— Она тебе вообще материальных затрат стоить не будет, — заверила собеседница.
Хозяин пригласил девушек в дом, и они поднялись наверх.
— Давай свою просьбу, — сказал Шерстнев, сидя в удобном кресле банкетного зала, затягиваясь сигаретой.
— Парень мне один приглянулся, но не знаю, как с ним познакомиться.
— Кто такой? — понял Червонный, что от него требуется.
— Вадим, друзья его еще Слоном называли. Да я у тебя его один раз только и видела.
— Это один из телохранителей Гонтаря?
— А я почем знаю? — схитрила девушка, хотя прекрасно помнила, что тот ни на шаг не отступал от Ерофеева, когда ей довелось его видеть.
— Здоровый такой увалень?
— Точно, роста ему не занимать, а насчет увальня можно поспорить.
— Понял я, кого имеешь в виду. И что ты в нем нашла? — пожал хозяин плечами.
— Раз всего видела, а уже три раза приснился, — врала девушка.
— Ладно, сейчас позвоню. — Он протянул руку к столику и взял трубку с короткой антенной. — Алло, Левчик? А Слон далеко? Жду.
— Чего тебе? — пробасил Вадим, даже девушки на расстоянии расслышали его голос.
— Деваха тут по тебе одна сохнет. Если, говорит, не познакомлю, вены вскроет. Я с такой пылкой поклонницей еще не сталкивался, — накручивал страсти Червонный.
— Кончай трепаться. Кто?
— Возможно, ты ее у меня и видел, симпатичная, глаз не оторвать, — и он подмигнул Вере. Все, мол, идет, как нужно. — Приезжай, мы ждем. С другом? Минуту подожди. — Павел повернулся к девушкам. — Он может приехать прямо сейчас, но не один. С приятелем.
— Пусть, Зойка возьмет его на себя.
— Что ты за меня решаешь?
— Потом объясню, — шепнула подруга ей на ухо.
— От меня ничего не зависит, — развела руками Уралбаева.
— Ждем.
Он повесил трубку и сообщил, что скоро будут.
— Расходы на приличную вечеринку — твоя плата за «ниссан».
— Условие принимается, пойду распоряжусь, чтобы начинали готовить.
Слон силился вспомнить: видел или не видел он раньше Силантьеву. Но после парочки рюмок коньяка надоело напрягать память. Да какая, в сущности, разница, внешне ему девушка понравилась, отказываться от подарка судьбы — надо быть по меньшей мере идиотом. Он еще за столом запускал ручищи в интимные места Веры. Та улыбалась и делала вид, что его грубые ласки ей приятны. Но девушка вела игру, цель — проникнуть в особняк Гонтаря, а там постараться найти и освободить Смуглову. Ее подруга была девчонкой, что называется, без комплексов и тоже быстро нашла общий язык с Левчиком, даже раньше Веры утащила его в спальню. Не остался в гордом одиночестве и хозяин дома, пригласив одну из своих деревенских поклонниц.
Сидя на коленях Вадима, Силантьева пила с ним на брудершафт. Голова кружилась, но работала четко, вероятно оттого, что она стремилась к достижению определенной задачи, а именно: вскружить голову ухажеру. Этого, можно сказать, в тесном сотрудничестве со спиртными напитками уже достигла, и теперь добивалась приглашения в известное нам место.
Оторвавшись от толстых губ парня, заметила, что они за столом остались вдвоем. Она отдала ему бокал и потребовала пьяным голосом:
— Неси в спальню.
Тот поднялся со стула вместе с ней. Складывалось впечатление, что в руках у него нет ноши, просто он их вытянул, не напрягая мускулов.
— Неужели я такая легкая?
— Своя ноша не тянет, — растянул громила мясистые губы в улыбку.
«Хорошо, что я так напилась, иначе бы стошнило», — подумала девушка, и действительно к горлу подступил комок. Он нес ее, а она расстегнула на ходу рубашку Слона и запустила внутрь ласковые и нежные женские ладошки. Вадим застонал от удовольствия. Пока добрались до постели, Вера взвинтила его основательно, что мгновенно почувствовала. Не расположенный к предварительным любовным играм, он рывками сдернул с себя остатки одежды и буквально вытряхнул из платья партнершу.
Если наблюдать за ними со стороны, то можно было предположить, что это влюбленная парочка, они только что встретились после длительной разлуки и не могут насытиться друг другом.
Как ни странно, но огромные, грубые, с густым басом мужчины легко поддаются чарам маленьких и ласковых женщин, что, собственно, и произошло со Слоном. Он проснулся на час раньше, но боялся пошевелиться, дабы не нарушить сон Веры, которая пристроила свою голову на его руке и посапывала. Он любовался ее симпатичным личиком, не замечая, что сильнее и сильнее запутывается в расставленных сетях. Слабая половина не баловала вниманием парня, поэтому он не питал к ней расположения. Пользоваться, что называется, пользовался, и на этом отношения заканчивались. Сегодня же он почувствовал, как в груди что-то зажглось, и готов был разделить теплоту с лежащей рядом девушкой.
