— Сама разбирайся в своих делах, — грубо ответил ей брат.
Но приезжавший погостить Алексей отнесся по-иному к жалобе сестры. Он заставил обидчика публично, в окружении его же друзей, на коленях извиниться перед Любой. Затем отвел юношу в сторону и приказал следить за тем, чтоб и другим неповадно было обижать сестру.
Люба тогда ходила задрав нос, а мальчишки даже близко боялись к ней подходить. Старший брат, который сам всего добился, да еще помогал всей семье, был для нее примером и авторитетом. Она мечтала стать сильной и независимой и полагаться только на себя. К более старшим ухажерам она присматривалась, выискивая выгоду, но всякий раз решала не размениваться по мелочам.
«Профессор — это другое дело, — размышляла Люба. — И неважно, что намного старше, зато из этого можно извлечь конкретную пользу».
Казакова понимала, что профессор женат, но не придавала этому факту никакого значения, замуж она пока не спешила.
«Ну держись, ученый! — мелькнула озорная мысль. — Узнаешь у меня, где раки зимуют!»
В кабинет Элькина Люба вошла бесцеремонной походкой. Поставила дипломат на пол, небрежно отодвинув его ножкой, и села на стул без приглашения, закинув ногу на ногу, выставляя на обозрение умопомрачительные формы.
— Вы хотели со мной побеседовать наедине? — с вызовом и каким-то задором поинтересовалась она у хозяина кабинета.
— Да-да, — машинально ответил преподаватель. Он не мог оторвать глаз от оголившихся ног. Заставлял себя, даже приказывал, но все равно продолжал жадно рассматривать их. Эта молодая девушка буквально сводила его с ума, покалывало в кончиках трясущихся пальцев от желания немедленно дотронуться до нее.
— Ножки мои понравились?
У Казаковой не было еще опыта общения с мужчинами, но интуитивно она чувствовала, что выбрала правильную линию поведения. Ее напористость и откровенность застали профессора врасплох. И она догадывалась, что в этот момент из него можно веревки вить.
— Есть на что посмотреть, — сказал Абрам Семенович, стараясь не заострять на этом внимания. Он с большим трудом поднял глаза, но столкнулся с надменной улыбкой. «Да эта девочка меня насквозь видит», — подумал он с ужасом.
Словно читая его тайные мысли, студентка сказала:
— Не нужно стесняться и скрывать свои чувства, Абрам Семенович. На занятиях вы преподаватель, а я — добросовестная ученица. В другой обстановке мы просто мужчина и женщина. Или кабинет профессора к чему-то обязывает?
И она в упор посмотрела на профессора.
— Нет-нет, — поторопился заверить Элькин. За свою уже немалую по годам жизнь он сталкивался с разными женщинами и, не раз попадая в неловкое положение, умел выпутаться, но на этот раз он ощущал себя несмышленым школьником. Нельзя сказать, что он был избалован женским вниманием, но стоит отдать должное — всегда добивался расположения понравившейся ему женщины. Впервые профессор растерялся и не знал, какую предпринять тактику, чтобы взять инициативу в свои руки.
— Так и будем в молчанку играть? — спросила Казакова. — Или вы меня для этого и пригласили?
— Извините, я неправильно рассчитал время. На сегодня у меня уйма дел, — капитулировал преподаватель.
— А я уж ненароком подумала, что понравилась вам, — сказала Люба, чем еще больше поразила его. Она поднялась, собравшись уйти.
— Подождите. Откуда в вас столько цинизма и наглости? — спросил Элькин, который понемногу начал приходить в себя.
— А разглядывать женские ноги в течение нескольких минут вы не считаете наглостью? — вопросом на вопрос ответила девушка. — Думаете, что я не догадываюсь, для чего вы меня пригласили? Спасовали, профессор. Даже самому себе признаться в этом стыдитесь.
— Ты права, — нашел в себе мужество признаться и перешел на «ты» преподаватель. — Я и сейчас еще нахожусь под впечатлением от твоей внешности, только не могу выбрать линию поведения. Скажи: откуда у молодой девушки такой огромный опыт общения с мужчинами?
— Да нет у меня никакого опыта. Я мало с кем общалась и абсолютно ни с кем не встречалась, — признанием на признание ответила Люба.
— Садись, — мягким, но повелительным тоном произнес хозяин кабинета. Девушка подчинилась.
Все-таки инициатива перешла к более зрелому собеседнику.
— Предлагаю тебе дружбу!
— Не скрою, мне есть от этого прямая выгода.
