В тот день Пат дежурил в Семнадцатом участке с двенадцати до восьми утра. Когда он выходил в ночную смену, он обычно покупал пакет печенья. Конни старалась встать, когда он возвращался, чтобы помочь ему сделать завтрак, но если она спала, он просто ел печенье со сливочным сыром и кофе и прыгал в кровать. Из-за беспорядочного расписания у них были отдельные, но смежные спальни.
Тем утром Конни проснулась со звоном будильника, который она поставила, чтобы проснуться, когда Пат вернется. Как только она услышала звук подъезжающей машины, она стала выжимать сок из апельсинов. Это для Пата. Она смолола и поставила кофе. Когда он завтракал один, то всегда пользовался быстрорастворимым.
Пат, как только вошел, сразу же учуял запах молотого кофе.
– Конни, ты встала? – крикнул он.
– Я здесь, в кухне, – ответила она.
Кухня была большой и солнечной, с окнами с трех сторон. Позади был выход к гаражу. Пат вошел через него. Коснувшись губами лба Конни, он взял стакан с соком.
– Великолепно. Это мне пригодится, – заметил он и одним глотком отхлебнул половину.
Повесив китель на стул, он сел с утренним выпуском "Дейли ньюс", чтобы просмотреть результаты матчей.
Конни так и не смогла привыкнуть к виду Пата, сидящего на кухне без пиджака с торчащим из-за пояса пистолетом, но она была счастлива. Поджарив яйца с маслом и свежим зеленым перцем, как любил Пат, она взяла у него пакет с печеньем, сломала одно и положила на тостер для подогрева.
– Восхитительно, – пробормотал Пат, переходя к следующей странице спортивных новостей.
Конни принесла ему кофе и бутылочку сахарина, который он стал употреблять, чтобы не толстела талия. Фигура Пата все еще была стройной и атлетической, но когда он сидел, над ремнем показывалось подобие брюшка.
Конни села напротив за желтый кухонный столик и стала смотреть, как он пьет кофе и листает газету. Через некоторое время Пат почувствовал, что она на него смотрит, и с вопросительным видом опустил газету.
– Пат, – сказала она, – У меня есть чудесная новость.
Такое заявление Конни обычно означало, что или собор Святого Адриана раздобыл восемьсот долларов для азиатских детей-сирот, или она договорилась покрасить ванную по знакомству всего за двадцать пять, или еще какую-нибудь малозначительную новость. Он поднял глаза, делая вид, что ему интересно:
– Да?
– Пат, – сказала Конни, потянувшись, чтобы взять его руку, – Святая Тереза услышала мои молитвы.
– Очень приятно.
– У нас будет ребенок.
Секунд десять он смотрел на нее, не понимая, затем до него дошло. Он широко улыбнулся, не в силах скрыть восторг:
– Это восхитительно, Конни! Серьезно, это восхитительно! Когда ты узнала?
Она рассказала ему все в деталях, и он показался ей ближе и более заинтересованным в ней, чем за два последних месяца, прошедших после поездки. Потянув вокруг стола, Пат посадил ее на колени, осторожно держа за талию.
– Я рад. Это то, что мы ждали. А как ты считаешь? – спросил он.
– Сейчас все хорошо. У нас есть дом. Достаточно денег. Здесь хороший район для ребенка.
– Ты уже говорила Сэму?
– Собиралась позвонить попозже.
– Давай вместе ему позвоним, – предложил Пат.
Сэм был вне себя от восторга:
– Господи, я буду дедушкой! Я уж думал, что это никогда не случится! Давайте, я устрою приятную семейную вечеринку.
– Нет, это мы ее устроим. Но я хотел бы подождать несколько месяцев, пока мы не удостоверимся, что все будет в порядке.
Конни сияла от счастья.
* * *
Пат выбрал время для вечеринки в июне. Поскольку Конни была уже на седьмом месяце, он настоял на том, чтобы все блюда для стола были привозными. Сэм порекомендовал поставщика Чарли Найтингейла, который работал на Вилли Мура в округе Берген. Чарли должен был разжечь на заднем дворе древесный уголь, чтобы приготовить огромный филей чистого, выдержанного говяжьего мяса.
Звонок Ала Сантини в "Ройял" обеспечил нужное количество высококачественного мяса. Конни настояла на том, чтобы самой сделать лазанью в качестве добавочного блюда, и Пат не возражал, так как Эсперанца должна была помогать. Льюис, черный дворецкий и подручный Сэма, должен был встречать гостей и принимать у них одежду. Приглашено было более пятидесяти человек, включая университетских друзей Пата – Арти Уинберга и Джима Бэйли – и нескольких других приятелей из старой команды с улицы Малбери – Ала Сантини, Поли Федеричи и Поля Ганчи.
