Ну хватит вам! – в смятении, просительно сказала она.
– Видишь, она говорит, что хватит! – истерично махнул рукой Грецкий.
– Третий ты, лишний. Подвинься! – требовательно посмотрел на него Панфилов. – Будь мужиком, а!
– Настя, скажи ему, что ты не уйдешь от меня!
– Говорю, – сокрушенно вздохнув, сказала она. – Не уйду...
Именно это и боялся услышать Марк Илларионович.
– Уйдешь, – тихо, как будто подавленно, но с громкой верой в будущее сказал он. – Не сейчас, так потом. Я буду ждать...
Он повернулся к Насте спиной, шагнул к своей машине. Остановился, не оборачиваясь, бросил через плечо:
– За нами езжайте. Мало ли что.
Он ехал в Серебровку. Приказ об увольнении из органов уже подписан, осталось сдать дела, и он свободный от исполнения служебных обязанностей человек. А благодаря упрямству Насти, увы, свободен от нее самой. Но он упорный. Без Насти нет жизни – он от нее не отступится...
– Охрану проверил? Все в порядке? – в машине спросил он у Левшина.
– Мышь не проскользнет.
Кирилла и Агату он оставлял под усиленной охраной. Лосев должен думать, что они погибли. Да и в любом случае сейчас ему не до них. Но все же Панфилов перестраховался.
– Как думаешь, почему эта сволочь ушла?
– Потому что он везучий, – недолго думая, ответил Левшин. – Но это временно... Я слышал, информационный ролик по его душу запустили.
– Запустили. Но если он везучий, то это не поможет...
Марк Илларионович оплатил производство розыскного видеоролика, эфирное время, выделил сумму вознаграждения за поимку Лосева. Очень хотелось надеяться, что будет результат. Но где-то в душе сидело и не давало покоя сомнение. Что, если эта сволочь уйдет от возмездия?
* * *
Игорь сидел на стуле, завороженно уставившись в экран телевизора. Он даже не заметил, как Лосев зашел в комнату. А дом старый, половицы скрипят, и все равно, не заметил. Потому что по телевизору крутился ролик. Изображение Лосева Виктора Николаевича, перечень преступлений, в которых он подозревался, телефоны и, главное, размер вознаграждения за его поимку – тридцать миллионов российских рублей. И кто, как не Игорь, мог их заработать?
Ролик уже закончился, но Игорь продолжал пялиться в телевизор. Смотрел на экран, но ничего не видел. Он думал о том, как заработать деньги.
– Обломайся! – незаметно подкравшись к нему, крикнул ему в ухо Лосев.
Эффект внезапности сделал свое дело – ошеломленный парень вскочил на ноги, отпрыгнув в сторону, повернулся к нему лицом.
– А-а, это вы!
– А ты думал, это Панфилов, да? Тридцать миллионов принес, да?
– Какие тридцать миллионов? – побледнел Игорь.
– Тридцать сребренников. За мою душу. Не надо из меня дурака делать. Я все видел...
– Ну да, – обескураженно кивнул парень. – Тридцать сребренников... э-э, то есть тридцать миллионов было... Но я даже не думал.
– Думал ты. Как сдать меня, думал. А чего тут думать? Тут до ментов рукой подать... Только ты не рассчитывай, что я молчать стану. Ты дом бензином обливал? Ты! Ты панфиловского ублюдка сжег? Ты! Я все скажу. Посмотрим, как ты деньги получишь.
– И то верно... К тому же я и не думал их получать...
– И правильно. Деньги ты от меня получишь. Уйдем за границу, там у меня и дом, и секретный счет в банке... Лето здесь переждем, а потом за кордон...
– Да я знаю, что вы меня не обманете, – улыбнулся через силу Игорь.
– Мало знать, нужно быть еще уверенным в этом.
– Я уверен.
– Вот и моло...
Лосев не договорил. Приступ сумасшедшей боли заставил его замолчать и схватиться за голову.
– Ой-е! – простонал он, опускаясь на диван.
Болезнь вернулась. И пуще прежнего взялась за исполнение разрушительной миссии. И наркотик уже плохо помогал.
– Укол мне нужен...
– Да, я сейчас...
Игорь повернулся, чтобы идти на кухню, но Лосев его остановил. Он уверен был, что парень не станет готовить ему инъекцию для укола. Сбежит он. Чтобы продать своего босса, сбежит.
– Погоди! Ты не знаешь, где...
– Знаю.
– Я перепрятал, – корчась от мук, сказал он.
– Зачем? Не в нашем случае прятать, – усмехнулся Игорь.
Действительно, статья за незаконное хранение наркотиков – мелкий пустяк по сравнению с теми грехами, за которые пыталось спросить с них правосудие.
– Это на больную голову, – делая над собой неимоверное усилие, улыбнулся Лосев.
Он вместе с Игорем прошел на кухню.
– Там под столом коробка. Руку протяни...
Парень встал на четвереньки, грудью коснулся пола, просунул руку в узкую щель. И в этот момент Лосев ударил его – кухонным ножом под правую лопатку.
Запотевшая ладонь скользнула вдоль рукоятки до самого лезвия, которое лишь на чуть-чуть погрузилось в чужую плоть. Лосев не смог достичь цели, вдобавок сильно поранил собственную руку.
Недорезанный Игорь вскочил на ноги, но Лосев уже вцепился взглядом в рукоять топора. И первым ухватился за нее. Парень схватил его сзади, пытаясь опрокинуть на пол, но Лосев умудрился оттолкнуться ногой от стены. Падая на пол вместе с ним, Игорь ударился головой об угол стола. Сознание не потерял, но руки разжал. Лосев рывком поднялся на ноги, схватил топор.
Игорю оставалось только защищаться. Но шансов у него лишь немного было больше, чем у старой ростовщицы, которую зарубил Родион Раскольников. Лосев взмахнул топором раз, второй...