От откровенной беседы Люба расслабилась, говорила открыто, но уже без вызова. Ее улыбка уже не казалась столь надменной, но продолжала оставаться прохладной.
— Может, отметим начало нашей дружбы? — предложил Элькин.
— Не возражаю.
Люба и сама себе не могла объяснить, почему сразу согласилась. Профессор извлек из холодильника бутылку шампанского и достал из шкафа хрустальные фужеры.
— Ну, — произнес он тост, — за нерушимую дружбу!
Они чокнулись и выпили: мужчина крупными глотками и быстро, а девушка мелкими и медленно. Хозяин кабинета предложил сигарету.
— Спасибо, не курю, — деликатно отказалась Люба. Шампанское вызвало приятное головокружение у непьющей девушки, и она охотно согласилась выпить еще.
Теперь Казакова не казалась недоступной. Чуть засветилась бездонная голубизна глаз, порозовели щеки, стало мягким лицо. Алые, нежные, свежие губы негромко о чем-то щебетали. Но профессор не слушал ее, ему нестерпимо захотелось коснуться этих губ.
— На брудершафт! — предложил Элькин, не выдержав напряжения и разлив остатки шампанского.
— Наливай! — махнув рукой, согласилась Люба, заметно пьянея. Она уже разговаривала с преподавателем на «ты», но обращалась к нему по имени и отчеству. Элькин передал девушке фужер и ее легкая ручка переплелась с его рукой.
Казакова с готовностью подставила губы, и ее неумелый поцелуй лишь еще больше распалил Элькина. Но дальше поцелуев Абрам Семенович не пошел, не желая спугнуть девушку. В этот вечер Абрам Семенович отвез Любу домой на черной служебной «Волге».
Постепенно между ними завязались отношения, явную выгоду от которых Казакова почувствовала сразу. Элькин не только по своему предмету делал ей поблажки, но и договаривался с другими преподавателями, так что многое, что было непозволительно для других студентов, ей легко сходило с рук. Их физическая близость так и ограничивалась поцелуями. Профессор не торопил события.
Любу же такая дружба вполне устраивала, и она умело удерживала его на безопасном расстоянии. Она почувствовала силу магии своей внешности и решила, что раз природа наградила ее красотой, то она имеет право пользоваться ею в своих целях. Незаметно пролетели несколько беззаботных студенческих месяцев. Но все же наступило время, когда и Любе пришлось испытать первую любовь и на собственном опыте убедиться в ее притягательной силе.
Однажды Абрам Семенович спросил, ела ли она когда-нибудь шашлык зимой, на природе и знает ли она, каким он бывает вкусным в морозные дни?
— Насколько я поняла, ты приглашаешь меня на шашлыки? — догадалась девушка.
— Верно, в зимний лес.
— Мы будем одни?
— Нас отвезет мой новый водитель, а через несколько часов заберет.
— Как интересно, — обрадовалась Люба, хлопая в ладоши. — А мы там не замерзнем?
— Одевайся потеплее, — предупредил Элькин. — В воскресенье, в десять часов утра, я за тобой заеду.
В выходной девушка проснулась рано, от завтрака отказалась, торопливо собираясь, то и дело выглядывая в окно.
— Куда собралась? — поинтересовалась Ирина Анатольевна.
— На природу, мама.
— Так поешь, — настаивала мать.
— Да не останусь я голодной, — отмахнулась Люба. — Мы шашлыки будем делать.
Из спальни показался Сергей с заспанным лицом.
— Может, и меня с собой возьмете? А то дома такая скука.
— Ты будешь третий лишний, — без всякой злости ответила сестра. — Лучше бы на работу устроился, сидишь на шее у матери.
— Нет у меня особого желания пахать за копейки. Нашли дурака! Ты, между прочим, в семью доход не приносишь, — попрекнул брат сестру.
— Я учусь на врача, а ты, уже сколько месяцев прошло, как из армии вернулся, все баклуши бьешь.
— Не твоего ума дело. Я Алексея жду, он заберет меня с собой.
Такие перепалки у них происходили почти каждый день, но ничем не заканчивались. Обычно спор прерывала мать. Так было и в этот раз.
— Началось с утра пораньше, — вмешалась в разговор Ирина Анатольевна. — Замолчите оба. Ты немедленно отправляйся в ванну, — обратилась она к Сергею. — А ты, — Ирина Анатольевна внимательно посмотрела на дочь, — объясни матери, что означают слова «третий лишний».
— Ты правильно догадалась, мама.
— Продолжаешь встречаться с этим престарелым профессором?
Во взгляде матери застыл молчаливый упрек.
