— Продолжаешь встречаться с этим престарелым профессором?
Во взгляде матери застыл молчаливый упрек.
— Пожалуйста, не начинай все сначала. Во-первых, он младше тебя и совсем еще не старый…
— Для меня не старый, — перебила мать. — А тебе в отцы годится.
— Ой, мама! Ты же сама знаешь, что у меня с Абрамом Семеновичем все несерьезно. Мы просто дружим.
— Я требую, чтобы ты перестала с ним встречаться.
— Да пойми наконец, что мне это выгодно. Я уже взрослый человек и сама вольна решать, как поступать.
— Господи, направь мою дочь на путь истинный!
Ирина Анатольевна опустилась на стул, вытирая выступившие слезы передником. В это время с улицы раздался автомобильный сигнал. Люба выглянула в окно, увидела черную «Волгу» и сразу засуетилась.
— Да не переживай, мам. — Она на прощание расцеловала ее в обе щеки. — Так надо. Все это временная необходимость.
— Так вы меня подождете? — показалось из ванной улыбающееся лицо брата, голос которого настиг Любу уже на выходе.
— Перебьешься! — бросила девушка не оборачиваясь и хлопнула дверью.
Перед Любой услужливо распахнулась дверца машины, и она устроилась на заднем сиденье.
— А где Абрам Семенович? — поинтересовалась девушка. Она столкнулась со взглядом нового водителя профессора, и между ними словно пробежала неуловимая искорка.
— Он просил сначала забрать вас.
Умные, светло-серые глаза с любопытством изучали тайную любовь шефа.
Люба, в свою очередь, тоже с интересом изучала парня: лихо сбитая на затылок шапка, из-под которой упрямо торчал жгуче-черный, волнистый чуб; высокий лоб; чуть приплюснутый, но неширокий, прямой нос. Сильные руки покоились на руле.
Водитель Любе явно понравился.
— Как вас зовут?
— Вообще-то — Игорь. Но друзья называют Гариком.
— Это из-за того, что вы похожи на кавказца? — предположила девушка.
— Я метис. Мама у меня русская, а папа был осетин.
— Почему был? Он вас бросил? — проявляла Казакова любопытство. Но ей почему-то захотелось побольше узнать про нового знакомого.
— Он погиб, когда мне еще года не исполнилось. — У Гарика был приятный баритон. — Мама рассказывала, как это случилось, но я не люблю вспоминать.
— Извини. — Они оба не заметили, как перешли на «ты». — Кстати, меня Любой зовут.
И она одарила его теплой улыбкой, в которой не было и намека на фальшь. Кто был хорошо знаком с девушкой, удивился бы произошедшим в ней переменам.
— Я знаю. — Заметив чуть расширившиеся от удивления глаза девушки, водитель пояснил: — Мне Абрам Семенович сказал. — Он посмотрел на часы и спохватился: — Шеф мне голову оторвет.
— Так почему же мы до сих пор стоим? — Звонкий девичий смех заполнил салон автомобиля. — Поехали.
Элькин поставил на переднее сиденье огромную хозяйственную сумку, а сам расположился сзади, рядом с девушкой.
— Где тебя черти носили? — задал он вопрос шоферу, потирая замерзшие руки.
— Да я… — начал было оправдываться Игорь.
— Это я во всем виновата, — перебила его Люба. — Замок на сапоге разошелся, и я его попросила вернуться, чтобы поменять сапоги.
Она заметила в зеркале заднего вида благодарный взгляд водителя и незаметно подмигнула ему.
— А я все приготовил, — резко сменил тему профессор. — Свинина замочена в трехлитровой банке, свежие помидорчики удалось раздобыть, — похвалился он.
— И все? — деланно надула губки Люба.
— Ну водочка, соответственно, «Посольская»!
— Другое дело, — повеселела девушка, хотя к спиртному была равнодушна.
— В дубовую рощу? — поинтересовался водитель.
— Да. И побыстрее, если можно.
Элькин блаженно откинулся на спинку сиденья. Минут через сорок быстрой езды машина свернула на узкую боковую дорожку, и высокие дубы накрыли ее своей тенью. Денек выдался морозным и солнечным. На развилке они не свернули в сторону реки, а проехали прямо и вскоре вынырнули на живописную опушку. Невдалеке находился летний санаторий, и в теплое время года в лесу и на берегу реки всегда было много народу, но в мороз здесь не встретишь ни единой живой души.
— Благодать-то какая! — радовался профессор, жмурясь от яркого солнечного света. — Тишина и покой, а в городе он нам лишь снится, — перефразировал на свой лад он строку известного поэта.
— Да уж, романтика, — поеживаясь от холода, без всякого оптимизма откликнулась девушка.
