— Алло, — отозвался он сонным голосом.
— Полковник Старков, — представился абонент. — Нам срочно необходимо встретиться и обсудить полученную мной пять минут назад информацию.
— Разговор не телефонный и до утра отложить нельзя, — как бы за него констатировал генерал.
— Так точно, — подтвердил тот. — Я бы не осмелился потревожить в столь поздний час, но полученные сведения касаются именно вас.
— Меня? — с удивлением переспросил Карпов. — Адрес знаете?
— Знаю.
— Жду.
Два профессионала довольно-таки быстро нарисовали более-менее реальную картину. Во всяком случае, она могла являться таковой.
— Моя персона давно стоит поперек дороги Зимберу, — рассуждал генерал. — Следовательно, вторым собеседником мог быть Исаак Давидович. Предположив это, можно выстроить цепочку. Зубарев не отказался бы от моего кресла…
— Это ни для кого не секрет, — вставил Старков. О том, как он жаждет генеральских погон, в управлении ходили легенды. — Но одно дело мечтать и совсем другое — пойти на сознательное преступление ради осуществления мечты, — выразил собеседник некоторые сомнения. — К тому же Валентин Михайлович ужасно труслив.
— Согласен. — Хозяин квартиры разлил кофе и вернул кофейник на специальную подставку. — И наверняка рискнет похитить у меня ПМ только при стопроцентной гарантии, что его не поймают на горячем. И в связи с этим у меня идея: подыграть ему.
— Неужели коллега, — Александр Анатольевич при последнем слове поперхнулся кофе, что показывало, что оно у него вылетело случайно, — пойдет на соучастие в вашем убийстве?
— Вряд ли, я и не говорил этого. — Карпов предложил соратнику сигарету и закурил сам. — Раньше баловался, а как дочь уехала, так втянулся по-настоящему, — произнес как бы оправдываясь. — Его самого за нос водят, говорят, что из моего оружия совершат другое преступление и этим меня скомпрометируют.
— С Зубаревым клеится, во всяком случае, подобный расклад вещей не исключен. Но чтобы Исаак Давидович на такое пошел? Я, разумеется, слышал, что он нечист на руку, но чтобы быть организатором убийства… — и Старков лишь покачал головой из стороны в сторону.
— Вовсе и не он организатор, а некий Ерофеев Юрий Юрьевич — вор в законе, один из самых авторитетных людей в преступном мире нашего города. — Выпустив дым и глотнув кофе, добавил: — И не только нашего.
— Вы, Егор Матвеевич, такие факты излагаете…
— В том-то и дело, что фактами не располагаю, но говорю о вещах, о которых осведомлен не понаслышке. Однажды Гонтарь уже пытался меня устранить, но ему это не удалось. Теперь решил действовать более тонко. Такая примерно вырисовывается картина: организатор — Ерофеев по кличке Гонтарь, посредник — Зимбер, а исполнитель — Зубарев.
— Зубарев? — У Старкова брови приподнялись вверх выше обычного.
— Не в прямом смысле убийца, но для протокола ему уготовили именно эту роль, — пояснил генерал.
— То есть — полковника подставляют?
— Именно.
— Но я слышал, что он в неплохих отношениях с Исааком Давидовичем.
— Я уже говорил, что он не главная фигура. Конечно, он выгодная кандидатура на пост начальника УВД области для наших противников. Но уж очень заманчивая и правдоподобная складывается ситуация. Полковник ворует оружие и оставляет на нем свои отпечатки пальцев. Грех не воспользоваться, к тому же другую подсадную утку найти не так уж и просто.
— Возможно, но все равно сомневаюсь.
— Я и не говорю, что именно так все и произойдет. В любом случае мы должны подготовиться. Ерофеев для нас недосягаем, исполнителей можно схватить с поличным, отпечатки пальцев приведут к Валентину Михайловичу. По крайней мере, почистим наши ряды, и не исключено, что с его помощью достанем Зимбера. Очень плохо, что показания несовершеннолетних не имеют юридической силы.
— Но принимаются к сведению, — вставил Старков.
— Значит, решено: подыграем Зубареву, — повторился Карпов. И они разработали план.
Так вот, в тот самый момент, когда генерал читал суточную сводку, а Зубарев прятал за спиной руки с дрожащими пальцами, в кабинет без приглашения ввалился начальник уголовного розыска области полковник Старков.
— А-а-а, Александр Анатольевич, — ударил себя по лбу Карпов, будто что-то вспомнил. Из-за спины Старкова выглянула секретарша.