Чтобы оживить вечер, Сэм пригласил "музыкальную банду" – аккордеониста, скрипача и пианиста, которые перемежали "Торна а Сорренто", "Маре, Маре, Меццо Маре" и классику Монтовани.
Во время вечеринки женщины болтали о детях и восхищались, как Конни обставила дом, использовав эклектическую комбинацию стиля модерн с провинциальным французским стилем.
Мужчины говорили о работе, спорте, политике и сексе. Поли Федеричи был главным редактором "Бронкс хоум ньюс". Поль Ганчи владел похоронным бюро на краю старого района Малбери. В Семье ходили слухи, что именно Ганчи изобрел гроб с двойным дном. В таком гробу можно спрятать тело, которое по определенным соображениям должно исчезнуть.
Среди приглашенных был Гвидо Патерно – банкир и финансист Семьи. Недавно его избрали директором Первого американского банка, в котором он был самым крупным вкладчиком. Банк имел отделения в других городах и был связан с частными банками на Багамах, в Монреале и на Бермудах.
Примерно в пол-одиннадцатого гости начали расходиться, шумно прощаясь с объятиями и двойными итальянскими поцелуями.
Оставив Конни с гостями, чтобы она помогала им искать их пальто и окончательно прощалась с уходящими, Патерно с Патом перешли в комнату первого этажа, которую Пат превратил в свой кабинет с конторским стулом, антикварным письменным столом из красного дерева, кожаным диваном и стеной книг. Под досками пола Пат сам сделал незаметный подвальчик из бетона и стали.
Пат предложил Патерно сесть на диван и, достав из маленького холодильника лед и грант двенадцатилетней выдержки, разлил его. Выпив друг за друга и за ребенка, они занялись делом.
– Гвидо, – сказал Пат, – этим делом я занимаюсь самостоятельно. Что бы ты сделал с облигациями правительства на триста тысяч долларов?
– Я мог бы гарантировать тебе двадцать – двадцать пять процентов, – ответил Гвидо после размышления. – Почему бы нам не продать их здесь, в Нью-Йорке?
– А что, если бы я открыл счет в швейцарском банке?
– Ну, будет трудно перевести туда деньги.
В прихожей Конни искала черную норковую шубу Сильвии Ганчи. Она находилась в глубине большого стенного шкафа для одежды. Сняв тяжелую блестящую шубу с крюка, Конни услышала голоса, идущие от стены. Этот шкаф граничил с большой комнатой, которая служила Пату кабинетом. Возможно, Констанца не стала бы прислушиваться, если бы не узнала громкий, возбужденный голос Пата.
– Ты с ума сошел, Гвидо! – горячо говорил он. – Я быстро все улажу в Монреале. Мы сможем получить полную цену. Мы разместим деньги в отделении твоего банка в Монреале. Я тебе дам десять процентов. Это хорошие проценты. Затем я сам провезу деньги из Монреаля прямо в Цюрих, и нигде это не будет зарегистрировано. Может быть, на обратном пути я закину пятьдесят тысяч Чарли Лаки в Италию, так чтобы деньги на меня работали. Эти пятьдесят я могу за два месяца превратить в сто пятьдесят.
Гвидо, казалось, заинтересовался:
– Может быть, я мог бы немного подкинуть отравы? Ну, белый порошок, ты понимаешь. Хочешь в это включиться?
– А я думал, Фрэнк приказал не лезть в дела с белым порошком.
– Э! Сейчас все этим занимаются. Вито ничего не говорит Фрэнку, но это большая часть его бизнеса. Если наша Семья хочет остаться на плаву, мы должны тоже этим заняться.
Наступило молчание, затем послышался приглушенный голос Гвидо. Очевидно, они разливали спиртное, но он говорил:
– Мои проценты... возьми их с собой и обрати в товар...
Дальше голоса перестали быть различимыми. Видимо, они отошли от стены в сторону холодильника, Конни оперлась о стену, держась за живот и размышляя.
Раньше ей казалось, что нет ничего странного в той жизни, которую они вели. Она была уверена, что с большой квартирой в Ривердейле им помог Сэм. По дому Пат не обсуждал с ней финансовую сторону, но Конни предполагала, что основная часть оплаты произведена из свадебных подарков. Она никогда не обращала особого внимания на денежные дела, но слышала, что этот дом стоит не меньше ста тысяч. Никто никогда не обсуждал их образ жизни. Она привыкла к подаркам и помощи со стороны отца.
Конни имела смутное представление о том, что Пат вовлечен в какие-то деловые связи с Сэмом и Артуром тоже, но не знала, что это за дела. Однако, основываясь на немногочисленных знаниях, полученных из отделов новостей газет, она ясно поняла, о чем шла речь в услышанном разговоре. Она плохо разбиралась в акциях и облигациях, но в данном случае с ними определенно было связано что-то нелегальное. Насчет же белого порошка все было понятно. Это, должно быть, героин или кокаин.