— Не дрожи, скоро согреешься, — обнадежил ее Абрам Семенович. И, повернувшись к водителю, спросил: — Игорь, ты поможешь нам собрать хворост?
— Можете не сомневаться.
Ему и самому не очень-то хотелось покидать их, особенно Любу, которая притягивала его, словно металл к магниту, время от времени бросая в его сторону заговорщические взгляды. Так случилось, что, собирая сухие ветки, Люба и Игорь углубились далеко в лес, потеряв из виду Элькина. У девушки закоченели кончики пальцев, и она, бросив ветки, сняла пуховые варежки и потерла руку об руку.
— Замерзли? — Парень подошел к Любе, взял ее руки в свои широкие ладони, поднес ко рту и подышал на них. — Так теплее?
— Хорошо и надежно, — блаженно произнесла она.
Игорь еще раз поднес ее руки ко рту и нежно прикоснулся губами к пальчикам. Волна желания пробежала по всему телу девушки. Такого она еще не испытывала. Все нутро, вопреки здравому смыслу, тянулось к этому парню. Она зажмурилась в надежде, что он ее поцелует, но он сунул ее руки в варежки, собрал ее и свой хворост и молча двинулся в сторону опушки.
— Тебе неприятно наедине со мной? — спросила Люба дрогнувшим голосом. Больше всего она боялась услышать «да».
— Совсем наоборот, — полуобернувшись, ответил парень, — но как раз этого я и опасаюсь.
— Подожди, глупенький. — Девушка поспешила за ним. Он все сильнее и сильнее притягивал ее к себе. — Мне тоже очень хорошо с тобой. Ты даже не представляешь, как хорошо!
Последнюю фразу она выкрикнула слишком громко.
— Тише, — испугался Игорь, оглядываясь по сторонам. — Абрам Семенович услышит.
— А мне плевать! Слышишь, плевать!
Она с разбега повисла у него на шее и подставила губы для поцелуя. Хворост разлетелся, парень крепко обнял Любу и, удерживая ее тело на весу, жадно поцеловал.
— Гарик, Люба, куда же вы запропастились? — долетел до них взволнованный голос Элькина.
— Я ему сейчас все расскажу, — заявила девушка, преданно посмотрев на спутника. — Пусть знает правду!
— Не вздумай! — ужаснулся Игорь. — Он меня сразу уволит. К тому же лопнет, как мыльный пузырь, надежда поступить на будущий год в институт. Я уже до армии раз завалил экзамены.
— Буду молчать только при одном условии. — И она кокетливо посмотрела на парня.
— При каком? — торопливо поинтересовался он.
— По возвращении в город, после того, как завезешь Абрама Семеновича домой, вернешься за мной.
— Принято, — облегченно вздохнул Игорь.
— Чем вы тут занимаетесь?
Профессор появился неожиданно, словно из-под земли вырос, и представившаяся его взору картина ему явно пришлась не по душе.
— Да вот, — выручила Люба, — ногу подвернула, а Гарик помогает мне передвигаться.
Элькин бросил подозрительный взгляд на ногу девушки, но она так правдоподобно имитировала вывих, что он поверил.
— Собери хворост, — сказал Абрам Семенович парню, уже успокоившись. — Я сам помогу ей добраться до опушки.
И он закинул руку девушки к себе на плечи.
Когда профессор с Любой подошли, Игорь уже разжег костер и расстелил вблизи огня одеяло.
— Посадите ее здесь, — посоветовал он Элькину. — Тут ей будет тепло и удобно, — и посмотрел на девушку. Она быстро подмигнула ему и еле заметно улыбнулась только самыми краешками прекрасных губ.
— Ты отдыхай, а я займусь шашлыками, — сказал Абрам Семенович, устало опустив Любу на одеяло.
— Извини, но сегодня, наверное, с шашлыками ничего не получится. Все настроение улетучилось. Какая же я неосторожная! — пожурила сама себя девушка.
— Может быть, мы останемся хоть ненадолго? — просительно задал вопрос Элькин.
— Я бы с удовольствием, но ногу ужасно ломит.
— Ты случайно не сломала ее? Снимай сапог, я посмотрю, — забеспокоился Абрам Семенович.
Люба сообразила, что зашла слишком далеко в своем притворстве, но отступать уже было поздно. Она расстегнула замок, сняла сапог, сморщившись от мнимой боли, и протянула элегантную ножку профессору. Тот повертел ее пальцы, ступню, нажал в нескольких местах, спрашивая, где именно она чувствует боль, и наконец резко дернул. Девушка с небольшим опозданием, но закричала.
— Что, сильно болит? — поинтересовался с иронией в голосе доктор. Обмануть профессора-хирурга было не так-то просто.