— Я его не пускала, Егор Матвеевич, но он…
— Ничего страшного, — дал понять хозяин кабинета, что не считает ее виноватой, и та исчезла.
— Вы же мне обещали, — играл роль представитель угрозыска.
— Совсем из головы вылетело, — оправдался генерал, — уже иду. — И он направился вслед развернувшемуся к выходу Старкову. Зубарев кашлянул, напоминая о себе. Карпов обернулся. — Подождите меня здесь, Валентин Михайлович, вернусь через пять минут.
— Может, я позже зайду?
— Нет, нет, непременно дождитесь, у меня к вам еще будут вопросы, — и генерал удалился.
Валентин Михайлович бухнулся на стул, достал из бокового кармана носовой платок и вытер со лба пот. «Судьба сама так распорядилась», — подумал он и решительно поднялся. Колени у него дрожали. Тем не менее полковник выдвинул второй сверху ящик стола и обнаружил, что табельное оружие генерала на месте. Несколько минут еще колебался и смотрел на пистолет, как кролик смотрит на удава, но в конце концов протянул руку и схватил оружие за рукоятку. Дальше подгонял страх, и движения его походили на ускоренный просмотр видеозаписи. Одной рукой Зубарев сунул ПМ за пояс под китель и одновременно с этим второй задвинул ящик, а ноги уже подсознательно несли его подальше от стола. Оказавшись на стуле посетителя, он вновь прибегнул к помощи носового платка. Казалось, что прошла целая вечность, прежде чем вернулся хозяин кабинета.
— Еще раз извините, — широким шагом приблизился генерал к столу, захлопнул папку и передал ее Зубареву, — но сегодня нам так и не дадут пообщаться. — Срочно вынужден уезжать. — Карпов обнял Валентина Михайловича за плечи, и они вместе двинулись к выходу. — Сегодня меня уже не будет, а завтра с утра жду у себя.
Такой расклад устраивал полковника во всех отношениях. У него были все основания считать, что завтра генерал не вернется на свое привычное место, а будет арестован по подозрению в преступлении. И он даже улыбнулся. Отчасти эта улыбка снимала напряжение последнего получаса, и ее можно было назвать улыбкой облегчения.
Отъезжая на служебной машине от здания УВД, Егор Матвеевич набрал по радиотелефону номер своей приемной. На другом конце отозвался сухой, как и она сама, натужный голос секретарши.
— Ну? — коротко поинтересовался Карпов.
— Пистолета на месте нет, кабинет я закрыла, — доложила женщина.
— Спасибо, Алла Сергеевна, — улыбнулся генерал, повесил трубку и повернулся к сидящему рядом с ним на заднем сиденье Старкову. — Первые наши предположения подтвердились.
— Второй раунд в вашей квартире, — ответил его заместитель.
Воронежев не пошел в школу и все утро безуспешно пытался дозвониться до Смугловых. В конце концов бросил бесполезную затею, собрался и отправился к бывшей однокласснице ножками.
Две крышки гроба на лестничной площадке вызвали у Павла недобрые предчувствия. Бегом преодолев очередной лестничный проем, он убедился, что предчувствие его не подвело. У открытой квартиры Смугловых толпились люди. Он преодолел плотные ряды в прихожей, коридоре и заглянул в зал. Сердце юноши замерло. Он ринулся в обратном направлении в надежде найти Лену.
— Паша, — дернула его за рукав пожилая соседка.
— Тетя Зоя? — узнал ее Воронежев. — Что тут случилось?
— А ты не знаешь? Убили бандиты Веру Сергеевну, убили родненькую. А какая внимательная, цветущая была женщина, — она смахнула уголком траурного платка слезинку. — И Поликарпа Сидоровича убили. Добрый такой старичок, никому плохого не делал. — И новые слезы выступили на нижних веках соболезнующей.
— Кто убил, какие бандиты? — вырвались невольные вопросы из сжатого горла подростка.
— А я почем знаю, милый, милиция разберется. Их тут столько понаехало, всех допрашивали, и меня тоже. Поймают негодников, — произнесла она без тени сомнений. Воспитанная в социалистические времена, она все еще верила в силу правоохранительных органов, которые теперь задыхались от роста преступности и далеко не всегда оказывались на высоте. Ее убеждения подпитывала и местная власть, так как, ввиду отсутствия родственников, деньги на похороны выделила администрация района. Правда, и жильцы всего дома скидывались, каждый вносил свою посильную лепту. Именно силами сочувствующих жильцов и организовались похороны. — А как девочку-то жалко, одна-одинешенька осталась, — уже запричитала женщина.