Они встречались два дня, прежде чем Силантьева нашла предлог напроситься в гости.
— У тебя такие мускулы, ты такой сильный, — не скупилась она на комплименты, угощая его кофе уже в своей квартире. — Такое ощущение, что из спортзала носа не кажешь.
— Так, поддерживаю форму, — почему-то смущался парень, что только подтверждало его неравнодушие к Вере.
— Вот интересно было бы посмотреть, как ты качаешься.
— Мы занимаемся в частном зале, и туда посторонних не пускают.
— Это я-то посторонняя? — Вера почувствовала, что выбрала правильное направление беседы. — Как в постель к одинокой и беззащитной девушке ложиться, так не посторонняя, а как…
— Сдаюсь, сдаюсь, — поднял тот вверх руки. — Шеф не одобрит, но я проведу тебя туда.
— Можно ночью. Он спит по ночам?
— Как правило.
— Вот и прекрасно, еще ни разу не пьянствовала среди спортивных снарядов.
— Хочешь сказать…
— А что особенного? — перебила Слона собеседница. — Друга пригласишь, а я Зойку позову, он ей понравился. А рано утречком выпроводите нас.
Слон был просто не в состоянии отказать ее просящим глазам.
— Вынужден исполнить твой каприз, — признал поражение Слон. — Но если хозяин узнает — по головке не погладит.
— Не узнает, мы будем сидеть тихо, как мышки.
— Как же, дождешься от вас, — улыбнулся собеседник. И трудно было узнать в нем того боевика, который принимал участие в убийстве Смугловых. — Но шеф очень редко спускается в спортивный зал, так что вряд ли попадемся.
К дальнейшему развитию событий мы вернемся несколько позже. Мы и так забежали вперед, поэтому вынуждены вспомнить о других героях романа.
Шумилин проспал весь день и вряд ли проснулся бы самостоятельно, но его разбудил телефонный звонок. Так не хотелось открывать глаза и вставать, но парня заставила подняться мысль, что могла позвонить Лена. Он и не подозревал, что она сама попала в беду и сидит в холодном погребе — в частной тюрьме Гонтаря. Не знал он, что благодаря его утренним приключениям она избежала пытки. Читатель помнит, как Ерофеев-младший позвонил отцу и обрадовал его тем, что Виталик уже в его руках.
— Слушаю, — поднес он трубку к уху, стоя с закрытыми глазами.
— Это Гущин, — долетел до парня взволнованный голос.
Шумилин мотнул головой и раскрыл глаза.
— А-а-а, Аркашка? Привет.
— Слушай внимательно, у меня очень мало времени. Сегодня ночью со складов боеприпасов и оружия должно произойти хищение. Меня завербовали, но компетентные органы в курсе.
— Так вот что ты от меня скрывал. Но к чему такое волнение, если все под контролем?
— В том-то и дело, что я заступаю в наряд, а со мной до сих пор никто не связался.
— Понял, — прогнал Виталик остатки сна. — Когда это должно произойти?
— Моя смена с двух до четырех ночи — самое вероятное время.
— У тебя автомат Калашникова, у меня ПМ, попробуем остановить преступников.
— Я все же надеюсь, что подполковник про меня не забыл. Вмешивайся только в крайнем случае.
И это было последнее, что произнес Гущин, прежде чем прервал связь.
Вокруг парня столько всего закрутилось, что у него было не так много шансов дождаться Лену Смуглову живым или по крайней мере на свободе. Поэтому и решил написать ей записку следующего содержания:
«Милая, дорогая Леночка!
Нет уверенности, что мы с тобой когда-нибудь еще увидимся. Если же это и произойдет, то очень не скоро. Поэтому и отважился признаться тебе в своей любви. Я понимаю, что ты неравнодушна к Паше Воронежеву и, если честно, очень ему завидую. Но сердцу не прикажешь. И я благодарен судьбе, что она свела меня с тобой, пусть и на совсем короткий отрезок времени. Поверь, невзирая на все перипетии — это самая счастливая пора моей жизни.
Крепко обнимаю и целую. Прощай. Виталик».
Он долго думал, где оставить последнее послание любимой девушке, чтобы оно не попало в чужие руки. В конце концов положил его в наволочку подушки, на которой спала Лена. «Кажется, больше ничего не удерживает в этой квартире». Шумилин застегнул одежду на все пуговицы, застегнул молнию куртки до шеи и направился к выходу. Звонок в дверь прозвучал одновременно с щелчком открываемого замка.
