думать. Но и упускать такой случай нельзя.
– Да, мы можем договориться, – осторожно согласился Абрамов. Его собеседник по-прежнему изображал заинтересованного слушателя. Только чуть прищурил левый глаз, как снайпер перед выстрелом. – Нам нужна информация. После этого, обещаю, у нас не будет к вам, – Жора выделил это «к вам», – вопросов.
Облом. Было даже забавно наблюдать тщательно скрываемое разочарование на лице хозяина кабинета. Но он остался по-прежнему радушен.
– Так что вас интересует?
Почти в каждом серьезном разговоре существует ключевой момент. Фраза, после которой для обоих сторон решается все. Или стороны договариваются, или нет. Или они расстаются… друзьями, партнерами… или врагами. Третьего в этом случае не дано. Здесь главное – принять решение, изменить последствия которого будет очень трудно, а то и вовсе невозможно.
Перед тем, как Остохин и Абрамов пошли на эту встречу, их коллеги тоже полдня собирали информацию. Михальчич Андрей Яковлевич, тридцать один год, с отличием окончил мехмат МГУ. Создал сеть пунктов обмена валюты. Умудрился выстроить ровные отношения с бандитами так, что их группировки с удовольствием мочат друг друга, но не трогают его бизнес. За долю немалую, естественно, но сколько таких ловкачей за это время оказались закопанными в подмосковных лесах? А этот жив, здоров и, кажется, помаленьку меняет крыши бандитские на покровительство власть в стране предержащих. И именно эта смена вынуждает его уже сейчас держаться как можно дальше от всякого, по крайней мере от черного криминала.
Имеет смысл рискнуть.
– Мой коллега, – Абрамов кивнул в сторону Остохина, – работает по серьезной банде. Достаточно серьезной, чтобы ими занимался центральный аппарат их конторы. Так вот, мы оба действительно уполномочены своими руководителями обещать, что в случае помощи нам у вас не возникнет проблем. Ни с государством, ни с быками. В противном случае, – он сделал многозначительную паузу, – у вас не получится, скажем так, использовать ваши возможности.
Михальчич задумался. Надолго. Его можно было понять – вращаясь в кругах новых русских, ему слишком часто приходилось слышать всякое. О взятках за отмаз, о взятках за наезд на конкурентов. Всегда правду? Нет, разумеется, но и самому не раз удавалось использовать коллег этих двоих в своих интересах.
Однако… именно этих ему охарактеризовали как динозавров, еще не вымерших под небом новой России. И действительно пользующихся доверием у таких же динозавров с лампасами, что очень важно.
– Что вас интересует?
Абрамову показалось, что он, как в детстве, прыгает в бассейн с вышки. Тут главное – решиться, оттолкнуться, потом ничего уже изменить нельзя.
– В начале этого года ваши фирмы получили займы – каждая по три миллиона долларов в рублях. Под семьсот процентов годовых. Нам надо знать – на что пошли деньги и за счет чего идут выплаты.
Чего?! Об этом Михальчич слышал впервые. Кто-то за его спиной крутит черт знает какие схемы?! Да уже за эту новость его гости заработали… впрочем, сейчас об этом даже заикаться не следует – порвут. Эти – могут.
– Господа, клянусь, я слышу об этом впервые, самому интересно.
Он встал, подошел к столу и достал бутылку виски.
– Будете? Ну, как хотите, а мне, кажется, надо.
Плеснул в широкий стакан, выпил залпом, поморщился. Потом продолжил.
– Что же, поручим этот вопрос специалисту. Если не возражаете, господа, позвольте вас познакомить с моим заместителем, в этих делах он разбирается гораздо лучше меня.
Андрей Яковлевич нажал кнопку селектора:
– Ирина Павловна, Сидорова пригласите пожалуйста.
Остохин ожидал очередного бритого бугая с пудовыми кулаками, а вошел… ну да, Жека Сидоров, подполковник в отставке, с которым еще год назад делили один кабинет!
Между прочим, подозрительно быстро вошел, словно специально в приемной дожидался. Хотя почему «словно»? Если бы речь в разговоре зашла о взятке, наверняка он бы и организовал «предварительные следственные мероприятия».
Впрочем, именно эта мысль была слишком очевидной, чтобы ее обсуждать. Важнее другое – Жека был действительно классным опером, так что ответы на свои вопросы Остохин получит уже в ближайшее время. А пока имело смысл зайти в кабинет пенсионера, не такой крутой, как у его нового начальства, но тоже ничего себе так, да и выпить «за содружество родов войск», как выразился новый коммерсант.
ЧАСТЬ 5
СЫСКГлава 41
Остохин
Как можно переместить офицера милиции с одной должности на другую так, чтобы никто не увидел твоих ушей? Там народ сметливый работает, жизнью битый крепко.
А если нужен перевод с повышением, да еще в подразделение, где о твоем протеже и слыхом не слыхивали? В розыске каждый отдел – команда, со своими традициями, связями, замешанными на самой разной закваске. Не всегда благородной, кстати. Розыск – не дворянское собрание, его в белых перчатках вести никогда не получалось.
Левые протоколы, документы, задним числом составленные, заявления граждан, не вовремя, а то и вовсе незарегистрированные. И все это не от злобности или корысти, просто не получается иначе. Никогда и ни у кого. Да, чем выше уровень, тем чище работа. В районе – чище, чем на земле, на Петровке – чище, чем в районе. Но кристально чистой она не бывает, как бы этого самим операм не хотелось.
И вот освободившееся место заместителя начальника ОУРа управления по Центральному округу занял Вася Щербатов – человек в московском розыске известный, но руководству УВД нафиг не нужный, ибо – не свой. Разные про него слухи ходят.
Месяц назад Остохин по приказу Валько еще только начал ломать голову, чтобы половчей переместить «Одиссея» на вакантную должность, как проблема разрешилась сама собой. Из высокого кабинета в Управлении кадров МВД был звонок на Петровку. Минута разговора между обсуждением вчерашнего футбольного матча и приглашением на охоту в ближайшие выходные, и машина закрутилась без малейшего скрипа. Мнением начальника Центрального УВД никто даже не поинтересовался. Сказано назначить Щербатова Василия Петровича на должность, значит – назначить. Возможные вопросы будущих коллег засунуть им же в любое неудобное место, а список вопросов, возникших к его личному делу, использовать по прямому назначению в сортире. Подробности процесса вам, господин полковник милиции, разъяснить? Нет? Тогда жду отчет о выполнении намека.
И вот сейчас на явочной квартире в мастерской известного художника за бутылкой водки с подмигивающим старцем и немудреной закуской Щербатов рассуждал о перипетиях ментовской судьбы.
– Ведь я того упыря из министерских кадров помню, это ж он меня в девяносто первом гнобил. А теперь вдруг стал покровителем, словно папик у содержанки. Прямо такой заботливый весь из себя. Интересно только, в какой позе он меня иметь собирается?
Остохин сделал вид, что увлекся нарезкой колбасы, чтобы, упаси бог, собеседник не увидел ехидную ухмылку.
– Что, пока намеков не было? – спросил он, стараясь сохранять серьезный вид.
– Нет, – кратко ответил Щербатов. Потом пояснил:
– Мне вообще никто ничего не объяснял. Вызвали в УУР
